КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены - Галина Львовна Кузичкина (Кокосова)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, левые организации федаев и муджахидов, предвидя, против кого будет вскоре применен Корпус стражей, направили своих секретных членов в это новое формирование. В их задачу входило информировать свои организации о планах властей против них.
В Корпус также влились и члены некоторых революционных комитетов, о которых упоминалось ранее. Так что состав Корпуса стражей первого набора был довольно разношерстным. Однако выглядели они приличнее, чем члены революционных комитетов. У них была единообразная полевая форма, большинство из них отпустили бороды. Головы были или бриты наголо или коротко острижены. В холодное время года они носили куртки натовского образца цвета хаки.
На первых порах они были вооружены только автоматическими винтовками, однако со временем планировалось вооружить их до зубов, создавая даже танковые и авиационные формирования из стражей революции.
С первых же дней существования Корпуса стражей революции в его структуре был создан отдел распространения исламской революции за границей. Однако это название настолько прямо и открыто говорило о намерениях духовенства во внешней политике, что его быстренько заменили на иностранный отдел.
Стражи сразу же превратились в реальную власть в стране. Они были везде и вмешивались во все. Их можно было видеть с армией, полицией, административных органах, в МИД Ирана. Были они и в новой службе безопасности, набираясь опыта, а заодно присматривая за бывшими шахскими служащими. Стражей революции теперь можно было видеть на вокзалах, в аэропорту, на таможне… Ну, в общем, где угодно. Они вмешивались и лезли во все, независимо от того, имели ли они компетенции в вопросе или нет.
Для нас, как и для всех иностранных дипломатов, трения со стражами возникали всегда, когда поднимался вопрос о дипломатической неприкосновенности самого дипломата или его багажа. На почте, на таможне, на улице, когда тебя останавливает молодой здоровенный парень с автоматом и хочет обыскать тебя и машину. И попробуй доказать ему, понятия не имеющему о международных отношениях, что он не имеет права трогать дипломата. Да вот оно его право, в его руках — АВТОМАТИЧЕСКАЯ ВИНТОВКА! Пойди поспорь с этим. Лучшим средством сохранения нервной системы было избежание каких бы то ни было контактов со стражами. Однако это не всегда удавалось, поскольку мне, например, в силу консульских обязанностей часто приходилось бывать в МИДе и в полиции. И при каждом визите теперь с обычным чиновником присутствовал страж, чтобы тот «шахский чиновник чего не нашпионил». Это могло бы быть смешно, если бы не было так грустно.
С созданием Корпуса стражей революции шпиономания в Иране была взвинчена до невероятных пределов. Каждый иностранец в пропаганде объявлялся шпионом, делающим все, «чтобы задушить молодую Исламскую Республику». Ну точно как в России при Ленине. По радио и телевидению передавались специальные номера телефонов, по которым нужно было звонить при обнаружении подозрительных действий иностранцев или появлении автомашины с дипломатическими номерами в городе. Эти обстоятельства невероятно затрудняли разведывательную деятельность в новых условиях. Если при шахе нам противостоял только САВАК и мы знали, куда нужно глядеть, чтобы не попасться, то теперь опасность подстерегала за каждым углом. Раньше население в эти шпионские игры не вмешивалось. Теперь же его прямо призывали выслеживать дипломатов и доносить на них. А ведь в любой стране мира можно найти множество желающих поиграть в контрразведку.
Исламская Республика продолжала утверждаться. Большинство женщин, включая и немусульманок, теперь были вынуждены носить головные платки и чулки даже в самую жаркую погоду. Уверения Хомейни в том, что права религиозных меньшинств не будут ущемлены, остались пустым звуком. Теперь власти требовали от армянской общины прекратить совместное обучение девочек и мальчиков в школах. Ношение галстуков мужчинами было отменено. Наши чистые дипломаты теперь перед выходом с территории посольства снимали галстук, а затем надевали его при возвращении. Это проделывалось даже тогда, когда им нужно было только перейти улицу для того, чтобы зайти в консульство или клуб. До чего же можно взвинтить трусость. Ведь на иностранцев правило о галстуках не распространялось.
Хомейни объявил об изменении брачного возраста. Теперь мальчикам разрешалось жениться в 15 лет, а девочки могли выходить замуж с 13 лет. Так, мол, гласит Коран.
Революционные суды продолжали действовать по всей стране. Их главой теперь был аятолла Хальхали, человек нервный, вспыльчивый и скорый на расправу. Что-то в его внешности было маниакальное. Говорили, что во времена шахского режима он находился в лечебнице для душевнобольных. Однако мало ли здоровых людей держат по таким заведениям при диктаторских и тоталитарных режимах. При Хальхали процедура слушания дел обвиняемых в революционных судах неимоверно ускорилась. Теперь только зачитывалось обвинение и сразу после этого судья-мулла произносил приговор. Приговор теперь выносился только один — расстрел. По городу ходили неимоверные истории о бесчинствах революционных судов. Так, например, простая женщина пожаловалась в местный комитет на своего мужа за грубое с ней обращение и попросила его арестовать на одну ночь с тем, чтобы немного припугнуть. Придя наутро забирать своего мужа из комитета, женщина к своему ужасу обнаружила, что он ночью был расстрелян вместе с другими как контрреволюционер.
В другом широко известном случае Хальхали вынес смертный приговор молодому парню, который плакал и божился в своей невиновности. Хальхали на это заявил: «Ну что ты плачешь? Тебя через две минуты расстреляют. Если ты говоришь правду и действительно невиновен, то ты сразу же попадешь в рай. Если я прав и ты виновен, то ты попадешь в ад. Так что беспокоиться не о чем». Теперь сообщения о расстрелах в газетах появлялись постоянно: «Там-то казнены 27 человек, там-то 35, там-то 19» и так далее каждый день.
В этот период был казнен лидер еврейской общины в Иране Элганян по обвинению в шпионаже в пользу Израиля. Сразу же после этого представители еврейской общины встретились с Хомейни, и, несмотря на отношение иранского лидера к еврейскому вопросу, о казнях евреев больше слышно не было. Видимо, сработали экономические рычаги. Положение евреев в иранской экономике и торговле было очень сильным. Однако отношение духовенства к Израилю нисколько не изменилось. В первые же дни революции посольство Израиля в Тегеране было захвачено. Однако, кроме самого здания, новым властям
