Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

– Я не… Ты больше не проведешь меня, Кира. Я лучше покончу с этим, чем снова

попадусь в твой капкан. Я не могу…

Допытываясь до истины, я тоже покопалась в себе, однако нашла лишь болезненную

телесную тоску по Келлану. Мне было не вынести еще одного вечера, когда он остался бы с

очередной женщиной. Я не могла допустить, чтобы его губы хотя бы секунду касались кого-

то помимо меня, но даже не задумывалась над тем, что это значило для нас с Денни. Во мне

пульсировала единственная мысль: Келлан должен быть моим, и только моим.

Я осторожно заключила его лицо в ладони.

– Не бросай меня. Ты мой, а я твоя. Я хочу тебя… И ты можешь брать меня. Только

прекрати бывать со всеми этими…

– Нет, – отпрянул он. – Я не буду с тобой, ты ревнива.

Снова притянув его ближе, я позаимствовала один из его жестов, давным-давно

сведший меня с ума. Я чуть провела языком по его верхней губе изнутри. На Келлана это

оказало тот же эффект. Он закрыл глаза и задрожал, делая быстрый вдох.

– Кира… нет. Не повторяй этого со мной…

Я помедлила.

– Келлан, я и не собираюсь. Прости, что я тебя оттолкнула, но больше я не скажу тебе

«нет».

Мой язык вновь занялся его пленительной кожей. Я добралась только до половины

губы, когда он впился в меня. Поцеловав меня, он сделал паузу и отпрянул, дыша неглубоко

и часто. Он пристально смотрел на меня и явно разнервничался.

– Я влюбился в тебя, – прошептал он, ища мои глаза.

Он был очень бледен, страшно напуган и немного обнадежен.

– Келлан, я…

Не зная, что сказать, я снова была готова расплакаться.

Он не позволил мне даже попытаться закончить – погладил меня по щеке и поцеловал

опять, но нежно, ласково, бесконечно чувственно.

– Я так люблю тебя, Кира. Нет слов, как я по тебе скучал. Я страшно виноват. Прости

за жуткие вещи, которые я наговорил. Прости, что врал тебе про сестру… Я ее и пальцем не

тронул. Я обещал, что не буду. Я не мог тебе признаться, насколько я тебя обожаю… как

сильно ты меня ранила.

Высказавшись о своих истинных чувствах, он словно дал волю всем прочим

сдерживаемым эмоциям и теперь не мог остановиться.

Он говорил быстро, в паузах между поцелуями.

– Я люблю тебя. Прости. Пожалуйста, прости. Эти женщины… Я страшно боялся до

тебя дотронуться. Ты не хотела меня… Я не мог терпеть эту боль. Я пытался переболеть

тобой. Когда я был с ними, передо мной всегда была ты. Я так виноват… Я люблю тебя.

Я внимала ему в потрясенном молчании, и слезы текли по моим щекам. Его

искренние слова и мягкие губы лишали меня сил, заставляя мое сердце отчаянно колотиться.

Он без устали смыкал наши губы, а речь продолжала струиться.

– Прости и забудь, пожалуйста… Я пытался выкинуть тебя из головы. Не вышло… Я

только хотел тебя сильнее и сильнее. Господи, я тосковал по тебе. Мне так жаль, что я тебя

оскорбил. Я никого не хотел так, как тебя. Я дико хочу тебя. Хочу навсегда. Прости меня…

Я очень тебя люблю.

Я все еще не могла осмыслить его слова и затравленный взгляд, в котором читалась и

надежда. Но от всего сказанного он был мне еще больше желанен. Мое дыхание отяжелело и

стало прерывистым. В ответ поцелуи Келлана становились все неистовее.

– Боже, я люблю тебя. Ты нужна мне. Прости меня. Останься со мной. Скажи, что я

тоже нужен тебе… Скажи, что ты тоже хочешь меня. Пожалуйста, будь моей…

Он мгновенно прекратил меня целовать и застыл, цепенея от ужаса, как будто только

сейчас осознал, о чем говорил.

– Кира?..

Голос его дрожал. Глаза влажно блестели, ловя мой взгляд.

До меня дошло, что я уже давно не произносила ни слова. Он изливал мне душу, а я

молчала. Конечно, он не давал мне возможности говорить, но, судя по его страху, даже не

понимал этого. Он знал одно: я молчала и плакала.

Мое горло перехватило от избытка чувств, и я закрыла глаза, давая себе минуту на то,

чтобы все вобрать. Он любит меня? Обожает? Любит? Хочет… навсегда? Любит меня?

Хочет, чтобы я была с ним? Любит? Чувства, которые я испытывала к нему и в то же время

яростно отвергала, вернулись и затопили все мое существо. Мне вспомнилась каждая мелочь

– все горести, радости, ревности, – неужели он всегда любил меня?

Я отстранила его и осознала, что продолжаю лежать молча, с закрытыми глазами.

Открыв их, я увидела его печальное, испуганное лицо. Я схватила Келлана за руку, не

позволяя отдалиться. Он поймал мой взгляд, и по его щеке скатилась слеза. Я стерла ее

большим пальцем и придержала Келлана. Притянула ближе, нежно поцеловала.

– Кира… – пролепетал он, чуть отшатнувшись.

Я проглотила комок.

– Ты всегда был прав: мы не друзья. Мы намного больше, чем друзья. Я хочу быть с

тобой, Келлан. Хочу быть твоей. Я и так твоя.

Все это вырвалось в мгновение ока – ничего другого я не могла придумать. В ту

секунду на нем сошелся клином весь свет. Ничего не было, кроме него, и я больше не хотела

ему противиться. Я устала от этой войны и хотела принадлежать ему во всех смыслах.

Келлан перекатился и вновь очутился поверх меня. Наши губы встретились. Он тихо

выдохнул и поцеловал меня взасос, как будто мы не делали этого много лет. Страсть,

исходившая от него, накрывала с головой, он сотрясался всем телом. Келлан сменил точку

опоры и толкнулся в меня, издав глубокий горловой звук, который заставил меня трепетать.

Я провела руками по его спине, и он задрожал. Нащупав подол его футболки, я

потянула ее вверх и погладила голую кожу. Секунду я любовалась потрясающим

совершенством его тела, и затем мы опять слились в поцелуе.

Он снова переместил центр тяжести и медленно провел руками по моей шее, груди,

потом скользнул ими под блузку. Они тряслись, когда он задрал ее и стянул. Дрожало и тело,

пока он целовал меня. Я поняла, что он сдерживался, заставляя себя действовать медленно и

сохранить контроль, на случай если я передумаю. При мысли о том, как сильно он хотел

меня и до чего был во мне не уверен, я вся загорелась.

Я водила руками по его голой спине, ощущая каждую мышцу, каждую выемку. Он

чуть застонал, когда я дотронулась до его груди и провела пальцами по тонкому рубцу на

ребрах – шраму, который он заработал из-за меня, потому что любил меня. Его губы не

оставляли в покое моих, руки гуляли по плечам, шее, поверх лифчика, спускались к животу.

Я вздохнула – до того было сладко вновь ощущать его прикосновения, я так давно их не

знала. Он снова сдвинулся и дрожащими руками потянулся к моим джинсам. Пальцы начали

поигрывать ремнем, как будто прикидывая, надо ли…

Я отпрянула от его губ и прошептала на ухо:

– Я твоя… Не останавливайся.

И с этими словами искушающе поерзала под ним.

Выдохнув и расслабившись, Келлан послушал меня и не остановился. Он принялся

расстегивать мне джинсы, и я, кусая губу, потянулась расстегнуть его. Он отпрянул,

пристально изучая меня. Дрожь прошла. Я разделалась с его джинсами, а он начал

стаскивать мои. Глядя на меня с невыразимой любовью, он тихо произнес:

– Я люблю тебя, Кира, – и снова стал целовать.

Его лицо и признание настолько потрясли меня, что я перестала дышать. Внезапно все

показалось неправильным, грязным. Происходящее не сочеталось с его нежными словами, и

я не могла отпустить тормоза.

– Келлан, подожди… – сказала я робко. – Всего мину…

– Кира… – Он оставил мои джинсы в покое и тяжко застонал, навалился всем телом,

положил голову мне на плечо. – О… мой… бог. Ты серьезно? – Он стал кататься головой по

моему плечу. – Пожалуйста, не делай этого снова. Я не вынесу!

– Нет, я не буду… Но…

– Но? – Келлан привстал, чтобы видеть меня. Он был не в силах дышать, его синие

глаза горели желанием, но уже и досадой. – Ты понимаешь, что если ты продолжишь так

обращаться с моим телом, то у меня никогда не будет детей?

Меня рассмешила его неумышленно забавная реплика. Он отодвинулся дальше и

нахмурился.

– Рад, что тебя это веселит…

Продолжая посмеиваться, я провела пальцем по его щеке, пока не заставила наконец

улыбнуться.

– Если мы собираемся это сделать… Если я буду с тобой… – Я оглянулась на грязный

пол, где мы лежали. – Это случится не на полу в подсобке Пита.

Он нахмурился, но сразу пошел на попятную, ласково поцеловал меня и шепнул:

– Теперь тебя, значит, не устраивает грязный пол?

Я вновь рассмеялась – он намекал на нашу свиданку в кофейной будке, вдобавок меня

обрадовало, что чувство юмора вернулось к нему. Я давно не слышала от него шуток.

Келлан поцеловал меня в сотый раз, после чего, подавшись назад, изобразил