Викинги. Потомки Одина и Тора - Гвин Джонс

Атаки на Данию не прекращались первые три-четыре года, после того как Харальд в 1047 г. получил единоличную власть в Норвегии, и возобновились около 1060 г. Самым знаменательным событием на первом этапе стало разрушение Хедебю, на втором — сражение в устье реки Ниц в Халланде.

Разрушить главный торговый город Дании — не самое разумное деяние для человека, претендующего на датский трон. Но Харальд привык сжигать города. А кроме того, здесь, на севере, дома строили из дерева и их не так сложно было возвести заново. К тому же, если верить Снорри, конунг затеял поход 1049 г. ради добычи и для того, чтобы посеять ужас среди данов. Пожар в городе, представлявшем собой скопление деревянных построек, теснившихся на небольшом пространстве за стеной, удался на славу. Один из воинов Харальда, чье имя нам неизвестно, в душе поэт и огнепоклонник, описал, как он стоял ночью на городском валу и смотрел на пламя, взлетавшее над крышами. По его мнению, это было доблестное деяние, призванное научить Свейна и горожан уму-разуму.

Бессмысленные войны, порожденные стремлением Харальда объединить два королевства против их воли, продолжались до 1064 г., и в итоге даже суровый норвежский конунг вынужден был признать, что все от них устали. Сражение у Ница, где даны потеряли 70 кораблей, принципиально ничего не изменило. Свейн вернулся следующей зимой с полного одобрения своих подданных. После этого правители Норвегии и Дании обменялись посланиями и гонцами и договорились встретиться весной на реке Эльв. Поначалу мирные переговоры, как это обычно происходит в наше время, вылились в ссору, и ровно так же, как у нас, виной тому были задетая гордость, жадность, взаимные обиды и жажда мести. Но в данном случае благоразумие все же взяло верх. Харальд получил Норвегию, Свейн — Данию. Древняя граница сохранялась, и ни одна из сторон не должна была требовать возмещения. Договор вступал в силу со дня его заключения и действовал, пока оба конунга оставались живы. Победоносный Харальд под своим прославленным стягом, звавшимся Опустошитель страны, вернулся в Норвегию, где привел к покорности Раумарике и Хейдмёрк и жестоко покарал упплёндцев, не заплативших ему дань. Свейн, проигравший все битвы, возвратился в Данию и стал залечивать раны, нанесенные его стране. Вечно терпевший поражение, спасавшийся бегством, но неизменно возвращавшийся, он пережил Магнуса и после смерти Харальда Сурового правил Данией еще целых восемь лет.

Итак, мы подошли к самому концу эпохи викингов. У ее последнего героя было в запасе еще два года, прежде чем он погибнет доблестно и совершенно бессмысленно у Стемфордского моста, неподалеку от Йорка, куда его приведет неистребимое викингское стремление добыть земли, богатство и славу за морем. Он начал свой путь воина в битве у Стикластадира, и дорога эта лежала из Польши через Русь в Малую Азию, в Болгарию и на Сицилию, через захваченные и разграбленные города, из морских битв на поля сражений. Она привела его в конце концов на норвежский трон, а затем к новым битвам в Упплёнде, на шведской границе и в Дании. Теперь, на полувековом рубеже, последний герой викингской эпохи еще раз бросил судьбе вызов, и, поистине, он мог позволить себе проделать это красиво, величественно и не без корысти. На радость хронистам он принял смерть в гибельном сражении на западе, за морем, под стать легендарным героям древности. Он не сумел завоевать Англию, но открыл путь другим захватчикам, дальним родичам норманнов — нормандцам. То был последний в истории Западной Европы викингский поход, по своим масштабам и последствиям для трех народов сравнимый с величайшими деяниями уходящей эпохи.

Король Англии Эдуард умер от старости и болезни 5 января 1066 г., и на следующий день ему наследовал Харольд сын Годвине, его subregulus. Харальд норвежский, разумеется, никогда не забывал, что у него тоже есть кое-какие права на эту богатую страну. Став единоличным правителем Норвегии, он первым делом отправил в Англию мирное посольство. (Свейн, что характерно, еще раз просил прислать ему 50 кораблей и опять получил отказ.) Но что бы мы ни говорили о Харальде-викинге, грабившем чужие земли, Харальд-конунг был разумным властителем. В первые годы ситуация в Норвегии совершенно не располагала к тому, чтобы затевать военный поход за море, а впоследствии нескончаемая распря со Свейном не позволяла ему переключиться на что-то другое. Однако экспедиция 1058 г., которую возглавлял сын Харальда, Магнус, говорит за то, что Харальд не отказывался от своих замыслов. Зимой 1065/66 г. руки у него наконец были развязаны и он мог обдумать дальнейшие действия. Из Англии, Фландрии и Нормандии приходили важные вести. Норвежский конунг не задавался вопросом о законности притязаний — ни его собственных, ни других претендентов. Проблема заключалась в том, хватит ли у него сил эти притязания отстоять. Очевидно, Харальд полагал, что сумеет это сделать, а у Свейна, хоть он и племянник Кнута, ничего не выйдет. Историки, наверное, много бы дали за то, чтобы подслушать, что говорилось в Трандхейме той зимой и следующей весной о Харольде сыне Годвине, Вильгельме Незаконнорожденном и их притязаниях. В одном сомневаться не приходится; Харальд Суровый считал, что побьет и того и другого. Посланцы, явившиеся к нему от брата английского Харольда — Тости, бывшего эрла Нортумбрии, изгнанного в конце 1065 г. и с Оркнейских островов, придерживались того же мнения. Однако, несмотря на все их просьбы и советы, Харальд понимал, что должен заранее все рассчитать, действовать скрытно и бить неожиданно и наверняка. Едва ли такой умный и предусмотрительный политик, как Вильгельм, вовсе не догадывался о замыслах Харальда, но о готовящемся вторжении он, судя по всему, не знал. Для Харольда сына Годвине высадка норвежцев явилась полной неожиданностью. Ни в английских, ни в нормандских источниках ни словом не упоминается о готовящейся норвежской экспедиции до того, как она стала свершившимся фактом, — норманны в полной мере проявили свое умение незаметно собирать силы и, когда подойдет время, наносить молниеносный удар. Конунгу помогло также то, что и английскому Харольду, и герцогу Вильгельму приходилось думать еще о многом, а поскольку Харальд Суровый в предшествующие годы не раз собирал огромный флот для своих войн в Скандинавии (в битву у Ница он привел 180 кораблей), в Нормандии и Англии вполне могли считать, что 200 кораблей, стоящих на островах Сулунн, отправятся воевать где-то в родных северных землях. Осенью Харальд Суровый выступил в поход — первый удар предполагалось нанести в Нортумбрии. Когда он приблизился к английским берегам, к нему присоединились Тости и оркнейский ярл; по сообщениям источников, объединенный флот состоял из 300 кораблей, на которых размещались 9000 воинов. Завоеватели рассчитывали на помощь шотландцев и поддержку бывших подданных Тости.

Вероятно, Харальд знал, что тот самый ветер, который несет его корабли вдоль побережья Йоркшира, мешает нормандским судам, стоящим по ту сторону пролива, выйти из гавани и обрекает на бездействие английского Харольда, выжидающего, пока Вильгельм сделает свой ход. Впрочем, подобные умозрительные рассуждения лишены смысла — правда же состоит в том, что, ступив на английскую землю, Харальд Суровый мог либо победить, либо погибнуть, что бы ни происходило на юге. Северный флот, разграбив по дороге Кливленд, Скарборо и Холдернесс, вошел в Хамбер. Несколько английских кораблей, курсировавших там, сразу же обратились в бегство, и захватчики следом за ними поднялись по Узу до Риколла, располагавшегося примерно в пяти километрах ниже по течению от того места, где Уз сливается с Уарфом. Там войско Харальда высадилось на берег. Нортумбрия не сдалась без боя, и эта битва, которая на фоне сражения у Стемфордского моста казалась столь незначительной и потому выпала из поля зрения историков и хронистов, на деле сыграла важнейшую роль в судьбах этого рокового года. Небольшой английский флот стоял немного выше по течению Уарфа, в Тадкастере. От Риколла до Йорка было 16 километров, и Харальд Суровый без промедления направился туда. Навстречу ему выступили Эадвине, эрл Мерсии, и нортумбрийский эрл Моркере, занявшие позицию у деревни Гейт Фулфорд на Узе в трех километрах к югу от Йорка. В среду, 20 сентября они дали бой Харальду и Тости — жестокое сражение длилось целый день, но в конце концов англосаксы дрогнули. Потери этого дня определили исход Гастингса и битвы у Стемфордского моста.

Тем временем, хотя норвежский Харальд этого не знал, его тезка Харольд английский скакал на север со своими хускарлами, предоставив Вильгельму все возможности высадиться на южном побережье. Суровая необходимость вынудила короля англосаксов пойти на риск, и он принял вызов — в соответствии со своим темпераментом. Переменившийся ветер сыграл против него, хотя едва ли это доказывает правоту всех его судей.