Четвертая мировая война - Маркос

Вчера политик определял общую цель. Сегодня, пытаясь делать то же самое, но терпит поражение. Почему? Может быть, потому, что он добился собственной дискредитации? Или, точнее, проституировав цель, он еще в большей степени, проституировал политику как вид деятельности.

Не способный воспринять реальность, как точку отсчета, современный класс политиков создает себя из голограммы, размеры которой отвечают не масштабам его стремлений, а величине сегодняшнего календаря. Правитель деревни не отказался от мысли править городом, провинцией, нацией, целым миром… Дело лишь в том, что его сегодняшний день решается в деревне… и придется ждать ближайших выборов, чтобы сделать следующий шаг.

Если прежде у национального государства была возможность «видеть дальше» и создавать условия, необходимые для того, чтобы капитал производился «ин крещендо» и получал помощь в преодолении своих периодических кризисов, то разрушение основ национального государства больше не позволяет ему справиться с этой задачей.

Общественный «корабль» терпит крушение, и проблема не только в нехватке подходящего капитана, но и в том, что оказывается, что кто-то украл штурвал и его нигде невозможно найти. Если деньги стали динамитом, «операторами» по снесению здания были политики. Разрушив фундамент национального государства, традиционный класс политиков разрушил и основу своего существования. Сегодня всемогущие политические атлеты, не веря своим глазам, глядят на… недалекого торгаша, не имеющего ни малейшего понятия об искусстве управления государством, который даже не победил, а просто заменил их.

Традиционный класс политиков не способен восстановить основы национального государства. Как хищная птица, он довольствуется сегодня кормежкой за счет грабежа стран, и роется в грязи и крови, на которых строится империя денег. Пока он откармливается, бог денег ждет его за столом… в виде блюда.

Свобода рынка претерпела одну удивительную метаморфозу: человек теперь свободен выбирать в какой торговый центр ему идти, но в любом из них магазины и марки продуктов всегда будут одними и теми же. Старая сказка о свободе, проистекающей из тирании торговли, «свободы спроса и предложения», стала неактуальной.

Основы «западных демократий» подорваны. На их обломках проводятся кампании и выборы. Избирательная пиротехника вспыхивает так высоко, что уже не может осветить руин того, что когда-то называлось политической деятельностью.

Точно так же основа деятельности правительств — государственные соображения — уже никого не интересуют, их место занято соображениями рыночными, определяющими сегодня политику. Зачем нанимать на работу политиков, если маркетологи понимают новую логику Власти гораздо лучше?

Политик, то есть профессионал в вопросах государства, был заменен управляющим. В результате государственное видение дел, исходя из чисто рыночной логики, кажется полным безумием (управляющий — это лишь вчерашний приказчик, глубоко «убежденнный», что успех фирмы — это его личный успех), и таким образом горизонты сужаются и снижаются во всех измерениях.

Депутаты и сенаторы уже не создают законов, эту задачу выполняет «лобби», состоящее из помощников и советников.

Сироты и вдовцы — традиционные политики и их интеллектуалы чешут шевелюры (у кого таковые остались) и пытаются придумать себе новые алиби, чтобы предложить их на рынке идей. Но напрасно — там слишком слишком много продавцов и не видно ни одного покупателя.

Обращение к традиционному классу политиков с предложением стать «союзниками» в борьбе сопротивления стало бы неплохим упражнением по… ностальгии. Обратиться с тем же к неополитикам было бы симптомом шизофрении. Там, вверху, делать совершенно нечего, разве что можно создавать видимость того, что, может быть, что-то возможно еще сделать.

Но есть люди, которые заняты тем, что сначала придумывают существование штурвала, а потом пытается занять место за ним. Есть те, кто его ищет, уверенные, что он лежит брошенный где-то рядом. И еще есть те, кто делает из острова не убежище для самолюбования, а корабль, плывущий чтобы встретиться с другим островом, и еще одним, и еще одним …

IV. Война.

В атмосфере постмодернистского стресса Общества Власти, война — это диван для отдыха. Катарсис смерти и разрушения облегчает самочувствие, но не лечит. Сегодняшние кризисы куда серьезнее кризисов прошлого, поэтому радикальный выход из них — война, предлагаемая Властью, опаснее войн прошлого.

Сегодня глобализация — величайший в истории обман — не предпринимает ни малейшей попытки оправдать происходящее. Спустя тысячелетия после возникновения слова и вместе с ним разумных аргументов грубая сила вновь занимает решающее место в истории.

В истории консолидации Власти, человеческое сообщество превратилось в сосуществование. Война делает это еще более очевидным. Схема пары «подчиняющий-подчиненный» определяет сейчас отношения внутри мирового устройства и стремится стать новым критерием «человечества» даже для самых разрозненных из фрагментов планетарного общества.

Пустое пространство, оставленное государственными деятелями, согласно голограмме национального государства, сегодня оказывается занятым управляющими и карьеристами. Однако в ситуации кажущейся капиталистической упорядоченности, военные стратеги корпораций (новое поколение, которое уже не только читает и старается применять на практике Суня-Цзы, но и обладает достаточными материальными ресурсами, чтобы выполнить все необходимые для этого передислокации и маневры) предусматривают войны военные (наряду с войнами экономическими, идеологическими, психологическими, дипломатическими и др.) в качестве одного из элементов своей маркетинговой стратегии.

Рыночная логика (максимальная прибыль — всегда и любой ценой!) замещает традиционную военную (разрушение боеспособности противника). А в случае, если международное право этому мешает, оно должно быть или проигнорировано или уничтожено. Времена обоснованных оправданий закончились, сейчас можно не придавать особого значения ни «моральным», ни даже «политическим» оправданиям войны. Международные организации превратились в бесполезные и обременительные памятники прошлого.

Для Общества Власти, человек может быть либо клиентом, либо преступником. Для поощрения первого и уничтожения второго, политики придают незаконному насилию Власти видимость законности. Война уже не требует законов, которые ее «оправдали бы» или «признали бы правомочной», достаточно лишь того, чтобы политики объявили ее и подписали соответствующие приказы.

Если правительство Соединенных Штатов присвоило себе роль «полицейского» в Гиперполисе, следовало бы задаться вопросами: какой порядок оно стремится поддерживать? Чью собственность собирается защищать? Каких преступников будет преследовать? И какой закон даст ему право на подобные действия? То есть кто они — те «другие», от которых должно защищаться Общество Власти.

Для ведения войны нет худших командующих, чем профессиональные военные. Поэтому и раньше самыми великими из генералов и истинными победителями в войнах (не сражавшимися на поле брани) были политики, государственные люди. Но если сегодня их больше не осталось, то кто же командует нынешней войной за мировое господство? Сомневаюсь, что кто-нибудь, находясь в здравом рассудке, будет утверждать, что войной в Ираке командовали Буш или Рамсфелд.

Таким образом одно из двух — командуют или военные, или невоенные. Если это военные — результат можно будет увидеть очень скоро. Военный не останавливается, пока противник не будет полностью уничтожен. Уничтожить его полностью — значит, не нанести ему поражение, а именно уничтожить его, покончить с ним, ликвидировать. В этом случае выход из настоящего кризиса — лишь прелюдия к кризису куда большему, кошмар которого просто неописуем.

Если же это не военные, то кто же? Можно ответить — корпорации. Логика корпораций обычно подавляет логику индивидуальную и заставляет ее действовать в своих интересах. Как живое и разумное существо, корпорация дрессирует своих членов для движения в заданном направлении. В каком? К прибыли. При этой логике деньги направляются туда, где есть лучшие условия для быстрой, растущей и постоянной прибыли. Очевидно, что на этом пути, рано или поздно одна корпорация сталкивается с другой.

Станут ли итоги иракской войны разрешением кризиса в отношениях между крупными корпорациями? Нет, по крайней мере в ближайшем будущем. Продолжительность отвлекающего эффекта этого конфликта для претензий национального-государства-претендующего-стать-супернациональным равна времени рекламного ролика.

«Мы уже победили Ирак, — скажут граждане Соединенных Штатов, — а теперь? Новая война? Где? Это и есть новый мировой порядок? Война, ведущаяся везде и постоянно, прерываемая только рекламными объявлениями?»