Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны - Александр Помогайбо

Гитлера. Потому приграничные сражения заняли не несколько недель, как предполагал Тухачевский, а считанные дни, а вместо жесткой обороны и планомерного развертывания пришлось спешно организовывать хоть какое-то сопротивление.

По сути, в 1941-м повторилось нечто подобное разгрому французских вооруженных сил, но в гораздо худшем варианте, поскольку к маю 1940 года французские части были отмобилизованы.

Французский Генштаб имел план ведения боевых действий, весьма похожий на «концепцию подготовленного ответного удара». На переговорах английской, французской и советской военных делегаций в августе 1939 генерал Думенк обрисовал ведение будущей войны французским Генштабом следующим образом:

«Войска прикрытия будут готовы в течение шести часов и займут всю французскую границу и свои места в укрепленных районах… Имея на границе войска прикрытия под защитой укрепленных районов, французская армия в состоянии в течение меньше чем за 10 дней подвести к границе все основные силы, причем 2/3 войск будут на месте сосредоточения через 8 дней и все остальные силы — на 2 дня позже… Если главные силы фашистских войск будут брошены на западную границу, Франция встретит их сильным и непрерывным фронтом и, опираясь на свои укрепления, задержит наступление неприятеля. После того как будет задержан неприятель, французская армия сосредоточит свои войска на выгодных местах для действия танков и артиллерии и перейдет в контратаку» (Цит. по: СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 552553).

Эту концепцию французы в 1939-м не осуществили. Они ограничились жесткой обороной линии Мажино. Но линию Мажино немцы попросту обошли.

Когда французы бросили танки на прорвавшегося через Бельгию противника, выяснилось, что истинное направление удара было намечено немцами в другом направлении, но французские танковые силы уже были связаны боем, да и перебросить их по разрушенным немецкой авиацией железным дорогам было невозможно.

Французы в 1939-м не сосредоточились на «выгодных местах» и не «перешли в контратаку», а ограничились жесткой обороной, за что и поплатились в 1940-м.

Но вернемся к Суворову-Резуну, к его патетическому обличению.

Суворов-Резун приводит слова генерала М. Гареева о том, что стратегической обороны не планировалось. Да ведь никто никогда и не утверждал, что перед войной планировалась стратегическая оборона. Цитируемая нами книга про М. Н. Тухачевского выпущена «Воениздатом» в 1985 году, следовательно, это только официальное мнение советской исторической науки. Согласно этой книге, была концепция «подготовленного ответного удара», согласно которой и осуществлялось военное планирование перед войной.

Суворов-Резун, как бывший офицер Советской армии, конечно, прекрасно знает, что «стратегическая оборона» — это лишь один из видов оборонительных действий, но массовый читатель военного училища не кончал, потому, цитируя слова Гареева о «стратегической обороне», Суворов-Резун делает малозаметный для штатских «шпаков» подлог, лукаво переходя от стратегической обороны к обороне вообще.

Заметим, что и стратегическая оборона предусматривает маневренную борьбу, даже контрудары. Защитники Сталинграда, несмотря на колоссальный перевес у противника, контрударом отбили Мамаев курган — господствующую над городом высоту. Соседние с воюющей в Сталинграде 62-й армией войска, несмотря на нехватку сил, иногда переходили в контратаки, чтобы противник не снимал сил с их фронтов. Когда немцев постиг страшный разгром в Белоруссии и Прибалтике, Шернер собрал свои силы в ударный кулак и нанес внезапный сильный удар. Чтобы нейтрализовать этот удар, потребовалось оттягивать часть сил, и это позволило немцам стабилизировать весь фронт в целом.

В наше время на чисто оборонительные сооружения — минные поля, укрепрайоны, доты — вообще никто серьезно не рассчитывает. Есть только ударные мобильные группировки, но это вовсе не значит, что все страны только и жаждут друг на друга напасть.

К слову, это всё азы. Противопоставлять некую чисто «оборонительную» стратегию чисто «наступательной» и делать из этого какие-то заключения может только разве что такой удивительный псевдоисторик, как Суворов, да и то ради какого-нибудь подлога. Суворов:

«Высказывания Гареева публиковались в Советском Союзе в Центральном органе Министерства обороны и не вызвали протестов ни военных историков, ни Начальника Генерального штаба, ни Министра обороны, ни самого президента».

Все верно. Надо же — целый абзац правды!

«А не протестовал никто потому, что генерал армии Гареев сказал правду…»

Верно, правду сказал Гареев. Этого никто и не отрицает. Все, кто изучал предвоенные планы Красной Армии, говорят то же, что и Гареев. В книге военного историка В. А. Анфилова читаем:

«Исходя из оценки намерений вероятных противников и определения основного фронта будущей войны, нарком обороны и начальник Генерального штаба в сентябре 1940 г. представили на рассмотрение Сталина соображения об основах стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил на западе и востоке на 1940–1941 гг. Главные силы в количестве около 170 дивизий предлагалось сосредоточить на западных границах, на востоке иметь 34 дивизии, а на южные границы выделить 17 дивизий. (В действительности же к началу войны с Германией Советский Союз держал на Дальнем Востоке 31 дивизию, а из-за тревожной обстановки на границах с Турцией и Ираном 25 дивизий направил на южные границы.)

Генеральный штаб разработал и предложил на утверждение политическому руководству два варианта возможных военных ответных действий Советских Вооруженных Сил на агрессию с запада и соответственно им стратегическое развертывание. По первому из них главные силы предполагалось развернуть севернее Полесья, чтобы отразить вторжение, а затем разгромить восточно-прусскую группировку противника и перенести боевые действия на его территорию. По второму варианту главные силы Красной Армии развертывались южнее Припяти. В случае нападения они должны были отразить наступление, а затем мощным ударом в направлении Люблин, Бреслау разгромить врага. Рассмотрев эти варианты, Сталин потребовал основную группировку войск, которая должна была перейти в контрнаступление, иметь в составе Киевского особого военного округа.

Требование Сталина было принято к руководству, и с конца 1940 г. подготовка к ответному удару проводилась в соответствии со вторым вариантом. В него вносились некоторые коррективы на основании изменения обстановки на западных границах и вскрытия намерений немецко-фашистского командования. В соответствии с ними и в связи с изменением государственных границ весной 1941 г. он был переработан. Но этот документ, названный «План обороны государственной границы 1941 г.», был составлен с опозданием. До военных советов приграничных округов его довели директивами лишь в начале мая.

Согласно плану обороны войсками приграничных округов, приказывалось не допустить вторжения противника на территорию СССР; упорной обороной в укрепленных районах прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил Красной Армии; активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и ударами по мостам и железнодорожным узлам задержать сосредоточение и нарушить развертывание войск противника, создав тем самым благоприятные условия для перехода в решительное контрнаступление. Содержание плана обороны в основном соответствовало официальным взглядам на начальный период, согласно которому войну начинают не полностью отмобилизованные и развернутые вооруженные силы, а лишь войска прикрытия» (Анфилов В. А. Крушение похода Гитлера на Москву. 1941. С. 83).

Никакой стратегической обороны! Только жесткая оборона на линии укрепрайонов, а затем, после мобилизации, переход в контрнаступление.

План не сработал в основном по политическим мотивам. У границы из-за боязни Сталина «спровоцировать» Гитлера не было даже достаточного числа войск прикрытия.

«Лишь 12 июня 1941 г. нарком обороны с разрешения Сталина приказал военным советам приграничных округов начать выдвижение войск из глубинных районов ближе к государственной границе… Согласно этим директивам, до начала войны во всех приграничных округах в новых районах успели сосредоточиться лишь 4 дивизии, а 38 дивизий война застала в движении» (там же. С. 97).

В районе наступления немецкой группы армий «Юг» находились в приграничной 50-км полосе 9 дивизий в ОдВО и 16 дивизий в КОВО. В районе наступления немецкой группы армий «Центр» находилось 15 приграничных советских дивизий, а группы «Север» — 8 дивизий (См.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 479–481).

Таким образом, все давно описано в книгах.

Возможно, «военный историк» Суворов их просто не читал…