В горячих сердцах сохраняя (сборник. Рассказы и стихотворения) - Фидель Кастро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
III
Люди страдают и умирают.Так зачем же нас запугивать смертью?Те, кто раньше времени сталидумать о смерти,умерли,не дождавшись ее прихода.Люди и без того умирают…Так зачем же их запугивать смертью?!Наполняются горывоздухом свободы.(«…В 7 утра появился в небесамолет—разведчик…»)Враг яростно ненавидитмою любовь к свободе.Мы прощаемся под проливным дождеми спрашиваем нежно друг друга,моя любимая,когда же увидимся снова.Люди, никогда не слышавшие грохота боя,сердцем не ощутившиестрастной любви к свободе,не ставившие крестовна могилах погибших товарищей, —эти люди не знают,что такое война.Мы не умрем.Мы не умреми постараемсядожить до старости,чтобы рассказать о подвиге народном.(«…В 11.30 утра по дорогепроехало шесть грузовиков,битком набитых солдатами…»)Веселое пение птиц в горахнавсегда останется в нашей памяти.А сейчас солдатзатачивает мачете,а девушка собирает грязную посуду —как же трудно нам было прощаться!В грустном молчаниисгорбился мост,и кажется, снова пылает земля.Так хочется житьи любить всем сердцемнаперекор печали и боли!(Любимая, мы еще потанцуем!)
Одежда пропахла сыростью.Души изъедены печалью.(Любимая, мы еще потанцуем!)Не смолкают пулеметы,ведь им не понять причинунашей радости.(«…Примерно в 16.00в четырех или пяти километрахпослышалась перестрелка…»)Эта пышная зеленая веткаи набухший цветочный бутон,вся моя кровь взывают к тебе, свобода.Пусть скорее наступит тот радостный час,когда я смогу прижать тебя к своему сердцу…Как люблю я тебя, дорогая свобода!(«…Ровно в 7 мы снова отправились в путь…»)
Файад Хамис
Победа на Плая—Хирон
(набросок для кантаты)
Удар в спину
Спали города,укрывшись одеялом фабричного дыма.Спали поля под покровом росы.Спали дети, нырнув в темноту.И полночьвлажным теплом дышала в окна.Многие люди, однако, не спали:при свете лампыодни из них гранилитвердыню новых идей,призванных каждому дать труд и радость,другие, сжимая в руках винтовки,стояли на посту —у заводской проходной,у входа на ферму илиу самой границы, на морском берегу,где над ними трепетализвезды и листья.И всюду на нашей Родине зрела любовь,голубая и глубокая, как ночь:любовь мужчины к женщине,любовь к освобожденному труду,непобедимая любовь к Отчизне.Любовь и нежность — великая силанашей крови, нашего молота, нашей росы.Но в это самое времяв наше чистое небопо—воровски ворвались грязные космы взрывови предательский грохот динамитазаглушил мерный рокот заводови вместо распахнутых оконвыросли уродливые руины —это смерть попыталасьпроторить себе дорогупо нашей земле,по нашей воде, по нашему небу —дорогу, по которой должны были ринутьсятяжелые бронетранспортеры смерти,смерти, облаченнойв грязную униформу цвета хаки,заморской смерти, лязгающей кровавымигусеницами,выползшими из чужеземных фабрик страха.
Пришельцы
Они пришли не с цветами, не с улыбкой,не затем они пришли, чтобы в наших домахпоявились хлеб или музыка.Не затем они пришли, чтобы сесть у порогаи дружески поговоритьо том, как прекрасны мир,труд и любовь.
Нет, их руки не пахли жизнью.
Они пришли не затем,чтобы складывать дома из кирпичей,доить коров,влажных от росы и звезд,или рубить вековые стволы в чаще,чтобы на их месте вырос поселок,не затем они пришли,чтобы научить нас читать книгиили вылечить наши израненные руки,не затем, чтобы вместе с нами мечтатьо мире, который мы строим,радуясь, наперекор трудностям.
Нет, их руки не пахли жизнью.
Они не принесли с собой голубей,не принесли ни маиса, ни книг,ни бочек с пальмовым маслом.
Их руки не умели держатьни молотка, ни скрипки,не было в руках у них надежды,не было в руках у них любви,не было в руках у них дружбы,не было в руках у них радости,не было в руках у них мира,не было в руках у них жизни.
Ибо руки их пропахли смертью.
Явление смерти
Дрожать утесу и ручью —свинцом перечеркнуло поле,и вырвалась из жил на волюкровь, окропившая зарю.
Как среди пальмовых стволовбелела тихая дорога!Но вот трубач пропел тревогу,и орудийный грянул рев.
Просила сельва: не тревожь,синсонте, трелью это утро…Но содрогнулся лес, как будтоему под сердце впился нож.
И брату брат сказал: — Готовьсебя на подвиг настоящий! —И подожгла глухую чащукубинцев пламенная кровь.
И вот вскричала птица. Воткувшинка дрогнула под ветром..И закружил в реке рассветасвинцовых пуль водоворот.
И в землю из глубоких ранбагряные упали зерна…И под скалой, крутой и черной,дымился утренний туман.
Раскрылась лилия… Водапод ней густела светлым глянцем…На ледяном челе повстанцавзошла кровавая звезда.
Павшие
Народное спасая дело,упал сраженный милисьяно.Осколком неба средь бурьянаего рубаха голубела.
У меня нет имени.У меня были сильные мозолистые руки.Мои глаза едва научились читать.День за днем стучал мой молоток,день за днем визжала моя пила.Руки мои создавали,и жизнь моя была простой и прекрасной.Каждый вечер на крыльце своего домаменя поджидала невеста с незабудкой в руках.«Мой плотник» — так она меня называла.«Ты пахнешь свежей стружкой» — так она мнеговорила,и я целовал ее в чистое чело.Плотником был мой отец,и дед мой тоже был плотником.Когда я был маленьким,у нас в семье говорили:«Вот еще один плотник подрастает для Кубы!»День за днем стучал мой молоток,день за днем визжала моя пила,и жизнь моя была простой и прекрасной.Руки мои строили весну,но погиб я безымянным.
Хор:Имя тебе — Народ!Имя твое — Народ!
Народное спасая дело,упал сраженный милисьяно.Осколком неба средь бурьянаего рубаха голубела.У меня нет имени.Меня всегда узнавали по лицу землистого цвета,ибо я имел дело с землей.Руки мои были похожи на корявые корни.Ими я защищал наши соломенные крыши,наши стада, наше тревожное поле.Потом пришла революция —вечная весна земли и птиц,и руки мои принялись строитьпрекрасное Завтра.Они ласкали борозду —и борозда плодоносила.И хижина моя стала зеленым дворцом,сверкающим листвойпод водопадом солнечного света.Мозолистые мои рукинаучились держать неодолимое оружие —винтовку, которая защищаетне чье—то личное поле,а всю на свете весну.Ныне я среди павших на поле брани.Тело мое проросло травой,руки мои стали могучими пальмами.Кровь моя стала льющейся песней.Простреленная моя рубахапахнет не кровью, а мятой травой.Руки мои неподвижны,но выпестованное ими полепродолжает наливаться жизнью.Все узнавали меняпо лицу землистого цвета,но умер я безымянным.
Хор:Имя тебе — Народ!Имя твое — Народ!
Народное спасая дело,упал сраженный милисьяно.Осколком неба средь бурьянаего рубаха голубела.
У меня нет имени.Может быть, меня звали Хуан,а может быть — Педро.Звали меня Слесарь, Веселый Парень,Парень Пропахший Мазутом.Всю жизнь я прожилна узкой улочке, мощенной булыжником.Я долго и не подозревал, что Родина —это еще и трава, и деревья, и поле боя,где моя пулеметная очередь косит врагов.Мы с братьями так любили булыжник,и пыль, и грохот мостовой,и чад заводского цеха!И вот глаза мои навечно закрылись под дерном,и надо мной сомкнулись кроны деревьев.Я — частица города,похороненная на рубеже моря и гор.И нет у меня имени.
Хор:Имя тебе — Народ!Имя твое — Народ!
Голос раненого героя
