Китайская невеста - Майкл Скотт

Крохотные сампаны, уже поджидавшие путешественников и их стражей из Общества Быков, тотчас же перевезли всех на императорскую джонку. Джонатана и Чарльза удивило единственное огромное весло, шире самого сампана, которым орудовал гребец, держась за его длинный конец. Средняя часть весла была зажата в приспособление, весьма похожее на уключину. Человек, казалось, едва прилагал усилия, а судно тем не менее довольно легко скользило по спокойным водам бухты.

Императорская джонка с невероятно высоким бушпритом и квадратной площадкой на носу стояла на якоре, паруса свернуты. Капитан, в расшитой золотом униформе желтого цвета, приветствовал пассажиров на борту своего судна. Две очень просторных кабины располагались по каждому борту судна, и два представителя западного полушария, привыкшие к тесноте кают на своих кораблях, с удивлением озирались по сторонам. Переборки каюты были задрапированы дамасским шелком, при желании на больших окнах можно было опустить шторы из плотного шелка с вышивкой. Обстановка состояла из двух полноразмерных диванов, стола с резными ножками в форме лап дракона и нескольких кресел на трех ножках. В бесценных вазах из тончайшего фарфора стояли живые цветы. Увидев же угольную жаровню, с помощью которой каюта обогревалась в холодную погоду, Чарльз тихонько присвистнул.

— Сделай мне такую же кабину на одном из твоих будущих клиперов, Джонни, — сказал он, — и я никогда в жизни не сойду на берег!

Кузены отправились на палубу посмотреть, как джонка снимается с якоря. Команда из тридцати человек разделилась на три части, каждую из которых возглавлял младший офицер. Приказов, как таковых, никто не отдавал. Вместо этого капитан затянул песню, младшие офицеры подхватили припев, и паруса, изготовленные из циновок, прошитых для прочности в поперечном направлении, одновременно взвились на двух мачтах. Затем подняли якорь, и в то же самое время три матроса, вращая деревянное огромное колесо, без всякого указания капитана, опустили огромный неуклюжий руль.

— Поразительно, — произнес Чарльз, когда паруса поймали ветер и джонка резво двинулась к выходу из бухты, — водоизмещение судна, наверное, около четырех тысяч тонн, дно плоское и нет киля. Удивляюсь, как капитану удается вести такое судно.

— Не позволяй внешнему виду ввести тебя в заблуждение, — сказал Джонатан. — Китайцы и жители острова Ява пользуются джонками уже несколько сотен лет. Они столь же мореходны, как и любая шхуна, и отлично выдерживают шторма. Дважды я плавал на джонках, когда работал у Сун Чжао, а избавившись от предубеждений, был буквально поражен. В этих водах они ходят повсюду: от Филиппинских островов до Нидерландской Ост-Индии и вплоть до самой Индии; джонки способны нести невероятный груз. У них только два недостатка. Слабая маневренность, не позволяющая быстро ловить в паруса меняющийся ветер, и, несомненно, они медленнее наших даже самых древних бригов прошлого века.

— Если бы наша цивилизация была столь же древней, как у китайцев, то, может быть, мы точно так не торопились бы жить.

Они оставались на палубе, наблюдая за работой капитана, рулевых и команды, управлявшейся с парусами, пока слуга не пригласил их в кают-компанию. Присоединившись к Молинде и Шан-Вэю, они приступили к обильному застолью. Подали блюда из омара и креветок, моллюсков и мяса крабов, а также цыплят, бифштексы, блюда из свинины. Пока все с аппетитом управлялись палочками для еды, Шан-Вэй спросил, знают ли они, почему китайская пища всегда порезана на мелкие кусочки.

— Я всегда считал, что она нарезана так исключительно для удобства, — сказал Джонатан.

— Это дополнительное преимущество. Уже во времена наших предков испытывался недостаток в дровах, как и во многих других видах топлива в большинстве частей Срединного Царства. Много тысяч лет назад было замечено, что пища готовится гораздо быстрее, если ее порезать на мелкие кусочки, поэтому расходуется меньше топлива.

— Ты так много обо всем знаешь! — с восхищением воскликнула Молинда.

Ее жених пожал плечами.

— На протяжении многих лет чтение оставалось единственным способом сохранить рассудок. Теперь, надеюсь, использовать часть полученных мною знаний.

— Уверен, для этого предоставится множество возможностей, — заверил его Джонатан, он не сомневался, что Шан-Вэй также окажется важным приобретением для компании «Рейкхелл и Бойнтон».

В последующие дни при продвижении джонки в южном направлении вдоль китайского берега изредка попадались военные английские корабли. По настоянию Кая американец и англичанин уходили в каюту и не показывались, пока английский корабль не скрывался за горизонтом.

— Бинокли у морских офицеров очень мощные, — пояснил Кай, — хотя мы и несем на мачте вымпел Небесного императора с изображением дракона, не сомневаюсь, они остановят и обшарят весь корабль, стоит им заметить в бинокле двух «заморских дьяволов» у нас на борту.

Никаких других ограничений на их действия не было. Во время еды по просьбе Молинды они рассказывали Шан-Вэю о размахе и глубине торговых операций, проводимых компанией «Рейкхелл и Бойнтон». Чарльз, почувствовавший вызов со стороны джонки, по несколько часов в день проводил с капитаном, осваивая искусство управления этим судном. Джонатан каждый день тренировался в метании своих яванских ножей. Испытывая потребность в более интенсивных физических упражнениях, он предложил устроить борцовские схватки и поединки с Каем в других видах боевых искусств.

Команда встретила это предложение с восхищением и с большим воодушевлением ставила на Кая, уверенная, что тот победит «заморского дьявола». Однако скоро матросы убедились, к своему разочарованию, что оба бойца примерно равны по силе. Ни одному не удавалось добиться решающего превосходства.

Когда пара уже заканчивала состязания в борьбе на мате, расстеленном на верхней, залитой солнцем палубе, появились Шан-Вэй и Молинда. Жених очень внимательно следил за поединком.

— Кай, — сказал он, когда схватка закончилась, — если ты не слишком устал, испытай меня.

Не дожидаясь ответа, Шан-Вэй снял рубашку.

Привыкший повиноваться декретам Небесного императора, Кай заколебался.

Шан-Вэй понимал, что творится у него в голове, и намеренно подзадорил:

— Ты боишься меня?

— Я никого не боюсь, — ответил Кай.

Они крепко обхватили друг друга, мускулы на их руках, плечах и спинах напряглись.

Все свободные от вахты члены команды собрались посмотреть поединок, в котором участвовал сам кузен императора. Матросы отлично понимали, что присутствуют при рождении легенды. Стоя рядом с Молиндой и натягивая рубашку, Джонатан подумал, что хотя Шан-Вэй молод и крепок, все же его отвага явно превосходила рассудочность.

Борцы сошлись, сцепившись сначала на середине мата, а затем рухнули на палубу; каждый старался захватить противника так, чтобы прижать его лицом к мату и удержать в таком положении пять секунд.

Молинде явно не нравилось состязание в силе, но она не могла отвести глаз от мужчины, с которым ее так неожиданно свела судьба. Прикрыв рот тыльной стороной ладони, она следила за ним.

Джонатану пришлось изменить свое первоначальное мнение. Шан-Вэй оказался быстрее, сильнее и более опытен в борьбе, нежели казался на первый взгляд, он отлично держался на ковре.

Пот покрыл тела обоих борцов. Дважды Кай был близок к победе, но в первый раз его противник грамотно выскользнул из захвата, а во второй — весьма зрелищно применил грубую силу.

Вдруг Кай рухнул на мат.

Молодой аристократ рассвирепел.

— Чтоб пламя, изрыгаемое драконом, пожрало всех твоих детей, до того как они появятся на свет! — воскликнул он. — Ты специально позволил мне выиграть!

Кай вежливо пожал плечами, давая понять, что у него не было другого выбора.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы Бог потел? — раздраженно спросил Шан-Вэй. — Я не Бог, я человек!

Не дожидаясь ответа, он накинулся на рослого мажордома.

На этот раз оба схватились всерьез, сильно вцепившись друг в друга, действуя более хитростью, нежели силой.

— Почему бы тебе не отправиться в каюту? — спросил Джонатан Молинду, которая выглядела так, словно вот-вот свалится в обморок. Не в силах вымолвить ни слова, она лишь отрицательно покачала головой.

Ни один из противников так и не смог одолеть другого. Схватка могла бы продолжаться до бесконечности. Сильный ветер с берега стал раскачивать джонку.

Джонатан, опасаясь случайной травмы, вмешался и остановил поединок, положив борцам руки на плечи.

— Ничья! — решительно объявил он. — Качка усилилась настолько, что любой из вас может совершенно случайно сломать руку или ногу!

Противники послушно разошлись в стороны, и когда они улыбнулись друг другу со взаимным уважением, Джонатан вспомнил о своем поединке с Ло Фаном, итогом которого стала искренняя дружба с мажордомом наместника императора.