Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Справочная литература » Руководства » Другой Петербург - Константин Ротиков

Другой Петербург - Константин Ротиков

Читать онлайн Другой Петербург - Константин Ротиков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 112
Перейти на страницу:

Украшала общество молодежь — юноши, годившиеся Василию Андреевичу не только в племянники, но и в сыновья. К одному из них, двадцатичетырехлетнему Путе, или Пете Вейнеру, на двадцать лет его младшему, Верещагин был особенно привязан, и не будет большой натяжкой допустить, что этих одиноких мужчин соединили именно те отношения, которые многих связывают в нашей книге. Вообще круг любителей изящных изданий был любопытен. Входил в него двадцатилетний Илья Ратьков-Рожнов, сын Владимира Александровича, самого богатого петербургского домовладельца, благосостояние которого имело несколько загадочное происхождение. Ратьков-Рожнов был скромным сенатским чиновником, но вдруг крупнейший российский лесопромышленник И. Ф. Громов сделал его своим наследником. Считается, что Илья Федулович отблагодарил таким образом Владимира Александровича за некоторые услуги в делопроизводстве. В самом деле, Сенат — высшая юридическая инстанция России; крупные капиталы всегда немножко замешаны на нарушении законов, так что изъять одну бумажку, подложить другую иногда, действительно, дорого стоит… Был среди учредителей кружка и Николай Соловьев — сын Василия Ионовича, хозяина целой сети петербургских гостиниц, бакалейных магазинов и ресторанов, в частности, известного нам «Палкина». Что касается Петра Петровича Вейнера, то он был внуком Петра Антоновича, из поволжских немцев, наладившего мощное производство пива в Астрахани и Махачкале. Весь юг России пил пиво Вейнеров. Отец нашего любителя российских литографий, Петр Петрович-старший, приобрел своими капиталами дворянский титул «титулярного советника» и, стало быть, получил право и на фамильный герб с девизом, являющим перечень всех бюргерских добродетелей: «Труд, знанье, честь, слава».

Не лишне заметить, что многие молодые люди этого круга воспитывались в Александровском Лицее, преемнике того самого, Царскосельского, с 1844 года находившемся в здании на Каменноостровском проспекте. Традиции этого учебного заведения воспитанники свято хранили — и даже во времена, совсем для этого не подходившие. Бдительные чекисты с 1924 года начали раскручивать так называемое «лицейское дело», главным пунктом обвинения в котором был факт собраний бывших лицеистов, не успевших покинуть Советскую Россию (помните, 19 октября, «день заветный»). Начались аресты, высылки. П. П. Вейнер, к несчастью, оказался замешан еще и в истории с бегством из России графини Зеркенау, внучки известного нам принца П. Г. Ольденбургского. Да и вообще — богатый человек, коллекционер — большой соблазн был конфисковать и ликвидировать. Чекисты не могли этому соблазну не податься, и в 1931 году Петра Петровича расстреляли. В. А. Верещагин в это время давно уже жил в Париже, но странно — умер он в том же году.

Ни о чем таком в годы первой русской революции еще не думалось. Наоборот, 1907 год ознаменован началом издания журнала, проект которого обсуждали в Булонском лесу С. К. Маковский с В. А. Верещагиным. Журнал предназначался для собирателей и знатоков произведений старых мастеров, печатался на отличной бумаге, с прекрасными фотографиями, а статьи писали лучшие специалисты, масштаба Бенуа в России и Боде в Германии. Назывался он «Старые годы», и всего до 1916 года вышло 90 номеров — книжки его и сейчас приятно в руки взять. Место, где находилась редакция «Старых Годов», своей элегантной простотой отвечает духу этого полиграфического шедевра: Соляной переулок, д. 7.

Соляной — пожалуй, единственное старое название в этой части города. Все остальное заменено и не восстановлено: Сергиевская, Гагаринская, Рыночная, Косой (совсем недавно переименовали в честь какого-то артиллериста), Пантелеймоновская… Ну, допустим, какая разница: называлась улица Гагаринской (потому что вела когда-то к перевозу через Неву, за которым находились склады, «Гагаринский буян», забытый еще в XVIII веке) — или Фурманова (неизвестно, почему, но отчего бы и нет). Но вот Сергиевская — на ней, действительно, на углу с Литейным, существовала церковь св. Сергия, замененная в 1930-е годы бюро пропусков офиса НКВД, — почему называется Чайковского? Трудно поверить, будто в честь Петра Ильича, монархиста и святоши, сподобились большевики, в пафосе революционных переименований вспомнили о годах учения в училище правоведения. Весьма маловероятно. Сильное подозрение, что тут намечалась широкомасштабная акция: в дворянском гнезде старого аристократического Петербурга разом ударить по всем этим Фурштатским с Кирочными — и в нос им! — террористов, поджигателей, бомбистов! Лаврова, Каляева, Салтыкова-Щедрина (последний бомб не бросал, но язвительнейший был человек). Куда в этой компании тишайшему Петру Ильичу! Но был другой Чайковский — Николай Васильевич, основатель первого народнического кружка в России. Правда, к большевикам он из своего эмигрантского далека относился неприязненно, но ведь переименовать могли еще при Временном правительстве, социалисты-то наши, а что в честь живого человека, так это еще почетнее: сколько там после 1917 года сразу явилось Троцков, Зиновьевсков, Ульяновсков…

Рыночная улица именуется Гангутской — вероятно, чтоб усилить значение обороны полуострова Ханко. Это ведь место Соляного городка, где склады были дорогостоящего и редкого продукта — поваренной соли, на продажу которой существовала в России в XVIII веке государственная монополия. Где оптовые склады, там и рынок. Местоположение его и сейчас угадывается: большой квадрат между Соляным, Гагаринской и зданием 3-й гимназии. Сейчас здесь сквер и детская площадка с деревянными уродами, которых одно время любили расставлять по садам и паркам. Место тихое, зеленое, в двух шагах Фонтанка, за ней Летний сад. Несколько красивых домов, среди них облицованное керамической плиткой здание на Рыночной, д. 10 (1910, арх. М. А. Нивинский). Когда этот дом построили, редакция «Старых Годов» разместилась в нем, а типография оставалась в угловом доме по Соляному переулку. Принадлежала типография издательству «Сириус», затеянному тремя молодыми людьми А. А. Трубниковым, С. Н. Тройницким и М. Н. Бурнашевым для издания микроскопическими тиражами разных раритетов. Ну там, естественно, японская бумага, елизаветинские шрифты, виньетки Буше и Фрагонара.

В «Сириусе» вышла, например, в 1908 году, тиражом 25 экземпляров сказочка А. М. Ремизова «Что есть табак». Растение сие, согласно сказке, вышло из тайных уд демона Саврасия, соблазнявшего иноков монастыря, стоявшего на «Судимой горе, на самой плеши». Рисунки для книжечки делал К. А. Сомов, и для рисунка тайного уда вдохновлял его тот самый, «потемкинский» (5-я глава).

Издатели представляли собой самую теплую компанию; почти сверстники, никому еще не было тридцати; подружились на лицейской скамье. Трубников, по уверению злючки Ремизова, ходил в кружевных чулках и печатался под псевдонимом «Лионель»; отец его был членом Государственного Совета. Жили по соседству: Тройницкому отец-сенатор квартиру предоставил на Сергиевской, д. 5; Путя Вейнер занимал квартиру в третьем этаже огромного родительского дома на Сергиевской, 38 (1893–1895, арх. Б. И. Гиршович). Издательство, разумеется, доходов никаких не приносило, но молодые люди на это и не рассчитывали. Какое-то жалование им шло (Трубников с Тройницким, помните, служили в Эрмитаже; Вейнер в какой-то канцелярии), но и без того имелись возможности собирать красивые вещи, оценивать их, публиковать. Развивать науку отечественного искусствознания, которой до них, по существу, и не было. На страницах «Старых Годов» появлялись серьезные обзоры русских и заграничных музеев и частных собраний, исторические очерки о старинных усадьбах, забытых мастерах. Велась постоянная хроника «текущих вандализмов»: например, разборки Цепного моста у Летнего сада, строений Сального буяна (где он был, читатель? — вопрос на засыпку), разрушения памятников на старых кладбищах.

В этот круг вполне вписывался Николай Николаевич Врангель. О людях этого поколения (начало 1880-х годов), иногда умиравших от случайной болезни в молодом возрасте (как Илья Ратьков-Рожнов в 1907 году, двадцати пяти лет), трудно сказать — к сожалению или к счастью. Могли, конечно, удалиться за границу и там более или менее комфортно дожить до восьмидесяти, скончавшись в благоустроенной богадельне. Но могли умереть и неестественной смертью. Для Врангеля, родного брата «белого барона» Петра Николаевича, угроза расстрела была весьма вероятна. Но он скончался в 1915 году, немного не дожив до крутых времен. Во время войны он был мобилизован, ездил по фронтам с военно-санитарным поездом, а умер не от ран или, скажем, отравления ипритом. Заболел воспалением мозга, скончался в варшавском госпитале.

Род Врангелей — от шведских корней, но связан со многими линиями русских аристократических фамилий. Среди предков Николая Николаевича — «арап Петра Великого», Абрам Петрович Ганнибал, наградивший потомка резкостью и вспыльчивостью. В глазах Врангеля, несколько навыкате, в пухлых губах и щеках ощущалось нечто арапское. С юности он был неразлучен с кузеном, скульптором Константином Раушем фон Траубенбергом, несмотря на одиннадцатилетнюю разницу в возрасте (или благодаря ей). Врангель отличался удивительной памятью, знал наизусть тысячи стихов, сам писал макаронические поэмы. Очень любил смеяться. Многих располагал к себе своей непосредственностью. Близким другом его был также мелькавший на страницах этой книги князь Сергей Михайлович Волконский…

1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 112
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Другой Петербург - Константин Ротиков торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит