Долгий поцелуй на прощание - Виктория Рутледж

Наконец подошла и их очередь. Дорога до Уэст-Кенсингтона заняла вполовину меньше времени, чем думала Кэт. Улицы в эти рождественские предновогодние дни были пустынны, нигде не велись дорожные работы, а водитель заразился угрюмым молчанием Кэт и не пытался заговорить с ней. Крыскис беспокойно вертелся в корзине — наверное, предвкушал какую-нибудь приятную встречу.

Как и ожидалось, едва Кэт выпустила кота из корзины, он устремился вниз по лестнице — несомненно, наверстывать упущенное с толстой полосатой соседкой. Кэт охватило тихое отчаяние. Ей хотелось, чтобы вернулось оцепенение.

Рождественская Фея Уборки не заглядывала в их дом. Видимо, они с Эльфом Мытья Посуды и Повелителем Пылесосов застряли в рождественской пробке.

В квартире стояла вонь.

Кэт положила рюкзак и пакет на кухонный стол и открыла окна — но не все, потому что было холодно. Она включила чайник и заметила, что Фея Стирки тем не менее заходила, но не потрудилась вынуть постиранное из машины. Кэт открыла дверцу, и в лицо ей пахнуло плесенью. Она захлопнула дверцу, покорно вздохнула, засыпала в дозатор двойную порцию «Ариэля» и снова включила машину.

По крайней мере, никого не было. По крайней мере, она может прибрать маленький уголок квартиры и притвориться, что все в жизни идет как надо. Начнем с крепкого чая. «Повелительница Посудомоечной Машины — единственная, на кого действительно можно положиться», — подумала Кэт, открывая дверцу и выискивая среди множества кружек какую-нибудь без оскорбительных изображений.

Чайник закипел. Кэт заварила пакетик и вспомнила, что в холодильнике, конечно, нет молока. Точнее, оно там есть, вместе с другими скоропортящимися ароматными продуктами, которые Дант и Гарри оставили специально для нее. Открыть холодильник она была не в силах.

Решив ни в коем случае не терять так быстро присутствия духа, Кэт скорчила гримаску — ну и что, пусть даже никто не видит — и вылила чай в раковину. Он оставил темные полосы на окаменевших остатках пищи. У Кэт ведь хватит еды на четыре дня! Мама не позволит умереть с голоду своей единственной дочери!

Кэт уселась на диван с двумя бутербродами с говядиной и куском рождественского пирога тетушки Шейлы. Мама отдала его угостить мальчиков. Рождественские пироги миссис Крэг начинала печь еще в августе, так что пироги тетушек были уже излишни. Лаура, конечно, тоже испекла свой пирог — по рецепту восьмилетней давности, почерпнутому из кулинарных передач. Так держать!

Кэт включила телевизор. Показывали успокаивающе-знакомые серии «Кэрри он». В одной из них снялась мать Лауры в бикини. За кадром слышался приглушенный хохот. Кэт оглядывала комнату и гладила толстый плед с ворсом, которым Крессида прикрыла пивные пятна на диване. Тихо, ребят не было, и Кэт казалось, что она вернулась домой, к чему-то приятному и знакомому.

Кэт откусила большой кусок бутерброда и вдруг подумала, что вряд ли когда-нибудь еще у нее будет подходящий момент осмотреть всю квартиру. С тех пор как Кэт ворвалась в ванную к Гарри, ей больше не удавалось зайти в комнату Данта. При воспоминании о розовой туфле без задника она до сих пор морщилась. Что еще интересного можно там найти? У людей вроде Данта на виду валяется множество слишком личных вещичек. «А еще, — подумала она с замиранием сердца, — это, наверно, единственная возможность просмотреть несколько кассет с мягким порно. В познавательных целях».

Дверь в спальню Данта была призывно открыта. Кэт словно потянули за невидимый поводок. Она встала с дивана и, прислушиваясь к шагам на лестнице, вошла в комнату с бутербродом в руке.

В комнате Данта царил полнейший беспорядок. С трудом можно было разглядеть мебель, заваленную какими-то вещами. Стулья прятались под грудами одежды. Кэт осторожно продвигалась вперед, ступая на свободные участочки пола. В комнате стоял аромат мускуса и слабый запах апельсинов, который всегда сопровождал Данта, хоть он ел очень мало фруктов. Кэт внезапно расхотелось шарить вокруг: вдруг найдешь что-то, о чем не следует знать. Взгляд ее упал на заржавевший флакон лосьона после бритья на тумбочке возле кровати, рядом с недавней фотографией Кресс. Она сидела на огромном мраморном коне, свесив ноги на одну сторону.

Кроме кровати (неубранной), в комнате был еще стол с компьютером, окруженным стопками дисков и проводами. Тут же стоял и черно-белый музыкальный центр, а на нем — три шатких башни дисков, каждая фута в три высотой, одна — увенчанная массивными наушниками.

Вот это Кэт нравилось. Она аккуратно положила бутерброд на чистый уголок стола и присела на корточки, чтоб рассмотреть диски. Кэт считала, что о мужчине можно многое узнать по музыке, которую он слушает. (Или, в случае Джайлса, — еще больше по дискам в целлофановых обертках, которые он купил и не слушал.) Все диски Данта были распакованы. Выбор их свидетельствовал о вкусе, повергающем в удивление. Классики вроде «Битлз» и Боба Дилана лежали вперемежку с более современными исполнителями: здесь были все альбомы «Блер», ранние «Верв», «Телевижн», «Кемикал бразерз», «Портис-хед», Мэтью Свит…

Кэт устроилась поудобнее и наклонила голову, чтобы разглядеть надписи на боковых сторонах дисков. Она увидела большой раздел джазовых исполнителей, о которых никогда даже не слышала. Это показалось Кэт привлекательным. Знания, по ее мнению, были гораздо соблазнительнее голубых глаз и плоских животов. Ей нравилось, когда ей могли рассказать что-то новое.

А Кэт и не предполагала, что Дант такой. Он любил напустить на себя таинственный вид, который, как думала Кэт, по его мнению, делал его интереснее. Но, оказывается, гораздо интереснее было бы поговорить с ним о музыке, ее любимой теме. Кэт мрачно вспомнила, сколько концертов она пропустила. Кэт боялась одна идти куда-то в Лондоне. Не то чтобы Дант идеальный спутник, но…

По ее приблизительным подсчетам, это собрание дисков стоило примерно столько же, сколько почти новая «воксхолл корса» Лауры. Кэт провела ногтем по другой колонке дисков. Коллекция Данта напоминала калейдоскоп: смешаны разные стили, но вместе они каким-то образом создают целостную картину. Ей всегда казалось, что Дант женоненавистник, но у него были и диски Бет Ортон, Дасти Спрингфелд, Жюли Лондон, Кэт Буш, Патти Смит, Эллы Фицджералд, Ареты Франклин…

Самое большое впечатление на Кэт произвел факт отсутствия некоторых исполнителей: Аланис Мориссетт, Селин Дион и «Левеллерз». Это не позволяло заподозрить Данта в неразборчивости. У него были даже первые виниловые сборники «Это то, что я называю музыкой». Они стояли, прислоненные к стене. Ноготь Кэт замер на обоих альбомах группы «Кеники». Она очень их любила и без конца слушала, с тех пор как жила в Лондоне, чтобы вспоминать счастливые времена. Поразительно. Сложившееся мнение Кэт о Данте пошатнулось. Какие изумительно разнообразные пристрастия! И вряд ли Дант покупал диски, как Джайлс, — за одно посещение наполняя тележку. Не может быть, чтоб Данту не хотелось говорить о музыке. Почему же он никогда даже не упоминал об этом?