За стенами собачьего музея - Джонатан Кэрролл

Стоило мне войти в комнату, как я услышал непрекращающиеся звонки. Телефон звонил так истошно, что мог свести с ума. Возможно, среди звонивших была Клэр или Фанни, но у меня не было сил отвечать. Я сказал портье, где я и что если я понадоблюсь какой-нибудь важной персоне, то пусть пройдет ко мне в номер. Но никто так и не появился. Телефон продолжал звонить до тех пор, пока я, не выдержав, позвонил портье и распорядился всем отвечать что меня нет.

Несколько часов спустя я все еще лежал пластом на кровати, и вдруг послышался негромкий стук в дверь. Предполагая, что это полиция, я устало поднялся и открыл. За дверью стоял Мортон Палм. Презирая себя за то, что за все это время я ни разу не вспомнил о нем и не удосужился выяснить, уцелел ли он, я крепко обнял его.

— Слава Богу, Мортон.

Мы стиснули друг друга в объятиях и долго стояли неподвижно. Наконец он попытался высвободиться, но я не отпускал его.

— Подождите, прошу вас, подождите.

— Гарри, я хочу, чтобы вы пошли со мной.

— Куда? В полицию?

— Нет, мы с вами сходим на стройплощадку.

— Зачем?

Вид у него был измученным.

— Потому что это необходимо. Вы должны пойти со мной.

— Вы серьезно, Мортон? Сейчас?

— Да, мы должны сходить туда прямо сейчас. — Ладно. — Когда я наконец оторвался от него, меня вдруг охватило чувство пустоты и утраты. Что я там забыл? Но я в любом случае не мог ему отказать, и, значит, придется идти.

Отойдя на несколько шагов от отеля, я остановился и огляделся.

— Какой прекрасный вечер. Прекрасный, хотя и дерьмовый.

Объезжая озеро, чтобы попасть на место, мы оба молчали. Мортон вел машину медленно, лицо его ничего не выражало.

Ожидая увидеть телевизионный цирк из юпитеров и камер, я был совершенно ошеломлен, поняв, что на площадке никого нет. Ни единой живой души. Я взглянул на Палма, ожидая разъяснений, но он лишь жестом предложил мне помолчать. Что же происходит?

Мы вышли из машины в том месте, где когда-то была ограда, сейчас превратившаяся в скомканные клочья сетки. Вокруг никого не было видно.

— Мортон…

— Подождите, Гарри. Я все объясню когда мы придем на место.

Но никакого места собственно не осталось. Должно быть, Ктулу прислал сюда лучшего специалиста-подрывника на всем Среднем Востоке, поскольку, казалось, здание было уничтожено полностью. Я, конечно, видел результаты взрыва и днем, но из-за царящей неразберихи и сумеречного состояния ума не успел еще оценить всей тяжести поражения. Тросы и пилоны, бетонные столбы и стальные балки — все было перемешано в одну гигантскую кучу развалин. Приди сюда человек, не знающий, что здесь было раньше, он и представить бы себе не смог, какое здесь высилось всего каких-нибудь несколько часов назад здание, счастье и гордость стольких людей. Над землей живым оставались дым и кое-где еще пробивающееся сквозь обломки пламя.

— Гарри!

— Знаете, что я сегодня видел, Мортон? Знаете, что я видел среди всего этого хаоса? Один человек превратился в оленя, а другой — его преследователь — в пса. Честное слово, я видел это собственными глазами.

— Знаю.

Я медленно повернулся к нему.

— Знаете? Откуда же вы можете знать?

— Я привел вас сюда как раз для того, чтобы все объяснить. Потому что здесь никого нет. Вы никогда не задумывались, почему много месяцев назад зашли в мой магазинчик? Или почему вы шли по улице и вдруг остановились у витрины какого-то скучного магазина стремянок? Вы просто не могли этого не сделать. Посмотрите на меня, Гарри. Нет, не так, внимательнее. А теперь коснитесь моего лица. Не бойтесь, — дотроньтесь вот до этого места.

Все еще колеблясь, не совсем понимая, что происходит, я протянул руку и дотронулся до его щеки. Как только мои пальцы коснулись его кожи, я почувствовал прикосновение к собственной щеке в том же самом месте. Но обе руки Мортона оставались на месте. Я испуганно отдернул руку. И тут же исчезло ощущение прикосновения к моей щеке.

— Сделайте это снова, Гарри. Положите сюда всю ладонь.

Я положил ладонь ему на лицо и почувствовал такое же прикосновение на своем собственном.

— Что это? — прошептал я.

— Вы зашли в мой магазин, потому что нуждались во мне. Вы всегда нуждались в ком-то, кто помог бы вам яснее все понимать. Иногда это были женщины, а какое-то время вы думали, что это Хазенхюттль. Вы думали, что зашли ко мне по собственной воле, но ошибались. Я ждал вас.

— А Хазенхюттль? Вы знаете о нем? Об этом моем Надзирателе?

— Хазенхюттль — это просто вы сами. В то время вам нужен был кто-то вроде него. Поэтому вы и создали его, чтобы помочь себе справиться со своими проблемами. Все его страхи были вашими собственными, но и уверенность тоже. Он был просто другой вашей частью, из плоти и крови. И «умер» он тогда, когда перестал быть вам нужен. Когда в душе вы поняли, что справитесь сами.

Сквозь меня, как вода, хлестали волны невыносимых эмоций. Мне казалось, будто я рожаю. Или умираю. Когда я снова обрел дар речи, я только и смог что с трудом выговорить:

— А вы?

— Я — нечто другое. То, что он рассказал вам о Башне, правда. Вы и сами знали это с самого своего рождения, но вам необходимо было создать кого-нибудь вроде него, чтобы услышать об этом от кого-то еще, а не искать истину в себе самом. Все правильно. Теперь вы знаете, и это главное. Случившееся сегодня не имеет никакого отношения к вашей работе, но то, как вы отреагировали на происшедшее, сильно повлияло на нее.

— Разве я что-нибудь сделал? Я даже не попытался остановить их. Может, мне и удалось бы, но я бросился наутек.

— Нет, не так. Вместо того чтобы проявить эгоизм и попытаться спасти свое здание, свое творение, самым важным для вас было спасти жизнь своей подруги. Подруги, которая так ужасно поступила с вами. Это было испытанием. И мы понятия не имели, как вы поступите.

— Испытанием? Вы хотите сказать, что все это было подстроено? Вы устроили мне выпускной экзамен?

— Нет, мы ничего не знали о предстоящем нападении, но, когда оно произошло, сделали все возможное, чтобы остановить его. И в то же время наблюдали за вами. То, как вы реагировали, возможно, было даже важнее спасения Башни. Вы доказали, что достойны строить ее. И теперь вам предстоит решать, хотите ли вы попробовать еще раз.

— Попробовать что? Я ничего не понимаю! — Я закрыл лицо руками и попытался отдышаться. Это оказалось нелегко. Палм коснулся моего плеча, но я поспешно отступил назад. — Что вы делаете? Что все это значит?

— Это Вавилонская башня, и вы были здесь для того, чтобы построить ее заново по причинам, о которых поведал вам Хазенхюттль. С тех самых пор, как была разрушена первая Башня, Человек то и дело пытается возвести ее вновь. Но всегда находились люди, подобные Ктулу, которые не желали этого. Мир их не волнует. И вот вам результат.