50 знаменитых загадок Средневековья - Мария Згурская

Процесс «огораживания», который начался в середине Средневековья и продлился вплоть до XIX века, разрушил традиционный уклад крестьянской жизни. «Огородив» общинные земли и установив на них свои законы, землевладельцы лишили крестьян их вековых прав. Феодальная концепция земли как единого организма, в котором есть место для всех элементов общества, постепенно была вытеснена рыночной экономикой. В ходе этого процесса обезлюдели целые деревни. Тысячи крестьянских семей были вынуждены перемещаться на неосвоенные земли или в растущие города, где они за зарплату работали на новых фабриках. Языческая жизнь деревни была разрушена, соседи стали бояться соседей, и, как это часто случается в смутные времена, потребовались «козлы отпущения». Церкви и богатым дельцам не составило труда использовать эту ситуацию к своей выгоде, организовав в различных местностях «охоту на ведьм», направленную против конкретных личностей, не отрекавшихся от «неудобной» старой веры и боровшихся за образ жизни, основанный на единстве сельскохозяйственных угодий и священности земли.

Помимо богатых дельцов и землевладельцев, стремившихся получить от земли побольше выгоды, в преследовании ведьм и целителей, которые практиковали методы лечения, отличные от тех, что преподавались в университетах того времени, были заинтересованы и представители тогдашней медицины. Усилия создать профессиональную медицинскую среду подразумевали доступ в эту среду только тем, кто закончил официальные учебные заведения. Естественно, что такие люди могли сами устанавливать размеры своих гонораров и отлучать от этой профессии любого, кого они считали непригодным к ней. А потому нет ничего удивительного в том, что они принялись утверждать, будто женщины не способны быть целителями. В «Молоте ведьм» было сказано: «Если женщина, не имеющая образования, осмеливается заниматься врачеванием, она — ведьма и должна умереть».

Ведьмы, конечно, учились своему ремеслу, но не в университетах. Они учились у природы, перенимали опыт старших женщин общины, сами экспериментировали с цветами и травами. Лечили-то ведьмы хорошо, и как раз это приводило в ярость медиков и церковь. В 1322 году одна женщина была арестована за врачевание и допрошена на медицинском факультете Парижского университета. Хотя в заключении было сказано, что она «владела искусством хирургии и приготовления лекарств в гораздо большей степени, чем лучшие парижские доктора», это, однако, не побудило медиков-мужчин относиться к женщинам-целительницам с уважением.

История медицины, кстати, дала возможность появиться еще ряду гипотез о причинах массового безумия, вылившегося в тотальную охоту на ведьм.

Разумеется, охоту на ведьм, как и любое другое историческое явление, нельзя изучать отвлеченно, в отрыве от общей исторической канвы. Но нужно вспомнить, на каком фоне разворачивалась массовая истерия преследования «колдуний». Ведьмы преследовались как некий фантомный «внутренний враг» наравне с другими изгоями, прежде всего евреями и прокаженными. Действительно, еще в XI веке появляются первые гетто для евреев в Германии и начинаются их массовые убийства в Испании. В 1179 году во Франции издается закон против прокаженных и гомосексуалистов. В конце XII века из Франции изгоняются евреи. И наконец, в XIV веке в этой же стране происходят массовые убийства прокаженных. Но такие сопоставительные ретроспекции не совсем проясняют причины массовой охоты на ведьм, развернувшейся многим позже перечисленных событий.

Проказа (лепра) в XI–XIII веках была настоящим бичом божьим. Прокаженные несли на себе печать ужаса. В то время нашли «выход» в абсолютном исключении прокаженного из социальной группы. Прокаженные носят специальную, издали приметную одежду, на их посохах — колокольчики, чтобы все бежали прочь, едва услышат приближающийся звон. Навязчивая, пугающая фигура прокаженного; отторгнутый от всех, он играет в восприятии любой группы роль изгоя. Прокаженный всеми оставлен, он вызывает только страх и ужас.

Только на исходе Средних веков западный мир избавляется от проказы в массовой форме (эпидемической). Проказа отступает, и с ее уходом отпадает надобность в тех местах изоляции и том комплексе ритуалов, с помощью которых ее не столько старались одолеть, сколько удерживали на некоей сакральной дистанции, как объект своего рода поклонения навыворот. Но начиная с эпохи Высокого Средневековья и до конца крестовых походов количество лепрозориев — «проклятых селений» — по всей Европе неуклонно росло. Согласно Матвею Парижскому, в христианском мире в целом их насчитывалось до 19 тысяч. Во Франции к

1266 году, когда Людовик VIII ввел в действие свои правила для лепрозориев, их было более 2 тысяч. В одном только Парижском диоцезе их число доходило до 43, среди них были Бурла-Рен, Корбей, Сен-Валер и зловещий Шан-Пурри. Два самых крупных лепрозория — Сен-Жермен и Сен-Лазар, находились в непосредственной близости от Парижа. Начиная с XV века лепрозории постепенно приходят в запустение, в Сен-Лазаре к тому моменту, когда здесь появляется св. Винсент, остается один-единственный прокаженный. В Мансийском лепрозории, одном из крупнейших в Европе, в эпоху регентства Марии Медичи содержатся всего четверо больных. В Англии и Шотландии с их полуторамиллионным населением в XII столетии было открыто 220 лепрозориев. Однако уже в XIV веке они часто пустуют. Отступление проказы, разве что чуть более медленное, наблюдается и в Германии. Как и в Англии, этот процесс ускоряется Реформацией: все благотворительные заведения и больницы передаются в ведение городских властей; так обстоит дело в Лейпциге, Мюнхене, Гамбурге. В донесении одного из штутгартских магистратов от 1589 года указано, что за последние 50 лет в местный лепрозорий не поступило ни одного больного.

Странное исчезновение лепры само по себе является загадкой. Оно не было, конечно, долгожданным результатом таинственных медицинских процедур, не было тогда сульфоновых препаратов, да и не могло быть. Есть версия, что это произошло благодаря изоляции больных, а также вследствие прекращения контакта с восточными очагами инфекции после окончания крестовых походов. Или — с массовым уничтожением ведьм…

Вопрос: при чем тут ведьмы? Некоторые современные исследователи находят параллели между лепрозными явлениями и некоторыми особенностями ведьм, на которые особо обращали внимание инквизиторы. Возможно ли, что охота на ведьм была борьбой с прокаженными?

Никто из авторов, рассказывающих об охоте на ведьм, не обошел вниманием все этапы ведовского процесса: арест ведьмы, расследование преступлений, вынесение приговора и казнь. Однако стоит обратить внимание на значительно менее известную процедуру, которая предшествовала пытке и, по сути, служила главным доказательством вины. Речь идет о поиске на теле ведьмы или колдуна так называемой «печати дьявола». Ее искали, сначала просто осматривая тело подозреваемого, а затем нанося уколы специальной иглой. Судья и палачи старались найти на обвиняемом места, отличающиеся от остальной поверхности кожи: пятна беловатого цвета, язвочки, небольшие вздутия, обладающие, как правило, настолько пониженной болевой чувствительностью, что подследственные не ощущали укола иглы.

Об этом пишет Я. Канторович в работе «Средневековые ведовские процессы»: «Если у кого-нибудь на теле оказывались язвы или какие-нибудь следы, происхождение которых было неизвестно, то их приписывали дьяволу. Поэтому прежде всего обращались к испытанию иглой. Нередко такое лишенное чувствительности место действительно находили на теле». О том, что наличие «ведовской печати», ведьминого знака считалось абсолютным признаком виновности, сообщали и другие исследователи.

Следует задать вопрос: какую реальную основу могли иметь под собой рассказы о ведьминых знаках, что представляли собой эти отметины? Есть два основных вида таинственных знаков: дьявольское пятно и ведьмин знак. Последний представлял собой своеобразный бугорок или вырост на теле человека и, по мнению демонологов, использовался ведьмами для кормления различных духов собственной кровью. Клеймо же дьявола можно скорее сравнить с родимым пятном.

Инквизиторы дают достаточно подробное описание этих знаков: «Поверхность тела одержимого отмечена и снаружи особыми знаками. Это небольшие места кожи нечувствительные, бескровные и безжизненные. Они иногда образуют красные или черные пятна, но редко. Так же редко они отмечены углублением кожи. Большей частью они незаметны снаружи и находятся на половых органах. Часто они находятся на глазных веках, на спине, на груди». Главный же признак, по которому в Средневековье отличали дьявольское пятно, — его нечувствительность к боли. Поэтому при осмотре потенциальной ведьмы подозрительные пятна обязательно прокалывали иглой. И если на укол не следовало реакции, обвинение считалось доказанным. (Еще одна существенная особенность «чертовых знаков»: при укалывании эти места не только не чувствовали боли, но и не кровоточили.)