Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин

Не один Высоцкий страдал тогда от Адольфа Гуревича и ему подобных. После столкновения с этим начальником Олег Даль пи­шет в своем дневнике: «Какая же сволочь правит искусством. Нет, наверное, искусства остается все меньше, да и править им легче, по­тому что в нем, внутри, такая же лживая и жадная сволочь...»

В актерской среде долго ходила байка: «Хорошего человека Адольфом не назовут!»

После просмотра пробы режиссер и сценаристы поняли, что именно таким, как его играл Высоцкий, и должен быть Брусенцов. Невысокий, кряжистый, какой-то «непородистый». Зато в каждом дви­жении — характер, яростный темперамент, а в глазах — тоска и ум.

Когда в просмотровом зале зажегся свет, оказалось, что при­шел посмотреть на себя и Высоцкий. Он сидел, слегка смущенный, застенчиво улыбался, не очень верил в то, что роль отдадут ему: знал, что стереотип режиссерского мышления — великая и недо­брая сила...

Перед этим Карелов на всякий случай уже пробовал на роль Брусенцова Ростислава и Олега Янковских. Ростислав пробу не про­шел, да и у Олега получилось неинтересно: он играл на пробе всех поручиков, которых видел до этого в кино. А вот когда ему доста­лась в этом же фильме роль красного бойца Некрасова, он сыграл ее, по общему мнению, просто великолепно.

Роль Брусенцова строилась как серия роковых неудач: разгром Добровольческой армии, решение бежать с родины и само это уни­зительное бегство... Все это игралось Высоцким как катастрофа — полная и окончательная. Он показал человека, всю свою жизнь ис­поведовавшего определенные идеалы, храбро за эти идеалы боров­шегося и в этой борьбе потерпевшего сокрушительное поражение. Критики отмечали, что у поручика Брусенцов а-Высоцкого та же эс­тетическая родословная, что и у Вадима Рощина из «Хождения по мукам» А.Толстого, и генерала Хлудова из булгаковского «Бега».

Критик Н.Крымова в 84-м году в статье, посвященной актер­скому таланту Высоцкого, напишет: «Совсем молодым Высоцкий именно в кино сыграл одну роль, по которой можно было понять, какого масштаба этот актер. Никто не ждал, что поручик Брусенцов станет столь глубоким актерским созданием. Партнеры говорят, что все произошло от совпадения роли со стихийным, «нутряным» тем­пераментом Высоцкого. Стихия в нем, действительно, жила. Но, как обнаружил экран, было и другое. Равнодушие ко всем накопленным в подобных ролях приемам; способность пройти мимо этих штам­пов, даже краем их не зацепив; в момент наивысшего буйства тем­перамента — подсознательное ощущение кинокамеры и той точной меры, которая нужна кинопленке. Все это есть не что иное, как выс­ший актерский профессионализм.

Он получил достаточно формальные задачи: перекричать толпу на пристани, провести через эту толпу коня и т. п. Экран обнажил, насколько неформально, осмысленно и одержимо выполнял все это Высоцкий. Ему дали коня. Он взял его так, как берет лошадь толь­ко тот, кто связан с ней жизнью. Взял и приблизил к себе конскую морду, как потом делал это только в песнях. Конь и человек слились в одно. И на экране конь стал символом жизни. Естественное и пре­красное братство коня и человека кончилось смертью — человек, потерявший веру, своей рукой уничтожал и этот высший природ­ный союз, и самого себя. Высоцкий играл трагедию, безо всяких на то поправок, — крупно, резко, до конца. Роль Брусенцова осталась лучшим его созданием на экране».

Кроме собственной интересной работы над ролью Брусенцова, Высоцкому повезло в том, что с ним рядом работали очень талант­ливые актеры: А.Папанов, И.Саввина, Ростислав и Олег Янковские, В.Смехов, И.Будрайтис, Р.Быков, А.Демидова...

Во время съемок Е.Карелов знакомит Высоцкого со своим од­нокашником по ВГИКу польским режиссером и сценаристом Ежи Гоффманом. Пройдет несколько лет, и Высоцкий вместе с женой много раз будут дорогими гостями четы Гоффман в Варшаве.

Это была первая его работа с талантливыми сценаристами Ю.Дунским и В.Фридом. Позднее они будут писать сценарии спе­циально «под Высоцкого», очевидно, под впечатлением общения с ним при работе над этим фильмом. Так, сценаристы предложили Высоцкому роль матроса в фильме «Красная площадь», который 1970 году снимал В.Ордынский, но режиссер кандидатуру не утвер­дил, и роль в фильме исполнил С.Никоненко.

А в фильме Е.Карелова «Высокое звание» (1973 г.) роль марша­ла Шаповалова, написанную «под Высоцкого», сыграл Евгений Мат­веев. Белогвардейца ему разрешили сыграть, а вот роль маршала не доверили. Заключение начальства студии: убедительнее всех Высоц­кий, но играть будет Матвеев.

В.Фрид рассказывал о Высоцком: «В общении он был чрезвы­чайно приятен — приветлив, тактичен, никакой «актерской» раз­вязности, никакого актерского желания понравиться. В его сужде­ниях о книгах и фильмах присутствовали и ум, и вкус, в оценках людей — терпимость и доброжелательность. Простодушия, свойст­венного персонажам его песен, в нем самом не было и в помине. Он был политичен и осмотрителен, прекрасно знал, выражаясь языком все тех же персонажей, «с кем вась-вась», а «с кем кусь-кусь». И в то же время, в самых различных ситуациях он держался очень естест­венно, всегда оставался самим собой. Роль Брусенцова он играл пре­восходно, и, кажется, сам остался доволен этой работой».

Высоцкий действительно остался доволен работой в этом филь­ме. Однако и здесь не обошлось без купюр. Режиссеру показалось, что благодаря яркой игре Высоцкого линия Брусенцова стала глав­ной в фильме, а ведь по названию и сценарию главными в фильме должны быть роли, сыгранные Янковским и Быковым. И чтобы ис­править крен, режиссер с согласия сценаристов вырезал несколько сцен с Высоцким.

В.Высоцкий: «...Когда они посмотрели, получилось, что этот белый офицер — единственный, кто вел себя как мужчина. А ос­тальные... Один там молчит, а другой все время пытается нас по­тешать. Очень проигрывают Быков и Янковский, — но не они как артисты, а их персонажи рядом с моим. И поэтому что, значит, делать? — ножницы есть. И почти ничего не осталось от роли. Я ду­мал, что это будет лучшей ролью, которую мне удастся вообще когда-нибудь сыграть в кино. И так оно, возможно, и было бы, если бы дошло до вас то, что снято. Но этого не получилось».

По этому поводу интересны воспоминания Ии Саввиной: «...нашу лучшую сцену с Володей вырезали и выбросили. Мне ее так жал­ко, ну просто не передать! Как он там работал, сколько было люб­ви, сколько нежности у этого Брусенцова. По фильму он резкий, озлобленный, а тут был нежнейший человек, любящий. И вот эту сцену вымарали. Это была так называемая «постельная сцена», но с очень серьезным разговором, в котором, в общем-то, и раскрыва­ется характер этих героев — людей, перемолотых тем временем, — их трагическая судьба...