Моряки Зелёного Моря - Deuscreator
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кобра взял микрофон громкой связи.
- Жеччедрел! Я пришёл не с войной, но с мечом. Впускай, или мы будем стрелять, пока сами не войдём! Нам есть, что друг другу предложить, ибо с нами сын Жертрана “Двадцать Проклятий”, - его голос громко разнёсся из внешних громкоговорителей.
- Напомните, а разве мы не смогли связаться с ними по рации? - спросил Ворчун. – Обязательно нам нужно было трясти перед ними задницей?
- Птичка сказала, что это невозможно, они закрыли все каналы, вычищают с них духов или что-то в этом роде, - хохотнула Голди, хорошо хоть на колкость не ответила.
- Карантин?
- Не думаю, что они стали бы закрывать радиоканалы из-за карантина, – хмыкнул Кобра.
Через некоторое время молчания над воротами появилась фигура, закованная в броню из стали и костей с шипастыми частями. Она рыкнула в мегафон так, что даже остальным было слышно:
- Пускай сын Двадцати Проклятий назовёт своё имя. Если он с вами.
Молчун кивнул, спрыгнул с кресла, подошёл к микрофону, взял его в руку.
- Обойдёшься, жжархан. Говорить буду только с зургун Ругой, - сказал Молчун. – Рискни, и я переступлю через твоё тело на пути к ней.
После чего Молчун снова сел за пулемёты, однако показывать характер больше не пришлось. Ворота медленно отворились. Механизм грубо стучал и клацал, впуская Исследователя в свою зияющую пасть.
- План все помнят? - спросил Кобра. - Голди, Ворчун, остаётесь тут. То же самое попросите Сову, мы сами найдём механика, когда с Молчуном отправимся к Руге. Если что-то покажется подозрительным, и мы перестанем выходить на связь, уезжайте из города. Сразу же. Никого постороннего на борт не впускать.
- Если нам придётся брать механика? - спросила Голди.
- Тогда он должен будет сказать “Пескожук”. Но если он скажет “Грозовая буря” или “Буревестник”, это значит, что он враг, выпытавший из нас информацию, - сразу перестраховался Кобра.
Под сводами Жеччедрела сумрачно, яркое солнце пробивалось сквозь дыры в ткани, надутой, словно парус. В редком солнце блестели стальные сети, виднелись силуэты огромных стальных арок, чем-то похожих на рёбра гигантского обглоданного существа.
- Вот он, Жеччедрел, - хмыкнула Голди.
- Утопия анархической автократии, - хмыкнул Кобра, будто знал, что вообще сказал.
- Умные слова разбазариваешь, Кобра. Тебя послушаешь, так и не сразу скажешь, что ты набитый дурак…, - тихо фыркнул Ворчун, вглядываясь в дорогу.
Купола за куполами, купола за куполами; большие накрывали те, что поменьше. Вверх подвесные мосты, стальные лестницы, опорные балки. Некоторые части держались на целых островках из лома, связанные воедино большой сетью, словно воздушный шарик, и прикованные к земле цепями. На этих кусках лома сияли магические руны, незнакомые, но делающие своё дело.
Здесь свои пути меж лестниц и домов, меж перепутий, где порой бывает трудно развернуться, и они расходились в самые разные, порой неожиданные, стороны.
Горели прожекторы, костры; их общий свет перебивал солнце, которое сюда почти не достигало. Их свет блестел на стальных пластинах, где сваркой выжжены надписи; “Наливочная”, “Бензаковая”, “Меняльня”, “Жуко-яма”, “Товары Ридрала”, “Спальня”. Но слова тут подкреплялись рисунками: бутылка с лавашом, бензак, сено, пушки, жуки, кандалы и много-много чего ещё.
Разбитые остовы машин как на свалке. Сверху по лестницам ходили фигуры в лохмотьях, фрагментах брони или тёмных обмотках, почти не видные из Исследователя. Снаружи, сквозь обшивку и гудение инфернального двигателя звучал раскатистый жучиный гомон, и доносились человеческие крики: испуганные, смеющиеся, радостные, да даже неописуемые. Эти звуки превращались в один шум жестокой десейрийской жизни, управляемой лишь всеобщей стихией.
Никто и никуда Исследователя не провожал и не направлял, как и любых других. Люди просто парковались, где им вздумается, зная, что их машину могут подорвать, если они перекроют путь. Жуки прятались в широких переулках, держались на крыше у кормушек, отрывая мясо с бывших пленников и нынешних мертвецов.
В центре города - огромная пропасть, уходящая вниз. Над ней Дамлокаровым Мечом висел огромный стальной остров с большим крытым шатром и круглыми динамиками по сторонам, гремящими музыкой, что оживляла это место.
“Несомненно - голова зверя. Если Руга не там, то она просто не в Жеччедреле”.
- Содрать кожу с того дурака, кто это проектировал, - фыркнул Ворчун. - Кобра, здесь оценят, если я кого-нибудь перееду?
- Я не оценю, - нахмурился Кобра. - Нужно встать так, чтобы в случае чего быстро смыться.
Место нашлось у развилки, Ворчун высмотрел там целых три потенциальных пути отхода. Напряжённое молчание разбавлялось мрачной решимостью и лёгким волнением. Нет гарантий того, что в Кобру не прилетит арбалетный болт, а в Молчуна гранатомётный снаряд, когда те выйдут из машины. Но рвачей бояться - по песку не ходить.
- Пусть в песках будет удача…, - попрощался Кобра. - Поговорим с Ругой, найдём механо-мага и вернёмся к вам. Сидите тихо, разите быстрее, чем остальные.
- Пусть в песках будет удача, Кобра, - подтвердил Ворчун, затянувшись сигаретой.
- Не нагнетайте, - хмыкнул Молчун, после чего положил свою крепкую руку на плечо Кобры и внимательно на него посмотрел. Тот ответил взглядом, кивнул. Молчун подтянул одной рукой ручной пулемёт.
Под скрежет тяжёлого шлюза они покинули Исследователя и оказались снаружи.
***
- Нет, ты… “Туда не явишься, и ступни твои увязнут в этом железе”.
- Но Кобра сказал…
Она не понимала внезапного отказа. Он казался странным, непредвиденным, словно ложь. Ворчун в ней никогда доверия не вызывал, и именно он сейчас преграждал ей путь. Сердце трепетало, а голоса снова прорывались наружу. Она читала по пальцам его намерения, по душе его, и они ей не нравились.
“Обманщик, лжец, змей, притаившийся в песках, показывает, что вовсе не безобиден, клыки его блестят, он преграждает мне путь. Кровью, кровью я пройду через него!”
- Послушай его, Птичка, - Голди спокойно встала, опёршись о стенку. - Кобра просто… “Что плохо тебе будет, средь крови, средь пламени, под сводами стальными”.
Расслышать её слова было так сложно, они скрежетали, скрипели. Говорила она словно сквозь искрящие провода, сквозь толстую пелену
