НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА - Анатолий Чайковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Автор книги о генерале Абакумове Олег Смыслов в ее названии употребил словосочетание «Всесильный хозяин СМЕРШа». Таким, без сомнения, он был в действительности, но в реальности им стал не сразу. Некоторое время Абакумов еще находился в тени предыдущего патрона – Лаврентия Берии, но недолго. Личные амбиции, подкрепленные заметными успехами родного ведомства в борьбе на невидимом фронте, породили у него глубокую уверенность в своей непогрешимости и значимости.
Известный руководитель союзных органов госбезопасности П. А. Судоплатов вспоминал: «Сложной была в это время и конфронтация Абакумова с Берией. В течение всей войны наркомом обороны был Сталин. При нем военную контрразведку (СМЕРШ) передали из НКВД в ведение Наркомата обороны, и начальником СМЕРШа, по рекомендации Берии, утвердили Абакумова. Таким образом, занимая эту должность, Абакумов стал заместителем Сталина как наркома обороны, что значительно повышало его статус и давало прямой выход на Хозяина. Теперь он был фактически независим от Берии и превратился из подчиненного в его соперника».
Обладая благодаря родителям недюжинным умом, не имея специального образования, одновременно получив хороший опыт оперативной работы, возглавляя Особый отдел НКВД, а затем самостоятельный и чрезвычайно важный участок, Абакумов развернулся во всю ширь природных и приобретенных возможностей. В истории советских спецслужб СМЕРШ во многом остался таким, каким его видел и сделал «всесильный хозяин», который сам не сумел или не смог избежать нарушений Божьих заповедей и писаных законов. В упрек Абакумову можно поставить и неумение разбираться в хитросплетениях «мадридского двора» сталинской эпохи. Самоуверенный и упрямый, «большому Хозяину» он оказался нужным до тех пор, пока вписывался в его игру. Однако в ее финальной стадии, приобретшей другие очертания, для него наступил трагичный конец. Не будучи человеком изворотливым и глубоко проницательным, в отношениях со Сталиным и его окружением Абакумов нарушил заповедь византийского богослова, философа и поэта Иоанна Дамаскина (ок. 675 – до 753): «Из мудрых никто не осмелится на следующие три вещи: к царям приближаться, пить яд для пробы, вверять тайну женщине».
Вызывает, по крайней мере, уважение поведение бывшего главного смершевца, а затем наркома госбезопасности во время пребывания в тюрьме. Там его держали в кандалах и наручниках, жестоко пытали, издевались морально, но искомых «следователям» данных на других лиц он не дал, ничего не подписал, отверг и надуманные обвинения[134]. Много ли таких, по своему поведению стойких людей, можно найти в далеком и не очень отдаленном прошлом…?
О твердости, одновременно непростых «особенностях» характера Абакумова вспоминали и его сослуживцы, среди них И. А. Чернов: «Виктор Семенович хоть и был молод, а пользовался большим авторитетом, в ГУКР СМЕРШ его очень уважали. Основное внимание он уделял розыскной работе, знал ее хорошо, и велась она активно. Начальников управлений в центре и на фронтах жестко держал в руках, послаблений никому не давал. Резковат – это да, бывало по-всякому, а вот чванства за ним не замечалось. Наоборот, если случалось ему обидеть кого-то, он потом вызывал к себе в кабинет и отрабатывал назад».
А. И. Нестеров: «Он пришел к нам уже состоявшимся чекистом. Опыта у него хватало – все-таки почти десять лет в органах. На основе мельчайших деталей, не всегда, но довольно часто он делал правильные выводы и принимал верные решения. В чем ему нужно было отдать должное – хватка у него была крепкая. Он требовал беспрекословного исполнения своих указаний, уж о данных поручениях никогда не забывал и если что-то решал, от своего решения не отступал никогда, жестко настаивал на своем. Работать с ним было нелегко, но всегда была уверенность в том, что назавтра он не скажет: «Я ничего подобного вам не поручал». Чекисты высоко ценили Абакумова, хотя многие его побаивались».
Для себя и подчиненных Абакумов ввел жесткое правило: настоящая ответственность бывает только личной.
Многим известно было и упрямство шефа СМЕРШа. Объяснялось оно несколькими причинами, главной из которых было стремление быть всегда первым, на виду. Те же ветераны военной контрразведки утверждали: ни при каких обстоятельствах Абакумов не изменял своей тактике – идти напролом. Последнее проявлялось как в «мелочах», например, желании заполучить в полное распоряжение задержанных общими усилиями нескольких спецслужб командиров диверсионных групп и радистов, так и более существенных вопросах – стремлении переподчинить ту или иную агентурную операцию, проводимую другим ведомством. Особенно «хозяину» СМЕРШа нравились радиоигры. «В 1942–1943 годах, – писал П. А. Судоплатов, – нам окончательно удалось захватить инициативу в радиоиграх с немецкой разведкой. Обусловлено это было тем, что мы внедрили надежных агентов в абверовские школы диверсантов-разведчиков, забрасываемых в наши тылы под Смоленском, на Украине и Белоруссии.
Потом начались бюрократические интриги между военной контрразведкой СМЕРШ, НКВД и руководством военной разведки. Возглавлявший СМЕРШ Абакумов неожиданно явился ко мне в кабинет и заявил, что по указанию Ставки Верховного командования мне надлежит передать ему все руководство по радиоиграм: этим делом должна заниматься военная контрразведка, которая находится в ведении Наркомата обороны, а не НКВД. Я согласился, но при условии, если будет приказ вышестоящего начальства. Через день такой приказ появился. За нами оставили две радиоигры: операции «Монастырь» и «Послушники»… Абакумов остался крайне недоволен, поскольку знал, что их результаты докладываются непосредственно Сталину».
Невзирая на должности, чины и звания, Абакумов конфликтовал со многими, оказался среди них и умудренный опытом партаппаратных интриг партийный функционер Пантелеймон Пономаренко, в предвоенный период – первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии, а в годы войны – начальник Центрального штаба партизанского движения. Хорошо зная об огромном вкладе НКВД в развитие партизанского движения и личной заинтересованности Берии в сохранении контроля над происходящими в нем процессами, как и в других подобных случаях, шеф СМЕРШа пошел напролом, требуя в письме на имя Пономаренко немедленно предоставить его ведомству материалы на всех задержанных партизанами или прибывших в отряды с повинной шпионов и диверсантов, сотрудников немецких спецслужб, а также рядовых и командиров РОА и др. Заканчивалось послание чуть ли не ультиматумом: «Лиц из этих формирований, интересующих органы контрразведки, доставлять на нашу сторону по требованию органов контрразведки СМЕРШ».
Начальник ЦШПД ответ дал в духе полученного письма и богатого бюрократического опыта, подчеркнув язвительно, «то, что на органы контрразведки, как Вы говорите, возложена борьба с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, то мы это только приветствуем, хотя слышим это впервые». Напомнил – партизанские контрразведчики «своими средствами и методами разоблачили тысячи шпионов, многие из которых доставлены из тыла противника, и немалое количество из них передано Вам, таких например, разоблаченных нами без участия СМЕРШ, как Никитин, Веревкин, Гаврилов, Катков и другие».
Поставив в вину Абакумову, что от его ведомства Центральный штаб не получил ни одного интересующего его сообщения о методах противника в борьбе с партизанами и каких бы то ни было материалов, полезных для противодействия вражеской агентуре, Пономаренко в конце ответ «подсластил» фразой: «В свою очередь, от соответствующих органов мы получаем немалую информацию, интересующую нас, к примеру сказать, 4-е Управление НКГБ СССР (ведомство П. А. Судоплатова. – Авт.) ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения».
Олег Смыслов: «Когда в кабинет начальника ГУКР СМЕРШ офицер принес ответ из Центрального штаба партизанского движения…, внимательно ознакомившись с документом, Виктор Семенович резко бросил его на стол и произнес: «Ну что ж, товарищ Пономаренко, не хотите по-хорошему, будет вам по-плохому. Я заставлю выполнять требования начальника контрразведки». Больше всего Абакумова взбесило взаимодействие партизанского штаба с 4-м Управлением Судоплатова. Это был камень, брошенный в адрес СМЕРШа».
В стороне от нагнетания страстей и нервозности в межведомственных отношениях не остался и все еще могущественный Наркомат внутренних дел, прежде всего Лаврентий Берия, понявший вдруг, что своими руками «вскормил», казалось, такого всегда послушного и уважительного подчиненного, который направляемые в свое время в его адрес все документы начинал словами – «по Вашему указанию» или «по Вашему распоряжению».
