Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Терри Пратчетт

Сейчас корабль стоял на якоре за рифом, едва различимый в тумане. Он был похож на игрушку; но при взгляде из Женской деревни все зависит от перспективы.

Шхуна его величества отбыла вчера. Островитяне радостно кричали и махали руками на прощание. На борту сильно поубавилось инструментов, керосина, парусины, вилок и ложек. Самый быстрый парусник в мире томился на приколе, стремясь в полет по морям.

На поляне посреди Женской деревни в это время суток было более или менее безлюдно. Из хижин доносился храп и время от времени — бурчание желудка миссис Бурбур. Сады безмолвно слушали. И сама Женская деревня слушала. Дафна в этом не сомневалась. И всех, кто в ней был, заставляла прислушаться. Даже бабушку Дафны заставила. Вчера Дафна увидела бабушку рядом с миссис Бурбур, которая, несомненно, была женщиной очень большой силы, так как, судя по всему, ее новая собеседница жевала для нее солонину. Ее светлость не видела, что внучка ее видит, — наверное, так было лучше для них обоих.

Дафна оглядела сады и огороды.

— Я пришла попрощаться, — сказала она. — И поблагодарить.

Она не стала повышать голос. Бабушки либо слушали, либо нет.

Она стояла и ждала. Ответа не было. Овощи молчали. В отдалении птица-панталоны отрыгивала остатки вчерашнего ужина.

— Ну, все равно спасибо, — сказала она и отвернулась.

«Интересно, они на самом деле были? — спросила она себя. — Здесь так быстро рассеиваются воспоминания. Наверное, их уносит ветром в море. Но я не забуду». Едва слышный голос у нее в голове произнес: «Хорошо!» А может быть, ей показалось. Привычка слишком много думать очень осложняет жизнь.

Король попросил плотника с «Катти Рен», пока он на острове, помочь с постройкой нового дома, уже начатой плотником с королевской шхуны. И очень скоро обе команды тоже засучили рукава, потому что им было неудобно смотреть, как работает король. Остатки «Джуди» превратились в еще один длинный племенной дом и большую кучу полезных вещей. И конечно, осталась сама «Джуди». Неожиданная находка.

Корабль влетел носом точно между двух гигантских смоковниц, и носовая фигура застряла, скрытая от глаз и неповрежденная, а корабль рассыпался вокруг стволов.

Два моряка прибили фигуру над дверью племенного дома. Все одобрили это, кроме короля, который выразил опасение, что неприкрытая грудь статуи грешит против общественных приличий. Он не понял, почему все засмеялись, но обрадовался, что как-то загладил свой неудачный каламбур.

Сейчас Дафна смотрела на носовую фигуру «Джуди» в последний раз. На деревянных губах играла едва заметная улыбка, а на шею статуе кто-то повесил венок из цветов.

Дафна сделала ей реверанс, потому что если кто из неживых существ и заслужил уважение, это «Джуди». Дафну научили делать реверансы много лет назад. На острове это умение пригодилось ей примерно так же, как навыки катания на коньках, но в данном случае это был совершенно уместный поступок.

Шлюпка ждала на краю лагуны. Уже давно ждала. Толпа разбрелась, ибо махать и кричать кому-то, кто пока не торопится отбывать, в конце концов надоедает. В общем, Кале тактично или не очень тактично погнала островитян обратно на поля. Она знала, когда людям нужно остаться наедине. Кроме того, Дафна со всеми уже попрощалась вчера на большом пиршестве, и король стал единственным брючником, удостоившимся татуировки с закатной волной, и все смеялись и плакали. Всего несколько часов назад Джентльмены Последней Надежды отнесли короля на корабль, потому что, как они объяснили, «ему немного нездоровится». Это кодовое выражение означало «перебрал пива».

Сейчас Дафна словно была одна-одинешенька на острове, если не считать собаки, греющейся на солнце. Впрочем, Дафна не сомневалась, что сотни глаз смотрят на нее с полей.

Она оглядела пляж. Там ждала шлюпка, и там был Мау, он стоял на своем обычном посту с копьем. Он взглянул на подошедшую Дафну с неопределенной улыбкой, какой он всегда улыбался, когда не совсем понимал происходящее.

— Все остальные уже на борту, — сказал он.

— Я вернусь, — ответила Дафна.

— Мау принялся рисовать копьем зигзаги на песке.

— Да, я знаю, — сказал он.

— Нет, я честно вернусь.

— Да, я знаю.

— Похоже, ты мне не веришь.

— Я тебе верю. Но похоже, что ты сама себе не веришь.

— Дафна поглядела себе под ноги.

— Да, я знаю, — кротко сказала она. — Отец собирается послать бабушку послом в Воссоединенные Штаты. Она сообразила, что сможет взять этих задавал-бостонцев в ежовые рукавицы, и теперь изо всех сил делает вид, что недовольна. Я полагаю, что на самом деле она будет править ими железной рукой в бархатной перчатке, а это еще хуже. А больше у папы никого нет… ну, кроме кучи придворных и правительства и подданных империи, конечно. Но они не будут знать его как человека, только как лицо, увенчанное короной. Все очень плохо. Но я нужна папе.

— Да, нужна, — ответил Мау.

Дафна просверлила его взглядом. Очень глупо с ее стороны, но она ждала, что он начнет спорить… не столько спорить, сколько протестовать… ну… не протестовать, конечно, а просто… будет разочарован. Трудно говорить с человеком, который тебя понимает. Она сдалась и только сейчас заметила его руку.

— Что у тебя с рукой? — воскликнула она. — Ужас какой-то!

— Просто синяки. Меня и татуировали прошлой ночью, после пиршества. Смотри.

Она посмотрела. На левом запястье Мау красовался маленький синий краб-отшельник.

— Очень красиво!

— Это Мило сделал. А на другой руке…

Он повернулся другим боком.

— Закатная волна, — сказала Дафна. — О, я так рада, что ты наконец решил ее…

— Посмотри внимательней, девочка-призрак, — улыбнулся Мау.

— Что? О… она идет не в ту сторону.

— Она идет куда надо. Это рассветная волна, и мы ее дети, и мы не уйдем снова в темноту. Я клянусь. Это новый мир. Ему нужны новые люди. И ты права. Твой отец хороший человек, но он нуждается в тебе больше, чем… этот остров.

— Ну, я думаю…

— Он нуждается в твоей силе, — продолжал Мау. — Я видел вас вместе. Ты придаешь его миру форму. Он придаст форму вашему бедному народу. Ты должна отплыть с ним на этом корабле. Ты должна стоять рядом с ним. В глубине души ты это знаешь. Ты будешь приносить пользу. Люди будут тебя слушать.

Он взял ее за руку.

— Я тебе говорил, что Имо сделал множество миров. Я говорил, что иногда мне кажется: я могу заглянуть краем глаза в мир, где волны не было. А сейчас ты взойдешь на корабль… или не взойдешь. Что бы ты ни выбрала, в результате образуются два новых мира. И может быть, иногда, на самом краю сна, мы увидим тень другого мира. У нас не будет несчастливых воспоминаний.