Вещи, которые мы не смогли преодолеть (ЛП) - Скор Люси

Может быть, мне и не нужен был спутник жизни. Может быть, у меня уже был такой.

«Думаю, я хочу притворяться, что его не существует, достаточно долго, чтобы забыть о нем», — решила я.

Я хотела сделать так, чтобы он не имел значения. Я хотела ни черта не чувствовать, когда он входил в комнату. Во-первых, я хотела забыть, что когда-то влюбилась в него.

«Это раздражающе по-взрослому с твоей стороны», — заметил Стеф.

«Но я хочу, чтобы он страдал, пока я забываю», — добавила я.

«Это моя девочка», — сказал он. «Это прямолинейная Снежная королева с примесью Лебедя».

Мне удалось выдавить слабую улыбку, несмотря на зияющую дыру в моей грудной клетке. «Это звучит примерно так».

«Следи за своим почтовым ящиком в поисках заказа от Sephora», — сказал Стеф.

Никакое количество дорогой косметики не заставило бы меня чувствовать себя лучше. Но я также знала, что этим Стеф показывал мне, как сильно он меня любит, и я могла позволить ему это.

«Спасибо, Стеф», — прошептала я

«Эй. Держи подбородок выше, Уитти. У тебя есть ребенок, для которого ты должна подавать пример. Жизнестойкость — неплохая черта, которую можно передать по наследству. Выйди туда и немного повеселись. Даже если сразу это не покажется забавным, просто притворяйся, пока у тебя не получится».

У меня было предчувствие, что я буду притворяться еще очень долго.

Нокс Морган был не из тех мужчин, которых можно забыть. Когда-либо.

40

Последствия того, что ты идиот

Нокс

Перестань так на меня смотреть, — приказал я.

«Вэйлон раздраженно вздохнул, отчего у него на щеках появились складки. Он выглядел более печальным, чем обычно, что говорило о многом для бассет-хаунда. Он сидел у меня на коленях, положив лапы мне на грудь, и с ужасом смотрел на меня.

Очевидно, моей собаке не понравился тот факт, что мы вернулись в домик на полный рабочий день.

Он не считал, что это избавляет Наоми от необходимости видеть меня за обеденным столом.

Ему было все равно, что это было правильно, черт возьми.

Это был правильный поступок, напомнил я себе.

Неважно, насколько обиженной она выглядела.

«Черт», — пробормотал я себе под нос, проводя рукой по бороде.

Затягивание с этим только усложнило бы ситуацию, ранило бы еще больше чувств.

Она была такой расслабленной и счастливой, сидя напротив меня у Дино. Такая чертовски великолепная, что я не мог смотреть прямо на нее или отвести взгляд. А потом свет прямо из нее потух.

Я сделал это. Я погасил его.

Но это было чертовски правильно.

Скоро я почувствую себя лучше. Я всегда так делал. Пришло бы облегчение от прекращения осложнений, и я бы не чувствовала себя таким… выбитым из колеи.

От нечего делать я открыл крышку своего третьего пива.

Был понедельник. Я провел весь день в Whiskey Clipper, переезжая в свой офис, когда клиенты и сотрудники начали бросать на меня неприязненные взгляды. Слухи быстро распространились в Нокемоуте. Я планировал поработать сегодня вечером в баре, но когда я вошел в дверь "Хонки Тонк", Макс и Сильвер освистали меня. Потом Фи подбросила мне злобный взгляд и сказала, чтобы я возвращался, когда научусь быть меньшим мудаком.

Вот почему я не связывался с сногсшибательными женщинами.

Они были злобны, как гремучие змеи, когда их выводили из себя. Итак, я был здесь. Дома ночью. Наслаждаясь своим одиночеством.

Скоро все это уляжется. Я бы перестал чувствовать себя дерьмово. Наоми переживет это. И все бы двигались дальше, черт возьми.

Уэйлон издал еще одно ворчание и бросил острый, поникший взгляд на свою пустую тарелку из-под еды.

«Хорошо».

Он спрыгнул вниз, и я покормил его, затем вернулся в гостиную, где плюхнулся на диван и потянулся за пультом дистанционного управления.

Вместо этого мои пальцы нащупали рамку для фотографии. Поскольку мне больше нечем было заняться, я взял его в руки и изучил. Мои родители были счастливы. Они построили жизнь для меня и Нэша.

Пока все это не рухнуло, потому что фундамент был неустойчивым.

Я провел пальцем по улыбающемуся лицу моей мамы на фотографии и на мгновение задумался, что бы она подумала о Наоми и Уэйли.

Что бы она подумала обо мне.

Сделав большой глоток из бутылки, я переключил свое внимание на лицо моего отца. Он не смотрел ни в камеру, ни на того, кто сделал снимок. Его внимание было приковано к моей маме. Она была светом и связующим звеном. Все, что делало нашу семью сильной и счастливой. И когда она ушла, мы замкнулись в себе.

Я отложил фотографию в сторону, чтобы мне больше не пришлось заглядывать в прошлое.

Прошлое и будущее были двумя местами, где мне не следовало находиться. Единственное, что имело значение, было прямо сейчас. И прямо сейчас… ну, я все еще чувствовал себя дерьмово.

Готовый отключиться на всю ночь, я снова потянулся к пульту дистанционного управления, когда громкий стук заставил Уэйлона галопом подскочить к входной двери, хлопая ушами.

Я последовал за ним более достойным шагом.

Когда я открыл дверь, в комнату ворвался свежий сентябрьский вечерний воздух.

Нэш стоял на пороге, стиснув зубы и уперев руки в бока.

«Тебе повезло, что мне приходится делать это правой рукой».

«Делать, чт…»

У меня не было шанса закончить вопрос, прежде чем кулак моего брата врезался мне в лицо. Как и любой хороший удар, он зазвенел у меня в ушах и отбросил меня на целый шаг назад.

«Ой! Черт! Какого черта, Нэш?».

Он протиснулся мимо меня и протопал внутрь. «Что я тебе говорил?» — прорычал он через плечо. Он открыл мой холодильник и налил себе пива.

«Господи. Говорил мне о чем?» — спросил я, двигая челюстью взад-вперед.

«Наоми», — сказал Люциан.

«Господи, Люци. Откуда ты взялся?».

«Я вел машину». Он хлопнул меня по плечу и последовал за Нэшем на кухню. «Чувствуешь себя лучше?» он спросил моего брата.

Нэш протянул ему пиво и пожал плечами. «Не совсем. У него суровое лицо, которое сочетается с такой толстой головой».

«Что вы, два придурка, здесь делаете?» — потребовал я, хватая пиво Люциана и поднося его к своему подбородку.

Нэш протянул ему новую.

«Наоми, конечно», — сказал Люциан, принимая пиво и присаживаясь на корточки, чтобы погладить Уэйлона.

«Ради всего святого. Это дерьмо не твое дело».

«Может, и нет. Но это так», — сказал Люциан.

«Я же говорил тебе не облажаться», — сказал Нэш.

«Это чушь собачья. Ты не можешь просто прийти в мой дом, ударить меня по лицу, поиграть с моей собакой и выпить мое пиво».

«Мы можем, когда ты ведешь себя как глупый, упрямый сукин сын», — огрызнулся мой брат.

«Нет. Не садитесь. Не устраивайтесь поудобнее. Наконец-то у меня есть вечер для себя, и я не собираюсь тратить его впустую с вами двоими».

Люциан взял свое пиво и побрел в гостиную. Он опустился в одно из кресел и положил ноги на кофейный столик, выглядя достаточно довольным, чтобы оставаться там до конца ночи.

«Иногда я действительно ненавижу вас, засранцы», — пожаловался я.

«Чувства взаимны», — проворчал Нэш. Но его рука была нежной, когда он наклонился, чтобы одарить Уэйлона любовью, которой тот требовал. Собачий хвост расплылся от счастья.

«Ты не ненавидишь нас», мягко заявил Люциан. «Ты ненавидишь себя».

«Отвали. С чего бы мне ненавидеть себя?» Мне нужно было двигаться. Мне нужно было купить тысячу акров и построить чертову хижину в чертовой середине и никогда ни одной чертовой душе не рассказывать, где я живу.

«Потому что ты только что сказал, что самое лучшее, что с тобой когда-либо случалось, — это отправиться в чертову прогулку», — сказал Нэш.

«Женщина никогда не будет лучшим, что со мной случается», — настаивал я. Слова подозрительно смахивали на ложь.

«Ты самый глупый сукин сын в штате», — устало сказал мой брат.

«Он не ошибается», — согласился Люциан.

«Какого черта вы двое так переживаете из-за того, с кем я встречаюсь, а с кем нет? Все равно это никогда не было настоящим».