Нежное дыхание смерти - Анна Малышева

«Весь зоопарк перебрала! – злилась в своем убежище Даша. – Когда с тебя будет довольно, курва ты несытая?!»

Вздохи, стоны и ласковые слова, исходившие от девушки, были явно деланными. Она просто время от времени испускала какой-то звук или вполне деловым тоном замечала: «Ой, как хорошо!» Точно так же она могла бы сказать, что погода сегодня плохая или у нее нет аппетита.

Но толстуху это не волновало. Девица делала свое дело, каким бы оно ни было, а все остальное для нее не важно.

Даша переждала этот поток эмоций, не давая себе труда затаивать дыхание и притворяться мертвой, как она собиралась раньше. Женщины были так поглощены друг другом, что не заметили бы ее, даже если бы она встала и прошла мимо их импровизированного ложа любви.

Наконец они замолкли.

«Спасибо вам! – Даша перевела дух. – Сил уже нет слушать… Какая гадость! И я точно так же должна выглядеть и слышаться со стороны, когда ко мне приходит Лариса… Хотя нет – я ведь ей не отвечаю тем же… Еще чего не хватало! Обойдется и без зайчика! Сволочи все!»

А девица тем временем одевалась уже почти в полной темноте и плаксивым голосом канючила:

– Надежда Степановна! А Надежда Степановна! Как же платье-то?

– Какое еще платье? – хрипло отвечала та, приводя себя в порядок. – Тьфу, ни черта не вижу! Может, еще что и обронила… Тебе не кажется? Вроде что-то стукнуло…

– Надежда Степановна, а как же подарок? – Девица, судя по звуку, поцеловала свою благодетельницу. – Вы же обещали!

– В конце месяца, – отвечала пожилая. – Когда закрою отчетную ведомость.

– Ну как же так?! – возмутилась партнерша. – Когда еще конец месяца, март только начался! Ну, Надежда Степановна! Вы же обещали?!

– Я тебя когда-нибудь обманывала? – Та немного повысила голос. – Всегда платила. Просто немного придется подождать. Ситуация пока неясна. Может, будут проблемы с отчетом. Лара что-то землю роет…

– Это у Ларисы Васильевны весенняя лихорадка! – хихикнула девица. – Из-за ее любовницы. Как вам новенькая, кстати?

– Лапочка… – прогудела Надежда Степановна. – У Ларисы губа не дура! Где она таких берет?

Ах, так вот почему вы мне морочите голову с этой ведомостью! Из-за этой девки? Вы что – решили на нее переключиться? Так Лариса скоро ее не отдаст!

– Брось трепаться, – раздалось в ответ. – Не из-за девицы, а из-за неопределенности. Можешь ты немного подождать, или тебе шило в зад воткнули?! Ну, идем!

– Нет, сперва на платье! – не сдавалась та. – А девке этой я всю рожу искалечу!

«Большое спасибо! Вот вам еще одна сцена из-за меня! Да я тут в моде! Хоть бы увидеть ее лицо, чтобы знать, кто мне собирается рожу искалечить! В темноте не различить… По голосу не узнаю…»

А женщины, продолжая пререкаться, медленно шли к выходу. Даша все еще слышала их голоса:

– Ну, Надежда Степановна!

– У меня и кошелька с собой нет… – отвечала та совсем уже в отдалении. – Подождешь.

– И так всякий раз!

Их голоса замерли, хлопнула стеклянная дверь, и Даша не смогла сдержать смеха, давно рвавшегося наружу. В этом смехе оказалось куда больше горечи, чем настоящего веселья, да и природа у него была явно истерическая, но все равно он принес ей какую-то разрядку. Отсмеявшись, она переменила позу и снова задумалась.

Ей припомнились слова толстухи о том, что как будто что-то стукнуло, и она вспомнила, что действительно слышала нечто подобное во время их возни в проходе между зарослями. Негромкий шлепок, раздавшийся несколько в стороне от женщин.

Тогда ей подумалось, что это упал спелый плод с какой-то пальмы, но теперь она вспомнила, что на пальмах не было ничего, даже отдаленно похожего на плоды. Это было ею отмечено еще во время осмотра сада.

«Что это могло шлепнуться? Странно… А если… Если рискнуть и пошарить на полу?»

Эта мысль пришлась ей по душе. Ужасно надоело сидеть в полной неподвижности.

«В крайнем случае, если кто-то войдет, он меня не увидит. Тут темно, и я спрячусь прежде, чем включат свет… А может, и без света обойдется. Эти же обошлись!»

Она выбралась из шалаша и пролезла сквозь заросли на открытое место. Ее глаза уже достаточно привыкли к здешней темноте, и она могла осмотреть пол довольно тщательно.

И действительно, немного правее от нее возле подножия какого-то раскидистого растения что-то темнело. Даша торопливо пошарила там и нащупала кожаный предмет прямоугольной формы. Она подняла добычу и уставилась на нее. Не понадобилось много времени, чтобы узнать в этом предмете бумажник. Довольно пухлый бумажник из дорогой кожи.

«Это не может принадлежать девице. Это штучка Надежды Степановны. Как же так? Та сказала, что у нее нет при себе денег… Обманула девицу? Потеряла бумажник и решила, что не брала его с собой, когда ощупала карманы? Зачем бы ей выбрасывать его… Скорее всего, выронила случайно, когда резвилась на полу… Но довольно далеко отлетел. Ну и размах у бабы! Она должна за ним вернуться, если обнаружит его исчезновение… Наверняка она поймет, где его посеяла. Надо положить на место».

И вдруг ей в голову пришла странная, дерзкая мысль. Еще не успев осознать, что делает, Даша зажала бумажник в руке и юркнула с ним обратно в заросли. Уже в своем убежище, отдышавшись, она поняла, что просто-напросто украла его.

«И хорошо! Баба обойдется и без него, а мне он куда нужнее… Не валяться же ему тут. Эх, помирать – так с музыкой! Поздравляю тебя, Даша, это твоя первая в жизни кража! – Она усмехнулась. – Все получается как по писаному. Началось с лесбиянства, а кончилось кражей… Этак ты и на убийство окажешься способна!»

И она подумала, что в таком случае первой падет Лариса.

Девушка немного развеселилась и принялась осматривать свой трофей. В одном отделении бумажника оказались деньги. Она достала их и поднесла к слабому свету, падавшему из окна. Это были доллары и рубли. Триста долларов и пять тысяч рублей с небольшим.

Она расстегнула другое отделение. Там лежало что-то непонятное, поначалу принятое ею за проездной в пластиковой оболочке. Но эту мысль она тут же отвергла. Такая солидная дама, как Надежда Степановна, наверняка ездила на собственной машине.

Даша поднесла этот предмет к окну и долго на него глядела. И когда она поняла, что это такое, то возблагодарила толстуху, так щедро наградившую ее. Данный предмет нужен Даше куда больше, чем деньги. Это была магнитная карточка, с помощью которой, по рассказам Ларисы, отпирались ворота клуба. Даша держала ее в руках, вертела так и сяк и все не верила своему счастью.

«Это то самое, больше быть нечему! – убеждала она себя. – Господи, как повезло! Да ведь теперь я смогу выйти отсюда в любой момент! Выйти, поймать на мосту машину и уехать к чертовой матери! Хоть сейчас!»