Прекрасные создания - Кэми Гарсия

— Ты хоть что-нибудь здесь понимаешь?

Лена покачала головой.

— В моей семье, пока ты не получишь Призвания, ты не имеешь права на информацию, — она пристально вгляделась в страницы. — Наверно, на случай, если ты станешь Темным.

Я знал достаточно, чтобы не расспрашивать.

На каждой новой странице не было даже намека на понятный нам язык или символ. Было много картинок, иногда красивых, иногда пугающих. Неведомые существа, символы, животные; даже лица людей на страницах Книги Лун выглядели нечеловеческими. Для меня это была энциклопедия жизни с другой планеты.

Лена забрала у меня Книгу.

— Я так многого еще не знаю, и все это так…

— Смахивает на галлюцинации?

Я облокотился на кровать и посмотрел на потолок, повсюду были слова и цифры, некоторых я до этого не видел. На всех стенах комнаты в обратном отсчете были написаны цифры, как будто это была тюремная камера.

100, 78, 50…

Сколько времени мы еще сможем вот так запросто сидеть в ее комнате? День рождения Лены приближался, и силы ее росли. Что если она была права, что если она превратиться во что-то совершенно неузнаваемое, такое Темное, что даже не вспомнит обо мне? Я так долго смотрел на стоящую на стуле виолончель, что она стала меня раздражать, я закрыл глаза и прислушался к звучащей мелодии Магов, но тут заговорила Лена…

«…В ТЕМНОЕ ВРЕМЯ ПРИДЕТ ПОРА ПРИЗВАНИЯ, НА ШЕСТНАДЦАТОЙ ЛУНЕ, КОГДА НАДЕЛЕННОМУ СИЛОЙ НАСТАНЕТ СРОК СВОЕЙ ВОЛЕЙ И РАЗУМОМ РЕШИТЬ НАВЕЧНЫЙ ВЫБОР ДО КОНЦА ДНЕЙ ЕГО ИЛИ ДО ПОСЛЕДНЕГО МГНОВЕНИЯ ПОСЛЕДНЕГО ЧАСА ПОД ЛУНОЙ ПРИЗВАНИЯ…»

Мы посмотрели друг на друга.

— Как ты это…, - я заглянул ей через плечо.

Она перевернула страницу.

— Это на английском. Тут написано по-английски. Кто-то начал переводить текст в конце. Видишь? Здесь чернила другие.

Она была права.

Но даже эти написанные на понятном нам языке слова были столетней давности. На этой странице был другой почерк, не менее элегантный, но он был явно другим и написан был другими, не такими коричневыми, чернилами, если это, конечно, были чернила.

— Верни назад.

Она приподняла Книгу и стала читать дальше:

«ОДНАЖДЫ СВЯЗАННЫЙ ПРИЗВАНИЕМ НЕ РАЗОРВЕТ ЭТИ УЗЫ. ОДНАЖДЫ СДЕЛАННЫЙ МАГОМ ВЫБОР НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ИЗМЕНЕН. НАДЕЛЕННЫЙ СИЛОЙ ОБРАЩАЕТСЯ В ВЕЛИКИЙ СВЕТ ИЛИ ВЕЛИКУЮ ТЬМУ. ЕСЛИ ЖЕ КО ВРЕМЕНИ ПОСЛЕДНЕГО ЧАСА ШЕСТНАДЦАТОЙ ЛУНЫ ВЫБОР НЕ СДЕЛАН, ТО БУДЕТ ПОДОБНОЕ НАРУШЕНИЕМ ПОРЯДКА ВЕЩЕЙ. ЧЕМУ НЕ БЫВАТЬ. КНИГА СДЕЛАЕТ ВЫБОР ЗА ТОГО МАГА, КТО НЕ ВЫБРАЛ ПРИЗВАНИЯ, НА ВЕКИ ВЕЧНЫЕ»

— Так выходит этого Призвания никак не избежать?

— О чем я тебе все время и твержу.

Я уставился на слова, которые никак не облегчали мне понимания.

— Но что происходит во время Призвания? Эта Луна призвания посылает какой-то Магический луч или что?

Она опять перечитала страницу.

— Тут нет описания. Я только поняла, что это происходит под луной, в полночь. «В СРЕДИННЫЙ ЧАС ВЕЛИКОЙ ТЬМЫ И ПОД ВЕЛИКИМ СВЕТОМ, ИЗ КОТОРОГО МЫ ВСЕ ПРИШЛИ». Но случиться это может где угодно. Это не то, что ты можешь взять и увидеть, это просто случается. Никакого Магического луча.

— Как именно это происходит? — я хотел знать все подробности, но казалось, что она опять что-то скрывает. Лена смотрела в Книгу.

— Для большинства Магов это сознательный выбор, как и говорится в Книге. Наделенный Силой, то есть Маг, делает свой Навечный Выбор. Они сами выбирают свое Призвание — Свет или Тьму. Вот к чему здесь слова про свободу воли и разума, как смертные выбирают быть им хорошими или плохими людьми, только Маги делают такой выбор единожды и навсегда. Они выбирают жизнь, какую буду проживать и способы, которыми они будут взаимодействовать с магической вселенной. Вроде как соглашения с матерью-природой, с Порядком Вещей. Понимаю, звучит как бред сумасшедшего.

— В шестнадцать лет? Как можно в шестнадцать лет сделать выбор на всю свою жизнь?

— Да, но этим еще повезло. У них хотя бы есть этот выбор.

Пришлось себя заставлять, чтобы задать этот вопрос:

— А что же будет с тобой?

— Рис говорит, что ты просто изменяешься. Это случается за одну секунду, за один удар сердца. Ты чувствуешь энергию, чувствуешь, как эта сила проходит через тебя, как будто ты оживаешь, — сказала она и с тоской добавила: — По крайней мере, так Рис говорит.

— Звучит неплохо.

— Рис описывает это как переполняющее тебя тепло. Она говорит, что ей казалось, будто солнце светит только ей и никому больше. И именно в этот момент ты понимаешь, какой путь для тебя избран, — звучало это все так безмятежно, так легко, как будто она чего-то не договаривала. Например, о том, как чувствует себя Маг, когда ему предстоит стать Темным. Но я не хотел говорить об этом, даже понимая, что мы оба об этом задумались.

И все?

И все. Не будет боли или чего-нибудь такого, если ты об этом волнуешься.

Это был всего лишь один из моментов, который меня волновал.

Я не волнуюсь.

Я тоже.

В этот раз наши мысли мы скрывали даже от себя самих. Солнечный свет полз по плетеному ковру в Лениной комнате, окрашивая разноцветное плетение во все оттенки золотого. На минуту Ленино лицо, глаза и волосы — все, к чему прикоснулся свет, — стало золотым. Она была прекрасна и невероятно, немыслимо далека от меня, и, как те лица на картинках в Книге, не была похожа на человека.

— Закат. Дядя Мэйкон может проснуться в любую минуту. Надо убрать Книгу, — она закрыла ее и сунула обратно в мою сумку. — Забери ее. Если дядя ее найдет, он придумает, как держать меня подальше от нее, как держит от всего остального.

— Я никак не могу понять, что они с Аммой скрывают. Если все, что должно произойти, в любом случае произойдет, и никто не может этого предотвратить, то почему не рассказать нам все.

Она не взглянула на меня. Я притянул ее к себе, и она прижалась к моей груди. Лена молчала, но через ее свитер и свою толстовку я чувствовал, как бьется ее сердце рядом с моим.

Она не отводила взгляда от виолончели, пока музыка не затихла окончательно, погаснув, как солнце за окном.

На следующий день в школе было очевидно, что мы были единственными, кто вообще думал о какой бы то ни было книге. Руки поднимались в классе, только чтобы попроситься выйти в туалет. Ручки прикасались к бумаге только для написания очередной записки о том, кого пригласили или еще не удостоили чести быть приглашенной, или кому уже отказали.

Декабрь в Джексоне Хай означал только одно — Зимний бал. Мы были в кафетерии, когда Лена впервые заговорила об этом.