Отдел странных явлений: Лесоморский детектив - А. Котенко

— Ква, — жалобно сказала заколдованная царевна, посмотрев черными глазами-бусинками на меня.

— Вот, — исцарапанным выйдя из зарослей колючек, протянул я царевичу свое самое дорогое сокровище. — Лучше на ней женись.

— На лягушке? — скривился Иван, заметно побледнев от шока. — Вы меня за дурака не держите!

Программист рассмеялся от такого заявления, но оценил мою идею. Это, пожалуй, единственный способ вернуть сестре человеческий облик, а мне не прослыть созданием неправильной ориентации.

— Это не обыкновенная болотная лягушка, — разобиделся я, поглаживая сестру по пупырысчатой спинке, — это заморская царевна…

— Ее зовут Аня, если по-русски выражаться, — перебив, встрял Дураков.

Царевич изошел от смеха, назвав нас скудными умом. Все ясно, Яга занимается противозаконными опытами по обращению людей в животных, а мы сдуру попались на ее бесхитростные уловки и воспользовались таблетками. Ладно, еще нам с Иваном, наглотавшимся заколдованной воды, вернули истинный облик. Зато сестру-царевну теперь расколдовать невозможно. Даже гипотетический муж из тридесятого царства хихикает, заслышав о зелье лесоморской ведьмы.

Спасла положение Милли довольно странной фразой:

— Это лохотрон, уважаемый Иван-царевич.

После таких заявлений я готов был ее взаправду скормить крокодилам или голодным шакалам. Поймав флюиды ненависти, исходящие от меня, девочка вновь ретировалась в лес.

— Царевич, — я сел под дерево рядом со стрелком, — послушай внимательно. Нашел я у Водяного зелье, 'Царевна-лягушка' именуемое. Показания к применению — несчастным особам царственной крови. Я, как любящий брат, отвез это чудодейственное средство на родину, в далекое отсюда Кеметское государство, и угостил любимую сестру, которой житья не было от дворцовых интриганов.

— Э…. - протянул Иван-царевич, — а где находится это твое царство?

Ясно, не знают жители Лесоморья древней географии большого мира. Я понимал, что этот вопрос мне все равно зададут, поэтому заранее подготовил ответ:

— О, это далекое заморское государство. Лежит оно в долине черной реки среди бескрайней жаркой пустыни. Не добраться туда ни на ковре-самолете, ни на корабле, чего и говорить о лошадях, что погибнут от жажды и зноя на второй день пути после Шемахи. Но девушки там очень красивые!

Иван Дураков отправился в лес, искать убежавшую Милли, а я активно занялся сватовством. Лягушка сидела у меня на коленях и с надеждой в глазах смотрела то на меня, то на царевича.

— Почтенный шемахан, — успокоился, наконец, Иван из тридесятого государства, — но как я предстану перед отцом с лягушкой в руках и скажу: 'Это невеста моя, Аннушка'?

— Ну да, — пожал плечами я. — А на свадьбе поцелуешь и увидишь, что эти боярские и купеческие крали и в служанки не годятся моей сестре-царевне.

— Но если ты врешь, рогатый, на дыбу посажу.

— Не боюсь, потому что не вру, — гордо заявил я, представляя незавидную долю, что ждала меня в случае, если не удастся расколдовать любимую сестру.

Я вытер от крови стрелу и вложил ее в ладонь царевичу, а рядом аккуратно посадил и Анхесенпаамон-лягушку, попросив Ивана царского сына, беречь ее как зеницу ока.

Ясно, что он не представлял, как явится с жабой ко двору. Но делать было нечего, не на рогатом же мужчине жениться. Особенно, если сам 'невеста' категорически против свадьбы. Наконец, царевич испуганно вопросил:

— А сестра твоя без рогов, надеюсь?

— Конечно без! — улыбнувшись, я принялся во всех красках живописать портрет любимой сестры в ее лучших нарядах, поминая царственную осанку, гордый взгляд, учтивые речи.

О, если бы я не заколдовал ее, этот чудо-стрелок влюбился бы в мою сестру с первого взгляда. А что касается рогов, то в ближайшем времени собираюсь избавляться от них.

— Вижу, вы уже пришли к консенсусу! — Иван Дураков нес из леса перекинутую через плечо брыкающуюся Милли. — Вот и славненько! Только это… царевич. Аня наша — девушка знатная, мы ее первому попавшемуся наследнику престола в руки не отдадим. Намек понят?

— Нет! — словно дурак, открыл рот уроженец тридесятого государства.

— На свадьбу мы едем с тобой! Только погоди немного…

Царевич кивнул, а программист тряхнул черной простыней, пообещав ее мне в качестве плаща. И тут взгляд Дуракова, да и мой, упал на тоненькую книжку в твердом переплете. 'Так вот что мы украли у Бабы Яги! — проскочило у меня в голове. Похожие мысли, как понимаю, посетили и программиста.

— Почитаем по дороге, — он схватил книжицу и кивнул мне на сверток: — Накинь на плечи, а то вконец простынешь.

В свете последних разговоров о сватовстве сестры боль в горле и тошнотворный насморк отошли на второй план. Не знаю, сколько б еще времени я бы пребывал в подобном забытьи, не напомни Дураков о простуде.

Иван-царевич терпеливо ждал, пока Милли помогала мне накинуть на плечи теплую черную материю. Наследник тридесятого престола держал в руках лягушку и стрелу и пытался разговаривать с зачарованной царевной, однако, кроме 'ква' он ничего не получал в ответ.

Когда мы сообщили о готовности направляться в путь, царевич указал на тропу, ведущую вдоль берега Лихого озера на юго-восток.

Мы с Дураковым замыкали торжественную свадебную процессию. Медленно бредя по тропинке, мы изредка поднимали взгляды на спутников, и запоем читали книжку, написанную, если верить выходным данным, 'Отделом Странных Явлений' и неким японским агентом Ki.Sa, пропавшим много лет назад в параллельных подпространствах. О последних мы узнавали все больше и больше с каждой новой страницей увлекательной книги. Все же, не зря Милли стащила этот манускрипт у Яги. В этом огромном мире столько разных загадок.

Вскоре Иван-царевич вывел нас на бескрайний луг, поросший малиновыми цветами. Травы по пояс, прохладный ветер, вдоволь разгулявшись на этом пространстве, играл их мелкими лепестками, не в силах прижать к земле стойкие стебли неизвестных мне, но так приятно сладко-пахнущих растений. Посреди поляны возвышался чуть покосившийся деревянный столб с несколькими белыми цилиндрами. Странный для Лесоморья предмет встречался в большом мире куда чаще. Не знаю, как устроены эти штуковины, но с наступлением темноты благодаря им на столбе загорается огромный фонарь, освещающий все вокруг. Электричество, вот как называл это изобретение человечества Дураков.

На лесоморском варианте столба красовался такой же белый пятачок, как и на аналогах из большого мира. Но провод, вставленный туда, заканчивался почему-то на березе, растущей ближе всего к поляне. А еще под столбом на привязи, словно скотинка на пастбище, стояла облупившаяся печь, очень похожая на ту, что я видел в доме у Яги. Только в отличие от печи лесоморской дарительницы, эта пританцовывала под песню большого мира о гнусном напитке Горiлке и испускала серый дым.