Новая эпоха - StarStalk147
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как она и ожидала, Ассур стоял на балконе в дальнем конце апартаментов. Ноосенс находился в псионическом мире, пытаясь отыскать ту невидимую нить, что связывала Иршу и Роривера с Экспларом. Конечно же, Аркания уже знала о возвращении падшего Создателя Анима, но эта новость её не удивила. В глубине души она знала, что Эксплар не мог просто так умереть от рук простофиль-беотов, и уж тем более не поддался бы на провокации и манипуляции самопровозглашённого «правителя» Прайма. «Они недооценили противника, — с некоторым злорадством подумала она, медленно продвигаясь по этажу. Свет лучей Эметула на стенах трепетал, когда нот проходила мимо окон, — и теперь он обязательно явится сюда. Но это не моя забота. Теперь». Когда-то она, ещё молодая свежесобранная нот с трепетом бродила по этим коридорам, с любопытством заглядывала в глаза людям, и тайно, как ей думалось, следила за Рераром Хонти. Молодой амбициозный энтузиаст казался Аркании идеалом мужчины. Его взгляд голубых глаз буквально искрился энергией и волей к жизни, он никогда не сидел без дела и как ребёнок радовался даже самой незначительной победе. И конечно же Аркания не могла не разделять с ним эту радость. Со временем, они стали много времени проводить вместе. Они могли разговаривать о чём угодно ночами напролёт, и ей было так хорошо, что казалось, она может провести всю вечность с этим человеком. «Какая прекрасная ложь…»
Аркания остановилась перед дверью в гостиную. Несмотря на «плу» в шлеме и теле, она чувствовала Ассура за ней. Аура и разум ноосенса образовывали отчётливый образ. Скулы нот дрогнули. Она до последнего не хотела признавать, что действительно испытывает к этому лжецу какие-то тёплые чувства. Но сил бороться уже не осталось. Аркания никогда не испытывала такого изнурения. Даже когда она чудом уцелела после падения с моста Тайлам, она нашла в себе силы отринуть боль и горе, но лишь для того, чтобы спрятаться в разрушенном городе. Она и теперь собиралась бежать. Подальше от анимагенов и людей, подальше от их испуганных глаз и настороженных улыбок. Общество анимагенов ничего не забывает.
Ассур много рассуждал о значении внутренней гармонии и необходимости её достижения. Он говорил, что всё, так или иначе, приходит к некоему балансу, и внутреннее состояние каждого живого существа не исключение. Но намёки на то, что внутри неё идёт сражение с самой собой, лишь раздражали Арканию. Отчего-то ей не хотелось верить, что её деяния достойны прощения. Казалось, что её тело стиснули плотными оковами, не позволяя дышать и двигаться. Хотелось кричать от отчаяния и вырваться из этого плена. И сегодня она приняла решение освободиться.
Створка бесшумно распахнулась, пропуская тень в бирюзовом плаще внутрь. Ассур стоял неподвижно, словно статуя, лишь полы его плаща-мундира едва слышно хлопали от лёгкого ветра. С ненавистью посмотрев на его затылок, Аркания сняла с пояса один из кинжалов. Ещё немного, и она освободится. От его лжи и своих оков. Как он красноречиво врал ей в глаза, рассказывая о прощении. И она, как наивная дура, поверила в его слова. Возможно потому, что ей хотелось верить, что она сможет простить себя и других. Чтобы кто-нибудь заглянул ей в душу и увидел настоящую её, без маски цинизма и холодной жестокости. И такой анимаген появился, позволил ей увидеть себя и усомниться в собственном выборе, подарил надежду, но…
Рука Аркании крепче сжала рукоять клинка. Нот сама сделала их из очищенного бастума, покрыв тонким слоем нержавеющей стали. В какой-то степени, её клинки были продолжением её самой, и она редко с ними расставалась. Девушка сделала короткий шаг, готовясь к броску. Ещё секунда, и блестящее острое лезвие заставит лживый генератор замолчать, а ненавистную красную душу отправит обратно в ноосферу. Вся боль и горечь сейчас сконцентрировались в этом кинжале, на его острие, поблёскивающем в серебряном свете Эметула. «Зря ты повернулся ко мне спиной! — прошипела она про себя. — Пора покончить с этим!»
Едва слышно скрипнули прорезиненные подошвы сапог. Аркания тёмной молнией метнулась к Ассуру, занося клинок. Сейчас! Сейчас она освободится! Убежит далеко-далеко, хоть на край света, лишь бы не видеть, лишь бы забыть! Клиновидное лезвие рассекло воздух, устремившись к спине Ассура, в то место, где у анимагена файлар. Где находится его душа.
Душа… душа дрогнула, осознав, что она сейчас натворила. А вместе с ней дрогнуло и всё тело.
— Тварь… — прошептала она, снимая маскировку и лицевые пластины шлема. — Какая же ты тварь…
Ассур тяжело вздохнул и повернулся к ней, с некоторым удивлением взглянув на застывший в выпаде кинжал. Он медленно взял её за руку, освобождая рукоять оружия.
— Ты знал!.. — слёзы текли по лицу. Тело Аркании сотрясалось от плача. — Ты даже не шелохнулся! Ты же чувствовал меня! Ты знал, что я нападу и всё равно стоял! Я могла тебя убить…
Ассур медленно положил кинжал на широкую каменную ограду балкона, не отпуская её руку.
— Не знал, — тихо произнёс он, — но верил.
Она резко подняла на него взгляд, недоверчиво и с ужасом глядя ему в глаза. Эти слова она никак не ожидала услышать. Всё, что произошло ранее, казалось дурным сном. Ненависть, ревность, обида и страх медленно отступали, оставляя её перед ним. Маленькую, запуганную и запутавшуюся анимаген, год за годом убеждавшую себя в том, что она виновна. В падении Рерара и возвышении Эксплара. В смерти Миры и предательстве Рингара. В появлении Прайма и клевете Вестника. Но настоящая вина лежала лишь во лжи, которой она отравляла саму себя.
— Я верю в тебя, — сказал Ассур, опуская её руку, но всё также пристально глядя в глаза, — в ту, кем ты являешься на самом деле, Аркания. Верю в то, что ты простишь себя за ту ложь.
— Но… я не могу, — последняя тьма внутри неё всё ещё сопротивлялась. Но бирюзовый свет раскрывшейся души не оставлял ей шансов, — я ведь чудовище, убийца без сожаления… «Бирюзовый Призрак»…
— Ты — анимаген, Аркания, — он отпустил было её ладонь, но она схватилась за его пальцы, словно опасаясь, что он сейчас уйдёт, — анимаген, что преодолеет себя.
— Как ты?
— Как я, — кивнул он, чувствуя, как трепещет её душа.
Она рассеяно опустила голову. В голове наступила оглушительная тишина, а ноги стали подкашиваться. Чувство пьянящей свободы наполняло её душу. Ей казалось, что плащ
