История России с древнейших времен. Книга IV. 1584-1613 - Сергей Соловьев

Любчане хлопотали о восстановлении своей торговли в Новгороде, Иван-городе и Пскове и в 1593 году выпросили у царя позволения завести здесь свои дворы и платить только половину пошлины; но ревельцы настаивали, чтоб ганзейские корабли не могли проходить мимо их города, жалуясь, что в противном случае они останутся без пропитания.

Флетчер говорит о невыносимых налогах, которыми были обременены купцы и крестьяне; но московские послы так обязаны были прославлять Годунова в Литве: «Это человек начальный в земле, вся земля от государя ему приказана, и строенье во всей земле такое, какого никогда не бывало, города каменные на Москве и в Астрахани поделал, что ни есть земель в государстве, все сохи в тарханах, во льготе, даней никаких не берут, ни посох ни к какому делу, городовые дела всякие делают из казны наймом, а плотников устроено больше 1000 человек».

Разумеется, мы не обязаны верить, что в царствование Феодора правительство не брало никаких податей; что же касается до постройки новых городов и укрепления старых, то в это царствование действительно было сделано довольно. Углубление в степь было необходимо для безопасности государства: подвижные разъезжие станицы не вполне помогали, необходимы были станицы неподвижные, города, мимо которых нельзя было бы проходить безнаказанно хищным толпам татарским. Но, с другой стороны, построение города в степи означало взятие во владение всей окружной страны; так незаметно, ибо беспрепятственно, распространялась и без того уже обширная государственная область; город с своим военным населением вытягивал в степь и другого рода насельников, которые могли быть безопасны под его защитою; таким образом, все далее и далее двигалась русская колонизация. Мы видели, как хорошо понимали татары опасность, грозившую им от этого движения; мы видели также, что построением города московское правительство грозило козакам. В царствование Феодора построены были в степи Курск, Ливны, Кромы, Воронеж, Белгород, Оскол, Валуйки; в волжской области, на луговой стороне, в Черемисе поставлены города Шанчурин, или Санчурск, Саратов, Переволока, Царицын, наконец, поставлен город и на отдаленном Яике. В 1584 году основан был Архангельск с деревянными стенами; в Астрахани в 1589 году построена крепость каменная, такая же основана в Смоленске в 1596 году. В начале царствования, в 1586 году, сочли нужным укрепить Москву, заложили Белый, пли Царев, город; строителем был церковный и палатный мастер Феодор Конь. Как производилось это городовое строенье, видно из наказа, данного князю Звенигородскому с товарищами, ехавшему строить крепость в Смоленске: «Приехав в Смоленск, сыскать на посаде и в уезде сараи и печи все, владычни и монастырские и всяких людей, где делывали кирпич, известь и кирпич жгли, и все эти сараи и печи отписать на государя, потом велеть их починить и покрыть, также поделать новые сараи и печи, лес и дрова приготовить, а если можно, то и камень на известь, и бутовый камень велеть ломать. Для этого дела послана с ними государева казна, и все те дела им делать наймом, нанимать охочих людей, уговариваясь с ними, а сваи велеть делать государевыми дворцовыми селами, росписать на выть по сту свай и велеть вывезти эти сваи в Смоленск зимою по пути дворцовых же сел крестьянам. Ко всему делу взять у смоленского воеводы 10 человек целовальинков из смольнян, посадских лучших людей, и велеть им ведать денежные расходы и писать их в книги подлинно, порознь, по статьям, и к этим книгам, ко всем статьям целовальники должны руки прикладывать, чтоб в деньгах кражи не было. А на рассылку взять у воеводы детей боярских 20 человек; и над этими детьми боярскими, целовальниками и подмастерьями беречь, чтоб они посулов не брали и не корыстовались ничем, и самому князю Звенигородскому с товарищами посулов и поминков не брать, не норовить никому и не корыстоваться ничем. А кто не станет запасами промышлять или кому поноровить, или посул возьмет, или чем покорыствуется, тот будет от государя казнен смертию».

Война с Баторием при Иоанне, значение, какое приобрел во время этой войны крепкий Псков, должны были навести на мысль о необходимости укрепить Смоленск, тем более что войско оставалось в прежнем ненадежном положении: и против крымцев оно билось из обоза под Москвою. По известиям Флетчера, войско, кроме неопределенного числа ратников, набираемых в важных случаях, состояло при Феодоре из 80000 конницы дворянской и из 12000 пехоты — стрельцов, из которых 5000 должны были находиться в Москве, 2000 (стременные) — при особе государя; остальные 5000 размещались по важнейшим городам; дворяне большие получали жалованья от 70 до 100 рублей в год, середние — от 40 до 60; дети боярские — от 20 до 30; стрельцы получают по 7 рублей в год, кроме того, 12 мер ржи и столько же овса; упоминаются и конные стрельцы. Наемных солдат из иностранцев при Флетчере было 4300 человек, из них 4000 черкас, или малороссийских козаков, 150 голландцев и шотландцев и смешанный отряд из 150 человек: греков, турок, датчан и шведов; кроме этих иностранцев, в походы выступали по-прежнему толпы татар, черемис, мордвы. Полки выступали под начальством воевод; под воеводами находились головы, предводительствовавшие 1000, 500 и 100 человеками, пятидесятники, начальники 50, десятские — 10 человек; литовские и немецкие люди выступали в поход под начальством своих ротмистров. Когда государь выступал в поход, то при нем находились: дворовые воеводы, оружничий, воеводы для посылок, окольничий перед государем, дворяне с пищалями, со шлемами, с доспехом, дворяне у знамени; рынды: с большим саадаком, с другим саадаком, с меньшим копьем да с сулицею, с меньшим саадаком, с рогатиною; рынды имели поддатней.

Главною обязанностию войска была береговая служба: каждую весну полки собирались на берега Оки стеречь крымских татар; в связи с береговою службою находилась сторожевая и станичная. Воеводам, строившим города Ливны и Воронеж, было приказано: «Какие будут вести на Ливнах про приход воинских людей на государевы украйны, то с Ливен присылать с вестями на Воронеж, а с Воронежа на Ливны; ездить дорогами, которые поближе и бережнее. Сторожи воеводам ставить, присмотря, в которых местах пригоже, и станицы посылать, также присмотря». С Ливен расписано было ставить 13 сторож, с Воронежа — 12. В 1591 году писал путивльский воевода, что черкасы во многих местах ходят на поле, путивльские большие станицы и сторожевые все погромили, проезду из Путивля большим станицам к устью Айдара, а сторожевым к устью Боровой нет. Бояре приговорили: учредить на Ливнах две станицы добрые, выбрать вожей из козаков или из кого пригоже, одну послать к Донцу Северскому большим Муравским шляхом, а другую — к Северскому же Донцу до Изюм-Кургана, между Донцом и Осколом. С Ельца ставили 9 сторож по Быстрой Сосне и за Сосною, с Кром — семь сторож. В 1594 году было постановлено: путивльским, ливенским и елецким станичным головам, станичникам и вожам, за службу, изрон и полон давать государево жалованье: за коня — по 4 рубля, за мерина — по 3 рубля; а которых станичников или вожей на поле в станице убьют, то за их службу, убийство и за изрон давать жалованье женам и детям их по 4 рубля.

Мы имели уже случай говорить о поведении степных козаков в описываемое время. Как поступало государство издавна с татарами, принимая их в службу и употребляя против враждебных себе соплеменников их, так точно поступало оно и с козаками, заставляя верных себе козаков преследовать козаков непокорных или воровских. В 1591 году бил челом царю волжский атаман Болдырь вместо товарищей своих, 40 человек, и сказывал: в прошлом, 1589 году громили его на Волге черкасы, ранили, держали в плену 6 недель; но он из плена ушел и взял три человека козаков воров и привел на Переволоку к воеводе; его же, Болдыря, посылали с Царицына за воровскими атаманами и козаками, за Андрюшею Голощапом с товарищами, и он Голощапа поймал; посылали его на Медведицу за воровскими козаками, и он на Медведице поймал четыре человека; посылали его из нового города Саратова, и он поймал воровского атамана Щеголева; так государь за его службу пожаловал бы, как его бог известит. Волдырю дали сукно да рубль денег. В 1591 же году астраханскому воеводе ведено было для похода на Шевкала собрать 1000 человек волжских козаков и 500 яицких и дать им по осмине муки человеку, да десяти человекам четверть круп и толокна, или и больше, смотря повремени, сколько они останутся в Астрахани, конным дать по четверти овса человеку, если же они, для нужды, станут просить денег, то дать им по полтине на человека. Точно так же государство употребляло и малороссийских козаков, черкас, вступавших в его службу, против их прежних товарищей. В этом отношении очень любопытна отписка царю путивльского воеводы Борисова в 1589 году: «Приехал с поля в Путивль на твое государево имя черкашенин Василий Андреев с двумя донецкими козаками и в расспросе сказал: был он на Донце с черкасами, с атаманом Евлашовым и громили донецких козаков, Власа Яковлева и Семейку Новгородца, взяли их в плен и привели к себе в стан; здесь Влас уговорил Василья Андреева, чтоб он отстал от своих; тот отправился в стан ко Власовым товарищам, подвел их на своего атамана Евлашова, погромил его, а Власа и Семейку отгромил и вместе с ними явился в Путивль». Воевода немедленно употребил его в дело, послал на государеву службу с путивльскими нововыезжими черкасами за черкасами же, и он ходил дважды с другим атаманом и громил черкас, именье и лошадей путивльских севрюков у них отгромил. В этом отношении любопытны также царские наказы Афанасью Зиновьеву: в апреле 1589 года царь писал ему, чтоб он с путивльцами, черниговцами, с рыльскими и стародубскими козаками шел на поле, на Донец или на Оскол, укрепился там в крепких местах и посылал станицы проведывать про хана. Должен послать и к запорожским черкасам, к атаману Матвею с товарищами, проведать, будут ли они государю прямы? Как хотят стоять и промышлять государевым делом? Станичников, сторожей, путивльских козаков и севрюков государевых, которые по Донцу стоят, берегут ли? Крымских гонцов пропускают ли? Не пойдут ли вместе воровать с ворами черкасами, Мишуком и его товарищами, или станут над ними промышлять? Если проведает, что черкасы, атаман Матвей с товарищами, прямы, то вместе с ними должен промышлять над крымскими людьми. Если о татарах вестей не будет, то Зиновьеву идти промышлять над ворами черкасами, Мишуком с товарищами (а был Мишук путивлец козак), воров этих переловить и перевешать. По царскому указу, к Зиновьеву собрались из Путивля 20 человек детей боярских, белодворцев 57, черкас 45, из Рыльска 20 человек детей боярских, да козаков 47, из Чернигова пришло детей боярских 70 человек с 93 лошадьми; ведено было также в Путивле, Рыльске и Стародубе прибрать охочих козаков 277 человек и дать им жалованья по 2 рубля, с тем чтоб они были о двух конях и о двух меринах, но в Путивле и Рыльске головы не могли прибрать ни одного человека, а из Стародуба привели только пять человек. Велено было также из путивльскпх стрельцов из 100 человек выбрать 25 человек лучших, да из пушкарей и затинщиков 20 лучших, но стрельцы объявили, что у них лошадей нет, а Пушкари и затинщики объявили, что у них пищалей нет, и царского указа не послушались. Когда Зиновьев донес об этом, то государь приказал на стрельцах, пушкарях и затинщиках лошадей и пищали доправить тотчас, охочим же козакам давать по три рубля, и были бы они о двух конях или о двух меринах, а по нужде у двоих могут быть три лошади. Зиновьев нашел запорожского атамана Матвея на Донце и увидал, что черкасы служат государю прямую службу, и так как они били челом, что на Донце они терпят голод, едят траву, то царь послал им запасы, муку и толокно и 100 рублей денег в раздел на 620 человек, атаманам послал подарки.