Аукцион - Макс Каменски

самом деле всем было понятно, что для усиления давления на несогласных. Естественно, «Оппозиционер» трубил о том, что демократия окончательно умерла и тоталитарный режим захватил власть в Городе, звали население выходить на улицу. На последнее Леша, надо сказать, честно спросил себя – а вот он готов выходить? И он не нашел никаких явных причин. Сама по себе абстрактная идея противления всему плохому за все хорошее энтузиазма не вызывала. Это не кино про хороших эльфов и плохого Владыку Зла.

Алексея сейчас волновало совсем другое – он будет присутствовать на совещании вместе с самим руководителем Школы Наук, руководившей его родным ВУЗом! Во времена студенчества о декане-то говорили с благоговейным трепетом в голосе, а тут руководитель Школы Наук… Эта фигура всегда казалась невероятно далекой, практически мифической. Леша видел его вживую при поступлении, а затем мельком как-то во время учебы. Все остальные разы – по телевизору, на фото в Интернете. Почти как Главу Города. И сейчас Алексей будет присутствовать на совещании вместе с ним. Признаться, у него даже слегка подрагивали колени. Но несмотря на все волнение, в свободную минуту в автобусе и в метро он успел кое-что почитать из присланных материалов.

Оказавшись на совещании, он оглядев всех его участников, не увидел ни одного знакомого лица. Все в возрасте, держатся с нескрываемой надменностью, друг на друга не смотрят, ждут. «Боже мой, что я тут делаю?» – настойчиво билась о стенки сознания мысль. – «Я же по сравнению с ними просто мальчишка». Холодная отстранённость окружавших «египетских жрецов» лишний раз подчеркивала это.

Вошел руководитель. Алексею показалось, что за все прошедшие годы он совершенно не изменился. Может, чуть больше сутулился. Однако держался сильно, уверенно. При его появлении все застывшие за круглым столом встрепенулись. Алексей был готов поклясться, что выражения их лиц приобрели какую-то особую форму. Угодливой покорности.

– Так. Вопрос с оплатой коммунальных услуг. Вера Ивановна, слушаю, – сходу начал руководитель. Перед этим он окинул присутствующих быстрым взглядом, разве что чуть задержав его на Алексее. Или ему так показалось.

– Степан Анатольевич, я прислала таблицу… – начала было женщина средних лет с мягкими чертами лица и умными глазами.

– Я видел. Ничего не понятно. По делу, – сухо отрезал глава Школы Наук.

– Мы должны заплатить сто тысяч рублей, – у Веры Ивановны выступила испарина на лбу.

– Вы уже это говорили.

– Об этом и есть моя таблица…

– Я уже слышал это! – рявкнул руководитель, ошеломив Алексея. Лицо владыки Школы Наук перекосило от гнева. Образ спокойного, с вкрадчивым голосом небожителя, который вряд ли когда-то повышает голос, и чьи мысли транслирует в головы подчиненных само мироздание, вмиг рассыпался. Лешу словно ушатом холодной воды окатили. Все мышцы одеревенели, скулы свело. – Так, Тимур. Что там у нас?

– В соответствии с пунктом седьмым, части… – начал было брать разгон человек, очевидно, юридического профиля, но руководитель аж всплеснул руками от возмущения:

– Да зачем мне ваши пункты? Зачем мне ваши пункты, я спрашиваю?

– Но, Степан Анатольевич, ведь это же не мы придумываем. Это в законе так написано… – попытался сопротивляться юрист.

– Да плевал я, что там написано, – ярился глава Школы Наук. – Вы мне про проблемы будете рассказывать или решать их?

– Понимание проблемы – первый шаг к ее решению… – не отступал юрист.

– Тимур. Так. Вышел отсюда. Сейчас же! Прямо сейчас! – хлопнул по столу руководитель. Названный человек резко встал и в мгновение ока покинул зал.

– Так, кто еще хочет мне рассказать про правила? – глаза владыки сверкали от гнева. – Вера Ивановна, я же сказал – дать полную информацию о том, что делать с платежами. Что не понятно в этих словах?

– Но табличка…

– Это какой-то набор иероглифов! Мне нужен результат! Откуда эти чертовы сто тысяч? Неужели ничего нельзя сделать?

– Но, но, но… это по нашим зданиям, по нашим, – бедная женщина начала заикаться.

– Не совсем нашим, – совершенно невероятно для самого себя сказал Алексей. В воздухе тут же повисла тишина, такая тяжелая и многозначительная, что Леша почувствовал весь опустившийся на его плечи груз. Взгляды «жрецов» медленно обратились к нему. Руководитель смотрел на него немигающим взором.

– Поясните, пожалуйста, – ласковым, привычно спокойным тоном сказал глава Школы Наук.

Алексей, судорожно сглотнув, поведал свою идею временной переподчиненности фондов недвижимости, которая, пока лишь по его предположению, могла дать краткую надежду.

– Ну вот. А вы мне твердите, что невозможно ничего, – руководитель поднялся. – Значит, остаются здесь Вера Ивановна и Глеб Пантилеевич с подчиненными. Обсудите с Алексеем его идею и порядок реализации. Все.

По дороге домой раздался звонок Всеволода.

– Слушай, а что будет, если я не открою полиции? – начал он сходу.

– В смысле не откроешь? Зачем?

– Ну, будут звониться в дверь, а я не открою.

– Как бы ты не обязан. Ну точнее обязан, но, если не откроешь, они вламываться не имеют права. Разве если только не обыск или не в целях предотвращения преступления.

– А, ну тут понятно.

– А чего у тебя вдруг такое?

– Да тут слушай… ну всякое бывает. На зарплату же не проживешь. Солярка туда, солярка сюда. Здесь, в общем все так работают. Да и кто в нашем Городе на одну зарплату живет? Но мусора иногда хавают кого-нибудь.

Алексей помолчал, переваривая услышанное.

– Кароч, не открывать, я понял. Давай, на связи.

***

На следующий день Леша отправился получать очередную справку. Кто в этом городе не проводил тысячи часов в походах за справками? Наверное, нет таких людей. Ну или они нереальные, мифические создания из другой реальности. Справки сопровождали человека в течение всей его жизни, начиная с рождения и, собственно, смерти. Простейший документ, без лишних юридических премудорствований в отдельных ситуациях мог иметь драматическое значение. Однако в большинстве случаев справка просто была и просто лежала. Особенно Алексея забавляла мысль, что спустя время любой такой документ превращался почти в сакральный текст: абсолютно никто, чьи подписи и печати его заверяли, не вспомнил бы, что выдавал эту бумажку, действительно ли имели место описанные в ней события, кто ее получал, для каких целей. Но начертанное, скрепленное реквизитами, продолжало существовать годы спустя и в сущности ничем не отличалось от сказаний старины, которым можно было верить или нет, но возможность проверки действительности в них сказанного зачастую была утрачена.

Но в данном случае Алексею потребовалась справка для конкретных целей – он начинал преподавать уже на постоянной основе и для допуска к этому нужно было снова получить справку. На этот раз немного другую. Для ее получения будущий лектор записался