НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 7 - Ольга Ларионова

Мы прошли по коридору с полмили, встречая следы тех, кто бывал здесь до нас. Затем мы покинули исхоженную тропу и вскоре уперлись в глухую стену.

— Здесь мы должны перебраться через стенку, — сказал Зеб.

— А куда мы направляемся? — спросил я.

— Мариам там бывала. Она нам покажет.

Перебраться через стену не стоило особого труда. На всякий случай мы страховали девушек тросами. По ту сторону перемычки туннель продолжался. Если не знать о его существовании, можно тысячу лет ходить в метре от него и не догадаться о его существовании. Мы шли быстро, светя вперед фонарями, и останавливались лишь однажды, когда Зеб привязал к лабиринтному шнуру новый клубок. Вскоре Мариам сказала:

— Теперь не спешите. Мне кажется, что мы уже пришли.

Зеб обвел вокруг себя фонарем и присвистнул:

— Вот это да!

Магги медленно произнесла:

— Как здесь красиво.

Мариам лишь торжественно улыбнулась.

Я был с ними согласен. Мы оказались в небольшой высокой пещере шириной около восьмидесяти футов, которая протянулась в неизвестность, полого заворачивая направо. Главной достопримечательностью этой пещеры было спокойное, будто налитое тушью озерцо, перед которым расстилался песчаный пляж.

Наши голоса звучали гулко, но негромко, потому что звуковым волнам мешали распространяться сталактиты, свисавшие с потолка пещеры. Зеб подошел к краю озера, присел и попробовал воду пальцами.

— Не очень холодная, — сообщил он. И тут же добавил. — Кто нырнет последним, тому глаз вон!

В последний раз я слышал такое выражение, когда был мальчишкой. Зеб уже расстегивал куртку. Я подошел к нему и приглушенным голосом заявил:

— Зеб! Что ты делаешь? Мы же не можем купаться вместе!.. Ты пошутил, да?

— И не собирался шутить, — сказал он, глядя мне в глаза. — А почему нельзя? Что с тобой, мой дружок? Ты боишься, что тебя накажут? Не бойся, они не увидят. С наказаниями у нас покончено.

— Но…

— Что «но»?

Я не смог найти ответа. Пользуясь терминами и понятиями, которыми меня обучили, я мог бы объяснить ему всю греховность его намерений. Но я понимал, что Зеб рассмеется мне в лицо — и девушки услышат, что он смеется. А может быть, и они будут смеяться, поскольку они с самого начала знали, что мы будем купаться вместе, а меня никто не предупредил.

— Зеб, послушай, — не сдавался я. — Я не могу… я не знал… у меня даже плавок с собой нет.

— Я тоже их не захватил, — сказал Зеб. — Скажи, а тебе мальчишкой не приходилось купаться нагишом?

Он не стал ждать моего ответа, а повернулся к девушкам и спросил:

— А вы чего ждете, хрупкие сосуды греха?

— Мы ждем, пока вы кончите спорить, — ответила Магги, подходя ближе. — Зеб, не возражаешь, если мы с Мариам разденемся по ту сторону большого камня?

— Отлично. Но учти: не нырять, не отвязывать страховочного конца, и на берегу дежурит один из нас.

— Глупости! — возмутилась Мариам. — В прошлый раз я здесь ныряла.

— Тогда меня с тобой не было, — ответил Зеб. — Так что я повторяю: не нырять, а то отшлепаю.

Мариам пожала плечами:

— Будь по-твоему, полковник Зануда. Пошли, Маг.

Они зашли за камень размером с дом. На полпути Мариам остановилась, посмотрела на меня и погрозила мне пальцем:

— Чтобы не подглядывать!

Девушки исчезли за камнем, и до нас донеслось их хихиканье. Я быстро сказал:

— Ты делай, как хочешь, я в твои дела не вмешиваюсь. Но я останусь здесь, на берегу. Я буду вас охранять.

— Как тебе удобнее. Я готов был дежурить с тобой поровну, но никто не может помешать тебе быть упрямым ослом. Без нужды не суетись — обе девушки отлично плавают.

В отчаянии я прошептал:

— Зеб, я уверен, что генерал категорически запрещает купание в подземных озерах.

— Поэтому мы ему и не будем докладывать, — ответил Зеб. — Никогда не беспокойте командующего без нужды — цитирую по уставу армии царя Иосифа, тысяча четырехсотый год до нашей эры.

И он продолжал раздеваться.

Я не знаю, почему Мариам именно меня предупредила, чтобы не подглядывал, я и не собирался! Когда она разделась, то вышла из-за камня и направилась прямо к воде, но свет переносного прожектора ярко осветил ее. Мариам закричала:

— Выходи, Магги! Если ты поспешишь, то Зеб будет последним, и ему глаз вон!

Я не хотел смотреть на Мариам, но не мог отвести от нее глаз. Я в жизни не видел ничего похожего на зрелище, представшее моим глазам. Только раз мне удалось взглянуть на картинку, которую мне показал мальчик в нашей приходской школе. Но я успел лишь взглянуть и тут же на него донес.

Я сгорал от стыда, но смотрел на Мариам не отрываясь.

Зеб вошел в воду раньше Магги; правда, я думаю, что ей было все равно. Он почти нырнул — таким образом чуть не нарушил собственный запрет. Он прыгнул в воду, но не скрылся под ее поверхностью, а сразу поплыл и вскоре уже догнал Мариам, которая плыла к дальнему берегу.

Затем из-за камня вышла Магги и тоже вошла в воду. Она не преподнесла свое появление как торжественное событие, подобно Мариам; быстро и грациозно она скользнула в воду. Войдя в озеро по пояс, Магги легко скользнула вперед и сильными гребками поплыла в темноту. Вскоре она догнала остальных — мне было слышно, как они переговариваются, хотя я не видел их в темноте.

Пока она не скрылась из глаз, я был бессилен оторвать от нее взгляд, даже если бы от этого зависело бессмертие моей души. Что же такое заключено в теле женщины, превращающее его в самое соблазнительное и манящее зрелище на свете? Истинно ли утверждение некоторых людей, что все дело лишь в инстинкте, который заставляет нас покоряться воле господа, дабы плодиться и размножаться? А может быть, за этим скрывается нечто более загадочное и чудесное?

Я поймал себя на том, что губы мои шепчут:

«Как ты прекрасна, как привлекательна,возлюбленная, твоей миловидностью!Этот стан твой похож на пальму,А груди твои на виноградные грозди…»[11]

В смятении и ужасе я заставил себя замолчать, ибо вспомнил, что Песнь Песней Соломона не более, как чистая и священная аллегория, не имеющая ничего общего с подобным зрелищем.

Я уселся на песок и постарался успокоить свою смятенную душу. Через некоторое время я почувствовал себя лучше, и мое сердце перестало столь часто биться. И когда они возникли из темноты, подплывая к берегу, мне удалось даже выдавить из себя улыбку. Происходящее уже не казалось мне столь ужасным, и до тех пор, пока тела девушек были скрыты под водой, ничего страшного я не видел. Не исключено, что зло таилось не в телах девушек, а в моем извращенном греховном зрении.