Три подруги и пустынная кошка (СИ) - Анастасия Солнцева

— Но почему именно Чума? — никак не могла успокоиться я.

— Чума — это нечто абсолютное, — поправляя клубок, в котором запуталась нитка, ответила бабушка и продолжила орудовать спицами. — Олицетворение мора, гибели. Что-то, что говорит о неимоверном ужасе, о наказании, от которого не сбежать и не скрыться. Когда-то, в середине пятнадцатого века, когда болезнь, прозванная «Черной смертью» по Великому шелковому пути пришла из Китая в Европу, стремительно начав выкашивать целые народы, летописец из Флоренции Джованни Виллани, описывая в своих исторических хрониках обрушившуюся на его город болезнь, написал в рукописи незаконченное предложение: «Чума продлилась до…». И оставил пропуск для даты, который так и не заполнили. Автор умер. Но в этом незаконченном предложении скрыта мощная символичность. Чума всеобъемлюща и не конечна.

«Всеобъемлюща и не конечна, — повторила я тогда про себя. — То есть, вечная?».

И я начала собирать сведения о Чуме. Одной из примечательных особенностей мстителя было то, что никто не знал, как он выглядит. Даже те, кто утверждали, что встречались с ним лично, описывали его кардинально по-разному. Кто-то рассказывал про страшного горбатого карлика, кто-то — про высокого лысого мужчину, кто-то вообще утверждал, что Чума — это бодрая седовласая старушка с ледорубом наперевес.

Кто из них был прав — неизвестно, но известно другое — Чума никому не подчинялся. Хотя некоторые упорно верили, что мститель — орудие Совета. Это утверждение вызывало сомнения, ведь у Совета был корволант. Зачем старикам каратель-одиночка, если у них под рукой всегда отряд головорезов, готовых убивать любого, в кого Совет ткнет пальцем?

Нет, подчинение не укладывалось в схему действия Чумы, а потому я была уверена — если мститель такой, каким его описывают, то любые виды элит лишь вызывали в нем раздражение. И это лишь сильнее подчеркивало его образ народного героя.

А герои миру нужны всегда. Они — результат социальных разногласий, бед и невзгод.

Может быть, бабушка была права, и мститель существовал только потому, что в него верили? Именно эта вера и оживила его?

Огромное количество вопросов мучило меня после рассказа бабушки. На самом деле, он впечатлил меня настолько, что я еще долго шарахалась от каждой тени, от каждого резкого движения. Я была напугана. Напугана тем, что однажды Чума может прийти и за мной. Мой страх был близок к страху религиозному, когда детей запугивают карой господней, если они не будут себя правильно вести. После из таких запуганных детей вырастают не менее запуганные взрослые, которые поступают хорошо и правильно не потому, что хотят, а потому что боятся наказания. Но если страх перед наказанием является основой благочестия и праведности, то такому благочестию — грош цена, ведь идет оно не от душевного стремления, а от внушенного ужаса.

Уникальный рецепт счастья — верить во все или не верить ничему?

Такой вопрос я задала себе. А потом поняла — неважно, во что верю я, важно, во что верят другие. И я собиралась заставить их поверить в себя. Потому что если и есть какая-то возможность для меня стать богом, стать больше того, кем меня сделала судьба, то только поднявшись выше всех тех, кто считал меня ниже себя. Я собиралась стать не только богом морского царства и забрать себе положенный по праву рождения трон, я собиралась стать богом для всего мира, превратив мир в собственное королевство. Построить собственную империю, которая будет больше и могущественнее, чем все, что когда-либо создавали мои предки.

Бог — это правитель, чья власть закреплена на определенной территории и передается по наследству. Но я собиралась стать богом подобным тем богам, что были в древние времена. Я собиралась стать не богом владеющим, а богом созидающим. Высшим существом, которого когда-либо порождала природа. Потому что если цивилизация не превращается в сверхцивилизацию, то только потому, что под сверхцивилизацией необходимо рассматривать не какое-то отдельное творение, производную от деятельности, а разум, развившийся настолько, что способен преодолевать, превосходить законы мироздания.

Нужно ли родиться таким разумом?

Или им можно стать?

А если возможно, то как? Достаточно ли создать что-то, что будет совершеннее всего, что было создано ранее? И если да, то чем или кем оно должно быть?

И тогда я решила создать Чуму.

Настоящую Чуму. Чуму всеохватывающую и вечную, а не то подобие, которое скрывалось под этим именем раньше.

Потому что поняла — вездесущего мстителя на самом деле не существует. И никогда не существовало. Просто на разных этапах жизни кто-то подхватывал упавшее у его предшественника знамя и становился следующим в череде таких же — мстящих и карающих. И имя им всем Чума.

Но именно я воплотила миф в реальность. Я превратила коллективную ошибочность — в коллективное изобретение. Я взяла чужую фантазию — и слепила из неё идеальную убийцу.

Мое собственное оружие.

Как я это сделала?

Я долго искала подходящую кандидатуру. Но все было не тем. Все было не то.

Пока однажды я не столкнулась с Бель…

Это случилось на пляже, вечером, на закате. Была уже середина осени. Бархатный сезон подходил к концу. Температура воды опустилась ниже семнадцати градусов. И это отпугнуло даже самых настойчивых и упорных туристов, которым не повезло отхватить отпуск летом.

Пляж был пустынным, но очень красивым. Тени цвета апельсина падали на крыши домов. Вода блестела, слепя глаза. От горизонта к берегу пролегла дорожка, которая будто бы приглашала отправиться в путь.

Я шла по берегу, сняв обувь и зайдя в воду по щиколотки, чувствуя, как она рада мне. Такие моменты встречи были очень редкими, обычно я старалась держаться подальше от стихии, чтобы не переживать каждый раз жестокое чувство разлуки, но в тот день не устояла перед зовом.

Она сидела на берегу, возясь с ластами, маской и трубкой, абсолютно точно не имея какого представления, куда и как все это приладить. Рядом с ней на песке лежал спасательный жилет. Лицо девушки было таким растерянным и сбитым с толку, что я не удержалась от смеха, который она конечно же услышала.

Услышала, поглядела в мою сторону, с раздражением приспособление для подводного погружения и надула губы.

— Что смешного? — спросила она, когда я, продолжив путь, поравнялась с ней.

— Ты, — не переставая хихикать, ответила я. — Ты смешная. И красивая.

Она, уже открывшая рот, чтобы резко ответить, растерянно вскинула голову и спросила:

— А ты кто?

— Меня зовут Ди, — я подошла и протянула ей руку для рукопожатия.

Девушке ничего не оставалось делать, как