Сага о Рорке - Андрей Астахов

– Я лучше всех, – Ефанда гордо вскинула подбородок, и серебряные подвески на ее головной повязке мелодично звякнули. – Из-за меня спорили восемь ярлов из Даларны и Упланда, но я всем отказала.

– Значит, ты не замужем?

– Хорошие женихи ко мне не сватались, а плохой мне не нужен. Но если ты посватаешься ко мне, я, пожалуй, приму твои дары.

– Ты не только прекрасна, но и умна.

– Попробуй посвататься, – тут она улыбнулась. – Мой отец не будет против. Он уважает тебя. К тому же ты дальний родич Инглингов.

Рорк закрыл глаза на мгновение, и внезапно странная мысль вдруг посетила его. То, что случалось с ним до сих пор в самые главные дни его жизни, случалось ночью. В сумраках вепрь нанес матери смертельные раны, в ночи его чуть было не подняли на рогатины в доме Рогволода, в ночь Юль он скрестил меч с отродьем Хэль. В ночи он стал мужем Хельги, и в ночи же потерял ее. Теперь его опять окружает тьма, и он один. Тьма входит в сердце, холодит его, и только человеческое тепло может прогнать этот жуткий потусторонний холод. А сестра Хакана – она такая красавица!

Если не она, то Вестница завладеет его душой, и навсегда.

Минула зима, и в месяц цветень[117] пришли теплые туманы с юга. Над Варбру день и ночь висела плотная белесая пелена – дыхание теплой земли, жадно вбирающей в себя лучи еще скупого весеннего солнца.

Как каменистая земля Норланда впитывает в себя весеннее живительное тепло, так и Рорк всем своим существом вбирал любовь Ефанды – и был счастлив как никогда. Это чувство могло сравниться лишь с ощущением безмятежного счастья его далекого детства, но то счастье было в прошлом; теперь же любовь к Ефанде заполнила все его настоящее.

Свадьбу сыграли, едва закончился траур по Харальду. О женитьбе прославленного героя много потом судачили по всему Норланду, но никто не был удивлен его выбором – скальды восхваляли красоту Ефанды не меньше, чем отвагу Рорка.

Время, казалось, остановилось для сына Рутгера. Уже четыре месяца они с Ефандой были мужем и женой, а ему казалось, что свадьба в Варбру отшумела лишь вчера. Ефанда хорошела на глазах. Беременность добавила ей очарования, и жена Рорка будто излучала мягкое сияние, мирное и согревающее. Рорк часами просиживал рядом с ней, держа в своих ладонях ее точеные пальцы или слушая приложив ухо к ее животу, как новая жизнь посылает весточку от себя шорохами и стуками. Еще они разговаривали, но эти беседы были неинтересны окружающим, потому что только истинно влюбленные могли бы понять, о чем шепчутся Рорк и Ефанда.

Конунг Ингвар лишь раз навестил Рорка, принес дары для молодых – ценные меха, отрезы шелка и бархата, серебряную чашу, красивый кинжал арабской работы и нить жемчуга для молодой. Стал Ингвар осанист, важен и спесив, и Рорк почувствовал, как бывший товарищ уже выстроил стену между собой и ним. Однако это ему было безразлично: Ефанда и будущий ребенок занимали все его мысли. Частым гостем был Хакан, подаривший Ефанде на свадьбу удивительную вещь – фигурку павлина из золота с изумрудами и сапфирами на раскрытом хвосте. Но к исходу зимы Хакан начал готовиться к новому походу на юг, втайне от Рорка пригласив и сурового Хельгера, и Дира, и Рутбьерна и прочих керлов Рорка, с которыми сын Рутгера ходил по Ромейскому морю. То, что их бывший предводитель не скоро захочет променять тихие семейные радости на жизнь воина и путника, дружинники понимали, вполне добродушно подшучивали над Рорком – пропал, мол, воитель-герой, оказался под бабьим каблуком, приштопан намертво к подолу так, что не сбежишь. Воины постарше, вроде Хельгера или Дира, понимающе добавляли: бывает такое. Всякому хоть раз в жизни кровопролитие и походная жизнь становились поперек горла. Пройдет время, однако, и Рорк вспомнит, что он викинг, высшая цель которого – умереть в бою, с мечом в руке, а пока… Пока пусть молодость и любовь возьмут свое, ибо скоротечны они. Молодые же дружинники, из тех, кто еще не имел семьи, в своих насмешках были куда язвительнее:

– Что там поделывает наш герой?

– Сидит подле жены и слушает, как будущий ярл Инглингов пинает мамашу пятками в живот.

– Хи-хи-хи-хи! Скоро по-волчьи завоет!

– Что ты несешь, Мортен! Следи за языком, он у тебя длинный не в меру.

– А что я сказал? Всем известно, что наш Рорк – сын волка Гере. Пусть священного волка, но все-таки волка. Значит, его сын будет волчонком.

– Ага, на четверть.

– Не на четверть, а наполовину.

– Это как?

– Лопни мои глаза, а ты не знаешь? Ефанда такая же волчица, как ее муж. Я ее с детских лет знал, так она колотила сверстников и даже парней постарше, а уж злая была, как все тролли Етунхейма! Старый Инглинг, бывало, начинает учить ее уму-разуму сыромятным ремнем, всю жопу ей до рубцов исполосует, а она – ни звука, только слезы на глазах блестят. Кремень, не девка.

– А вот помню, как она женихов отшивала.

– Это все помнят. Восемь ярлов к ней сватались. И всех она высмеяла. Эрик Красноносый сказал тогда, что если бы не Инглинги, он бы научил эту девицу уму-разуму…

– Старый Асбьерн из Упланда выковал для нее боевой топор и сплел кольчугу.

– А я слышал, что девчонка себя называла Регинлеив, якобы эта валькирия в нее вселилась.

– Вздор! Такого не бывает.

– Бывает. Я вот слышал…

– Хороша семейка! Муж волк, а жена валькирия.

– А нам-то что? Лишь бы добыча была. А с Рорком мы хорошо поживились у ромейцев. Как вспомню тамошних девок, у меня мороз по коже идет.

– Да что ты? Расскажи-ка!

– Да это все знают. Меня однажды любили три раза. Было это в Рагузе. Вошел я в дом, показываю хозяину, чтобы ценности отдавал, а у него три дочки, одна другой краше. Ну я их и попользовал от души! Младшая мне особенно понравилась, у нее такой ротик был, что просто ах!

– Врешь ты все, Свин. Не было никаких девчонок. Ты и в Рагузе-то не был.

– Не был? Да вон кого хочешь спроси, я в первых рядах дрался!

– Я тебя там что-то не видел. А по женщинам у нас только один мастак, Юхан. Расскажи, Юхан, как ты умудрился наделать столько детей?

– А тебе и завидно? У тебя-то своих небось нет. Одни ублюдки, которых ты находил от задрипанок-невольниц.

– Ха-ха-ха-ха! Ты попроси Юхана, он научит, как детей делать!

– Слышали историю? У одного простака в Даларне была жена-красавица и большой пес. Бабенка, понятно, погуливала от мужа, но он, болван, ничего не подозревал. И вот приходит он однажды домой, а у жены в постели другой мужчина. Понятное дело, простак начал браниться, за вилы да за грабли хвататься. А жена и говорит: «Разве ты не понял, дуралей, что это наш пес? Его колдун деревенский в человека превратил, вот он теперь меня даже в постели охраняет, чтобы чужой мужчина чести моей не нарушал». «Врешь, шлюха, – отвечает простак, – кабы это был пес, у него был бы хвост. А хвоста нет!» А мужик в постели и отвечает…