Призрак прошлого (СИ) - Королева Людмила Александровна

Максим наклонился и прошептал мне на ухо, будоража сознание, проникая голосом под кожу:

— Станем на шаг ближе? Или мне прекратить?

Часть меня хотела вырваться из плена, но тогда бы я привлекла к себе ненужное внимание. Другая же половина, та, что вечно нашептывала глупости и сбивала с правильного пути, призывала согрешить. Всю жизнь жила, стараясь вести себя достойно и правильно, а тут словно бес попутал. Вернее желания вышли на первый план. Не стала ему ничего отвечать, лишь разжала ноги, предоставив его руке больше свободы. У меня щеки пылали, а сердце билось с такой силой, что едва не выскочило из груди. Победная улыбка Максима и раздражала и чертовски волновала. До чего же он хорош! Мне в нем нравилось буквально все: и чувственные губы, которые умели целовать так, что земля уходила из под ног, и глаза зеленые, в которых то черти плясали, то пламя бушевало, и взгляд порой теплый, а иногда колючий. Он волновал мою душу, ломал барьеры, шел к моему сердцу уверено и напролом.

Его пальцы бесцеремонно отодвинули промокшее кружево в сторону и проникли внутрь. Я едва не задохнулась от наслаждения, разлившегося по телу. Он сводил меня с ума своими действиями, проделывал со мной что-то невероятное, отчего голова кружилась и терялась связь с миром. Его губы накрыли мои в настойчивом, требовательном поцелуе. У нас обоих сбилось дыхание. Максим целовал шею, обжигая своим горячим дыханием, покусывая кожу зубами. Меня лихорадило, пыталась удержать стоны. Мы смотрели друг другу в глаза. Его взгляд лишал воли, рассудка, порабощал. Мне было невероятно приятно, но в тоже время безумно стыдно. Щеки пылали. Как я ему в глаза смотреть буду, когда свет включат? Но тут же накатывали волны наслаждения и было уже на все плевать. Я отдавалась на волю эмоциям. Максим впился в мои губы, поглотив крик. Я рассыпалась в его руках, разлетелась на атомы. Зажмурилась, получив долгожданно освобождение. Ковалёв осторожно убрал руку, поправил мне платье, а потом отпустил запястья. Показалось, что с меня сняли кандалы. Боялась пошевелиться, нерешительно положила голову ему на плечо, а он поцеловал меня в макушку. Сердце стучало где-то в висках, разгоняя кровь по венам, адреналин зашкаливал. И почему все запретное такое сладкое? Осознавала, что мы повели себя не пристойно, но в то же время это чертовски заводило.

Когда включили свет, я затаила дыхание, щеки горели, не знала, как смотреть Максиму в глаза. Ковалёв же сделал вид, будто ничего не произошло. Он обнял меня за талию, вместе вышли из кинотеатра.

— Как на счет того, чтобы съездить перекусить? — поинтересовался Максим, крепче сжав мою талию. У меня мурашки поползли по телу. Бросила на него взгляд исподлобья.

— Что? — вскинул он брови, буравя меня взглядом. — Почему так смотришь на меня?

— Максим Александрович, вы себя плохо ведете, — заявила я, скрестив руки на груди. Ковалёв улыбнулся, в глазах черти плясали. Притянул меня к себе и прошептал на ухо:

— Виктория Александровна, но вам же понравилось, иначе оказали бы более убедительное сопротивление.

Уперлась ладонями в его твердую грудь, чувствовала, как под моей рукой колотилось его сердце. Я волновала его. Осознав это, тепло разлилось по венам.

— Ты рядом со мной все время сдержанна и напряжена. Вот решил немного обломать твои колючки, — заявил он, сорвав с моих губ легкий поцелуй. — А теперь поехали в кафе. Знаю одно уютное место, тебе там точно понравится.

— Ладно, уговорил, — ответила, решив сменить тему.

Максим переплел наши пальцы и потянул за собой в сторону автопарковки. До машины не дошли, потому что Ковалёв снова прижал меня к себе и впился в губы страстным поцелуем. Максим покусывал мои губы, а потом нежно зализывал языком место укуса, его взгляд порабощал, заставлял меня таять.

— Ты такая сладка, от тебя невозможно оторваться, — выдохнул он, обхватив мои щеки ладонями. У меня сердце грохотало так, что едва не оглушило. — Пойдем, Макарунчик, а то вместо ужина точно тебя съем, — улыбнулся Макс, а меня будто прострелило. Причем пуля прошла через сердце, разорвав его на части. Я замерла, не могла сделать вдох. По щекам градом покатились слезы. Ковалёв с беспокойством смотрел на меня и ничего не понимал. У него брови сошлись на переносице, следил за мной не моргая.

— Викуль, прости, если обидел, — выдохнул он и прижал меня к себе, лихорадочно целовал щеки, стирал подушечками больших пальцев мои слезы. Меня трясло как в лихорадке.

— Как ты меня назвал? — спросила осипшим голосом, облизнув пересохшие губы.

— Макарунчик… Ты такая сладкая, что напомнила мне десерт, который пробовал, — насторожился Макс, а я зажмурилась, глотая слезы. Что за насмешка судьбы?

— Никогда больше не называй меня так. Никогда! — зашипела, оттолкнула его от себя, обхватила себя руками и поспешила прочь. Слезы текли ручьем, ничего не видела на своем пути. Понимала, что Ковалёв не специально, но все же вспорол мне внутренности тупым ножом. Услышала быстрые шаги за своей спиной. Максим догнал меня в два счета, молча подхватил на руки и потащил к своей машине. Видела, как ходили желваки на его скулах, как бешено пульсировала венка на шее, в глазах лед отразился. Скован, сдержан… Наверное, я выбила почву у него из под ног. Ковалёв открыл дверь автомобиля и посадил меня на переднее сиденье. Опустился на корточки и взял мои руки в свои, легонько сжал и виновато посмотрел в глаза.

— Кажется, я догадался, что случилось. Прости меня за то, что навеял на тебя воспоминания. Ведь в этом все дело?

Я утвердительно кивнула головой, смахнув ладонью слезы.

— Вика, прости, — выдохнул он, а я нежно провела пальчиками по его руке.

— И ты меня прости. Никак не отпущу прошлое, пора учиться жить заново. Поможешь? Хочу двигаться вперед и не смотреть назад.

— Вика, лучший способ исцелить раны — написать новую историю со счастливой концовкой. Я понимаю, почему ты боишься довериться мне. Тебя обидели, и ты не хочешь снова страдать. Не подпускаешь меня к себе, чтобы не привязаться, не привыкнуть к моему присутствию в твоей жизни. Но я не из тех, кто уходит от трудностей. Я буду рядом с тобой, потому что ты мне не безразлична. Постоянно о тебе думаю. Так порой бывает… Раз и человек становится для тебя значимым, родным и близким и не хочется с ним расставаться. Вика, все, чего я желаю, чтобы ты была счастлива, чтобы твои глаза светились, — прошептал он, а я затаила дыхание смотрела на него и теряла связь с миром.

— Твои слова очень похожи на признание в любви, — шмыгнув носом, проговорила я и попыталась улыбнуться.

— Ну… Как бы… Это они и были, — серьезно ответил Макс и опустил взгляд на наши переплетенные пальцы, а у меня сердце замерло в груди. Не знала, что сказать.

— Домой тебя отвезти или все-таки вместе поужинаем? — перевел он тему.

— Поехали в кафе, я чертовски голодная, — призналась, тяжело вздохнув.

Всю дорогу ехали молча. Ковалёв бросал на меня задумчивый взгляд, а я ушла в себя с головой. Смотрела в окно, теребила ремешок от сумки и прокручивала в голове слова Ковалёва. Вроде признался в любви, но в тоже время и не сказал заветную фразу, словно боялся этим спугнуть.

Кафе, которое выбрал Максим, действительно пришлось мне по душе. Уютное место, посетителей мало. Мы заняли столик у окна, заказали себе мясо с картошкой и салаты. Пока ждали, когда приготовится, общались. Напряжение между нами спало.

— На этих выходных Роман позвал к себе на дачу. Поедем? — поинтересовался Макс.

— Можно я возьму с собой подругу Катю? — спросила, мечтая пристроить ее в хорошие руки, а то у нее никак не складывалось с мужчинами.

— Конечно, — кивнул Максим.

— Хочу задать вопрос, но он очень личный, — тяжело вздохнула, искусала губу от волнения.

— Вика, расслабься. Спрашивай все, что хочешь, уже говорил, что отвечу на любой вопрос, — заявил Ковалёв, сложив руки на столе.

— Ты любил Карину? — проговорила на одном дыхание. Заметила, как в глазах Макса промелькнуло что-то дьявольское. Его кулаки непроизвольно сжались.