Сказки американских писателей - Вашингтон Ирвинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну теперь ты и впрямь будешь великим умником, на мякине тебя не проведешь!
Страшила себя не помнил от радости и гордости — наконец-то сбылось его заветное желание! — И, горячо поблагодарив Оза, он вернулся к друзьям.
Дороти посмотрела на него с любопытством: сверху голова Страшилы просто раздулась, столько у него стало мозгов.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила девочка.
— Чувствую, что я умный, — серьезно отвечал Страшила. — А когда привыкну к мозгам, все на свете узнаю.
А почему у тебя из головы торчат иголки и булавки? — спросил Железный Дровосек.
— Это чтобы все видели, какой у него острый ум, — догадался Лев.
— Ну ладно, пора и мне идти к Озу за сердцем, — сказал Дровосек. И тоже пошел к Тронному залу и постучал в дверь.
— Войдите, — отозвался Оз, и Дровосек вошел в зал и заявил:
— Я пришел за сердцем.
— Хорошо, — сказал старичок. — Только мне придется проделать у тебя в груди дырку, а то ещё вложу сердце куда-нибудь не туда. Надеюсь, я не сделаю тебе больно.
— Да чего там, — сказал Дровосек, — я и не замечу.
Тогда Оз принес специальные ножницы, какими работают жестянщики, и вырезал слева в груди у Дровосека маленькую квадратную дырочку. Потом пошел к комоду и вынул оттуда прехорошенькое сердце, сшитое из шелка и набитое опилками.
— Загляденье, правда? — спросил Оз.
— Как раз то, что нужно, — подтвердил Дровосек, которому сердце очень понравилось. — А оно доброе?
— О да! — ответил Оз. Он вложил сердце в грудь Дровосека, потом закрыл дыру вырезанным прежде кусочком железа и тщательно его припаял.
— Ну вот, — объявил Оз, — таким сердцем каждый может гордиться. Прости, пожалуйста, что пришлось поставить тебе на грудь заплату, но без этого никак было не обойтись.
— Подумаешь, заплата! Ерунда! — воскликнул довольный Дровосек. — Премного тебе благодарен, вовек не забуду твою доброту.
— Да не стоит благодарности, — сказал Оз.
Дровосек вернулся к своим друзьям, и они горячо поздравили его с тем, что все так удачно вышло.
Теперь в Тронный зал отправился Лев. Он тоже постучал в дверь.
— Войдите! — сказал Оз.
— Я пришел получить храбрость, — сказал Лев, входя в зал.
— Прекрасно! — ответил старичок. — Сейчас я займусь тобой.
Он подошел к буфету, достал с верхней полки квадратную зеленую бутылку и вылил содержимое в красивое золотисто-зеленое резное блюдо. Поставив блюдо перед Трусливым Львом, который подозрительно к нему принюхался, Волшебник сказал:
— Пей!
— А что это? — спросил Лев.
— Ну как тебе объяснить? — ответил Оз, — Когда проглотишь эту жидкость, она превратится в храбрость. Ты же знаешь, храбрость у всех внутри, так что пока этот напиток не выпьешь, назвать его храбростью нельзя. Вот я и советую тебе его выпить, да поскорее.
Лев отбросил сомнения и быстро осушил блюдо.
— Ну как ты теперь себя чувствуешь? — спросил Оз.
— Меня распирает от храбрости, — ответил Лев и весело пошел к друзьям поделиться своей радостью.
Оставшись один, Оз с улыбкой размышлял, как ловко он наделил Страшилу, Железного Дровосека и Льва тем, в чём они, по их мнению, нуждались. «Ну как мне не быть мошенником, — говорил он себе, — если все заставляют меня делать то, что сделать совершенно невозможно? Осчастливить Страшилу, Льва и Дровосека было проще простого, ведь они вообразили, что я все могу. А вот как вернуть Дороти в Канзас, ума не приложу!»
XVII. Как был запущен воздушный шар
Три дня Оз не подавал Дороти никаких вестей. Для девочки это были грустные дни, хотя её друзья веселились и радовались. Страшила сообщал, что у него в голове роятся удивительные мысли, но он не скажет какие, потому что, кроме него, никто их не поймет. Железный Дровосек при каждом шаге прислушивался, как стучит у него в груди новое сердце. Он признался Дороти, что это сердце кажется ему куда более мягким и добрым, чем прежнее, с которым он жил, когда ещё был человеком. Лев утверждал, что не боится ничего на свете и рад встретиться лицом к лицу с целой толпой людей или с дюжиной свирепых Калидасов.
В общем, все члены нашей компании, кроме Дороти, были довольны и счастливы, а ей пуще прежнего хотелось вернуться домой, в Канзас.
На четвертый день, к её большой радости, Оз прислал за ней и, когда она вошла в Тронный зал, приветливо сказал:
— Садись, деточка, мне кажется, я придумал, как отправить тебя отсюда.
— Домой, в Канзас? — спросила она радостно.
— Понимаешь, насчёт Канзаса я не уверен, — признался Оз, — я ведь представления не имею, где он. Но главное — перебраться через Пустыню, а там уж найти дорогу домой нетрудно.
— А как мне перебраться через Пустыню? — спросила Дороти.
— Послушай меня, — сказал старичок. — Ты помнишь, что я попал в здешние места на воздушном шаре? Ты тоже прилетела сюда по воздуху, тебя принес ураган. Вот я и думаю, что перебраться через Пустыню легче всего по воздуху. Ну, сама понимаешь, ураган я вызвать не могу, но, хорошенько пораскинув мозгами, я решил, что смогу соорудить воздушный шар.
— Как? — спросила Дороти.
— Воздушные шары, — объяснил Оз, — делают из шелка, который смазывают клеем, чтобы не выходил газ. Шелка у меня во дворце сколько угодно, так что воздушный шар мы изготовим без труда. Вот только во всей стране нет такого газа, нечем заправить шар, чтобы он полетел.
— Но если он не полетит, — заметила Дороти, — какой от него прок?
— Правильно, — согласился Оз. — Однако есть ещё способ заставить шар полететь — можно наполнить его горячим воздухом. Горячий воздух хуже газа: если он остынет, шар сядет посреди Пустыни. Тогда мы пропали.
— «Мы»! — воскликнула Дороти. — Разве и ты полетишь со мной?
— Ну конечно, — сказал Оз. — Мне надоело быть мошенником. Ведь если я буду выходить из дворца, мои подданные быстро сообразят, что я вовсе не Волшебник, и рассердятся, что я так долго их морочил. Приходится поэтому целыми днями сидеть здесь взаперти, а это довольно тоскливо. Лучше я вернусь с тобой в Канзас и снова пойду работать в цирк.
— Я буду очень рада, если мы полетим вместе, — проговорила Дороти.
— Спасибо, — поблагодарил Оз. — А теперь, если ты согласна помочь мне сшивать шелк для шара, давай возьмемся за работу.
Дороти взяла иголку с ниткой и, как только Оз раскроил шелк, принялась аккуратно сшивать куски. Сперва она
