Баллантайн - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она поняла, что это опытный любовник. Еще бы, ведь у него более трехсот жен и наложниц! Ребекка очень старалась не показать ему своего отношения к происходящему, но когда он прикусил зубами ее сосок, как до этого мочку уха, задрожала всем телом и быстро, прерывисто задышала. Она еще пыталась остановить поток сладострастия, растекавшийся от сосков по всему телу, но уже плохо контролировала себя. Слабая попытка отстраниться привела к тому, что он еще сильнее прижал ее к себе. Приятная нега разлилась по всему телу, и только легкий стыд слегка омрачал ее. Ей казалось, будто она совершает большой грех. И уже в который раз за свою короткую жизнь Ребекка вдруг подумала, что грех, как и святость, обладает странной притягательностью. Она убеждала себя, что вовсе не стремится к нему, но не в силах предотвратить неизбежное.
Он ласкал ее возбужденные соски, касаясь их шершавым теплым языком. Ребекка чувствовала нарастающее внизу живота напряжение, и понимала, что уже не может противостоять ему. Ее тело изнывало от странного желания, словно требуя чего-то большего, но она не знала, чего именно.
– Встань! – неожиданно приказал Махди, и она не сразу поняла, чего он хочет. – Встань! – повторил он, и Ребекка медленно поднялась, даже не пытаясь прикрыть обнаженную грудь. Он улыбнулся, глядя на ее смущение, и это была очень нежная улыбка. – Сними платье! – последовал очередной приказ. Ребекка замялась, потупив взор. – Немедленно! – прикрикнул Махди. – Делай, что тебе говорят!
Она опустила платье, придержав его на уровне талии. Махди вожделенно смотрел на ее тело, жадно пожирая его глазами. И вдруг протянул руку и провел пальцами по ее коже. Это простое прикосновение вызвало у Ребекки столь сильный отклик, что даже ноги подкосились от внезапно нахлынувшей слабости. Она не сомневалась, что рано или поздно это случится, но новый прилив стыдливости сковал ее движения. В конце концов она англичанка и христианка, а он – араб и мусульманин, и это противоречило всему усвоенному ею с детства.
– Разденься! – снова приказал он.
Ее сомнения исчезли в тот самый момент, когда она вдруг вспомнила слова отца, прочитанные в его дневнике: «Нельзя забывать, что это дикая и языческая страна. Не следует судить об этих людях по тем правилам, которые мы соблюдаем дома. Поступки, в Англии предосудительные и даже преступные, здесь являются вполне обычными и даже нормальными. Мы никогда не должны забывать об этом и им препятствовать».
«Отец написал это специально для меня», – подумала она и потупилась.
– Ни один мужчина не видел того, что скрыто под этим шелком, – тихо сказала Ребекка. – Но если вы сами снимете мое платье, я буду знать, что это сделано рукой Аллаха, а не простого человека, и с радостью покорюсь.
Сама того не понимая, она сделала замечательный выбор, возложив на него ответственность за происходящее. Таким образом, она всецело предалась в его руки и увидела, что своим поступком несказанно порадовала его.
Махди сбросил на пол шелковое платье, скрывавшее ее бедра. Ребекка машинально прикрыла холм Венеры, и это тоже пришлось ему по нраву. Он не только не воспротивился этому, но, напротив, был польщен ее скромностью. Именно так он представлял себе поведение истинной девственницы.
– Повернись! – скомандовал он.
Ребекка выполнила приказ и ощутила его пальцы там, где спина переходит в ягодицы.
– Такая мягкая, такая белая, но с розовым налетом, словно облако на рассвете, освещенное первыми лучами солнца.
Он долго гладил ее пальцами и вдруг заставил наклониться так низко, что ее голова оказалась на уровне колен. Она ощущала его горячее дыхание на своих плотно сомкнутых ногах и чувствовала пронизывающий взгляд, пожиравший ее в самом укромном месте. Он видел то, что было сокрыто даже от самых близких ей людей – родителей, няни, служанок и любовников. В этом отношении она действительно могла считать себя девственницей. Сердцем Ребекка чувствовала, что должна воспротивиться столь тщательному осмотру своего тела, но умом понимала, что зашла слишком далеко и все ее протесты будут напрасными. Она находилась в его безраздельной власти, скованная гипнотическим взглядом.
– В этом мире нельзя насытиться тремя вещами – пустыней, смертью и лоном прекрасной женщины, – пробормотал Махди и повернул ее лицом к себе. Ребекка все еще прикрывалась руками, но он настойчиво развел их в стороны и коснулся ее курчавых волос. – Да, это пряжа из золотых нитей, шелковая паутина, похожая на мягкое утреннее солнце.
Его восхищение было настолько искренним и поэтическим, что она уже не отвергала его прикосновений. Махди осторожно развел пальцами ее внешние губы, и Ребекка невольно раздвинула ноги.
– Ни в коем случае не удаляй волосы в этом месте, – предупредил он. – Даю тебе на это специальное разрешение. Этот шелк слишком дорог и уникален, чтобы портить его.
Махди взял ее за руки и усадил рядом с собой на ангареб. Ребекка опомниться не успела, как он положил ее на спину, приподнял колени и опустил между ними свою голову. Только сейчас она с изумлением поняла, что он намерен делать. Назира не предупредила ее об этом. Она говорила, что все должно быть как раз наоборот.
Случившееся потом поразило ее воображение. Ничего подобного она и представить себе не могла! Конечно, Махди был опытным и искусным любовником, но то, что он сделал с ней в эту минуту, превзошло ее понимание. Казалось, будто она внезапно умерла, а потом родилась вновь. Ее тело пылало от жара, покрывшись потом и непроизвольно выгибаясь ему навстречу. Сначала Ребекка лишь тихо стонала, потом закричала и, наконец, испытала такое блаженство, что забилась в конвульсиях и, совершенно обессиленная, откинулась на спину. В этот момент ей показалось, что прошла целая вечность, закончившись его тихим шепотом. Губы Махди касались ее уха, но ей показалось, что он где-то очень далеко, на другом конце света.
– Как пустыня и смерть, – засмеялся он.
Ребекка лежала словно в забытьи, приходя в себя только когда он снова начинал ласкать ее. А открыв наконец глаза, к своему удивлению, обнаружила его рядом с собой совершенно голого. Она привстала на локте и посмотрела на его тело, не испытывая
