Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ого, да это же «Салат Крестоносца»! Да ещё и с соусом «Клервез»… Гляди ты, повар нашего Людовика, видать, подсуетился, а может, даже успел поделиться рецептом с поваром Гёзы. Глубокие серебряные блюда, которые в данном случае можно было назвать салатницами, ставились на каждый стол через равные промежутки. Интересно, как оценят это блюдо те, кто никогда его раньше не пробовал?
Заценили, да ещё как! Особенно приятно было, когда Людовик поднялся и представил меня как изобретателя сего блюда. Пришлось вставать и кланяться, в очередной раз поймав на себе злобный взгляд маркиза Лиможского.
М-да, вот тебе и дворяне, думал я минуту спустя. Чавканье, хруст разгрызаемых костей, вытирание жирных пальцев о скатерть и одежду… Причём дамы в этом плане если и отставали от кавалеров, то ненамного. Средневековье, одним словом. Хорошо ещё, нет шмыгающих собак, которым швыряют те самые разгрызаемые кости, как водится сейчас в многих дворянских замках в Европе, чтобы не сказать — в подавляющем большинстве.
Я покосился на Роланда, зачерпнувшего салат серебряной ложкой. Вилок нет, они ещё не пользуются популярностью в Европе, а вот ложки в ходу. С другой стороны, «Оливье», он же «Салат Крестоносца», удобнее есть ложкой. Следом и Вим Я тоже зачерпнул себе из быстро пустеющего глубокого блюда и отправил ложку в рот. Нормально, почти как тот, которым я когда-то потчевал Людовика. Хотя вроде бы чего-то не хватает, и я даже знаю, чего… Но народу нравится. Не буду кидать прилюдно камни в огород королевского шеф-повара, неважно, чьего именно — Гёзы или Людовика.
Утолив первый голод, мы с Роландом принялись более внимательно разглядывать окрестности. А посмотреть было на что. Напротив нас за столом сидели дамы. В эти времена женщины на пирах сидят отдельно от мужчин, если только эти мужчины не их мужья или отцы. Хотя, и в этом случае часто предпочитают усаживаться с другими дамами — редкая женщина не любит почесать языком, а мужчинам, особенно нынешним, обсуждаемые прекрасной половиной темы просто неинтересны и непонятны.
— Смотри, — толкнул меня локтем Роланд, — а вон та, в красном, вроде как ничего.
Я обратил внимание на двух красивых девушек лет восемнадцати. Одна — голубоглазая пепельная блондинка (облачённый цвет от природы, не крашеная же!) в красном платье, расшитом серебром, другая — с зелёными глазами, как у королевы Фружины, но волосы цвета бронзы, а платье синее, с вышивкой золотом. На головах накидки из лёгкого шёлка, вышитого цветными нитями, волосы у обеих заплетены в косы и уложены в обтянутые сеткой причёски. Хорошо всё же, что дамы сейчас не носят эннен[3], который мы с Ольгой видели в музее в Алессандрии! Эта дура за любую притолоку цепляться будет. Девушки, судя по их взглядам, тоже заинтересовались нами. Блондинка украдкой бросала игривые взгляды на Роланда (везёт ему на них в последнее время!), а её зеленоглазая подруга откровенно разглядывала меня. Оч-чень интересно… И перспективно, если я правильно понял взгляды красавиц.
Тут объявили танцы. Хотя некоторые церковники и вообще люди религиозные нередко осуждают танцы как «дьявольский соблазн», но танцевать любят во всех сословиях, от деревень до королевских дворцов, причём в последних люди образованные даже приводят в оправдание танцев цитаты из Библии, например, про царя Давида, который «скакал во славу Господа».
Впрочем, и среди духовенства в этом вопросе нет единого мнения. Некоторые более умные и дальновидные служители Церкви, видимо, решив возглавить, раз не получается победить, сами вводят в церковные процессии элементы танца в сочетании с пением церковных гимнов. А уж при дворе молодой и красивой королевы, что Алиеноры, что Фружины, на танцы точно вряд ли кто-то рискнёт нападать
В общем, мы с Роландом не стали терять время и, первыми выскочив из-за стола, подошли к также вставшим девушкам. Роланд, понятно, к блондинке, а я разумеется, к зеленоглазке, пригласив разделить платок в каро́ле[4]. Девушки согласились, причём обе сравнительно неплохо знали французский, хотя до времён, когда любая уважающая себя дворянка в Европе могла объясниться на языке Вольтера и Рабле, ещё многие века. В общем, услуги Вима пока не понадобились. Заодно и познакомились. Блондинку звали Эржбет (то есть, «по-нашему, по-французски», Элизабет) де Берзифалинт, а «мою» зеленоглазую красавицу — Маргит де Метсенгершти, Марго, стало быть.
Правда, долго говорить нам не пришлось, начался танец. Что ж, не так трудно это оказалось, как я опасался. Шаг левой ногой, потом шаг правой… Танцоры двигаются не быстро, хотя временами ускоряются. Главное — не оторваться от хоровода и не запутаться при перестроениях в разные фигуры. Ещё надо петь, но тут я пас. Венгерским я не владею вообще, как и все в нашей компании, даже наш полиглот Вим успел пока выучить всего несколько фраз. Так же, как и все прочие подданные короля Франции, присутствующие здесь, да и, видимо, подавляющее большинство подданных кайзера. А подданные Гёзы и Фружины поют на родном языке. Так что остаётся только разевать рот и мурлыкать в нужный момент мелодию припева. Кстати, так же поступает и Роланд и, насколько могу судить, другие не местные, кому слух и голос позволяют.
Вим тем временем тоже умудрился найти себе партнёршу — конопатую толстушку-хохотушку, с лица которой не сходила улыбка. Наш переводчик не сводил жадного взгляда с её аппетитной груди, казалось, вот-вот облизнётся. Не удивлюсь, если эту ночь парень проведёт в обществе местной красотки. Причём красотки без кавычек — многим нравится именно такой типаж девушек.
В перерывах между танцами, отойдя в сторону, чтобы передохнуть, мы с моим другом ухаживали за нашими девицами, угощая их вином из оловянных кубков, которые Вим нахально, с таким видом, словно так и положено, забрал со стола, где сидели с церковниками Золотые Голоса Второго Крестового Похода, а также сладкими печеньками и сваренными в меду фруктами, добытыми нашим несостоявшимся кардиналом там же, похоже, не без помощи сестричек де Аргуэльяс. Маргит и Эржбет рассказали немного о себе. Обе происходили из почтенных дворянских семей — не высшей знати, но и не голи худородной, так что росли, ни в чём не нуждаясь.
Правда, расти им пришлось большей частью далеко от родных замков, и даже не в своей стране. Восемь лет назад отцу Гёзы, прежнему королю Беле Слепому вздумалось выдать дочку Софи, младшую сестру Гёзы, за
