И приходит ночь - Эллисон Сафт

– Замолчи. – Рен заставила голос звучать ровно. – Ты больше не можешь манипулировать мной. Что бы ты ни делал, что бы я ни потеряла, я никогда тебе не помогу. Я скорее умру.

– Я пытался быть великодушным. – Лоури вновь поднял нож, направив его на Рен. Кончик лезвия все еще блестел алым. – Образумь ее, Кавендиш, или я…

Но он не успел закончить предложение. Лоури затрясло, его глаза широко распахнулись.

Это был взгляд чистого ужаса.

Рен медленно повернулась к Хэлу, его фола вокруг глаз засветилась серебряным светом, а взгляд был прикован к Лоури. Лоури начал кричать, от чего Хэл поморщился. Каждый раз, когда Рен видела магию Кавендиша в действии, его жертвы тихо погибали. Она знала, что исцелила его не полностью, но этого не ожидала.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем Лоури рухнул, из уголка его рта потекла слюна. Он не был мертв, судя по вздымающимся бокам и прерывистому дыханию. Глаза остекленели и смотрели куда-то вдаль.

Струйка крови вытекла из правого глаза Хэла и прочертила багровую линию на его лице. Он болезненно втянул воздух сквозь зубы и надавил на глаз тыльной стороной ладони.

– Это было на крайний случай. На самый крайний случай.

Хэл наклонился, чтобы поднять нож, который уронил Лоури, его брови сошлись вместе.

– Я помню. Я не знал, что он собирался сделать. Я подумал, он может ранить тебя. Я просто… среагировал.

Звук мучительного крика Лоури, казалось, все еще эхом отдавался в тишине поместья. Рен закрыла лицо руками.

– Это плохо. Это очень плохо, – сказала она.

Лоури был прав. Если Гвардия найдет его в таком виде, если они увидят ее с Хэлом…

Нет, она не должна верить его лжи. Доказательств будет достаточно.

Издалека, сквозь стук собственных зубов, она услышала шорох ткани. Затем почувствовала, как тяжесть пиджака Хэла легла ей на плечи. Когда она подняла на него глаза, то увидела, как его склеру прорезали сердитые красные линии, а на щеке сворачивалась кровь. Ей так сильно хотелось протянуть руку и успокоить его боль своей магией.

– Тебе нужно уйти, пока сюда не заявилась Гвардия, – прошептала она. Раздался топот сапог по парадной лестнице, приглушенный лай приказов.

Хэл едва заметно покачал головой.

– И куда?

– Домой. Куда угодно.

– Я не смогу. У меня не осталось магии. Я должен сдаться.

– Нет! – Сила, стоявшая за этими словами, поразила их обоих. – Я не позволю. Как ты тогда сделаешь Весрию лучшим местом? Что станет с тобой?

– У меня нет выбора, – напряженным голосом ответил он. – Если Лоури сказал правду. Если улики на самом деле ничего не значат…

– Конечно, это неправда.

– Я не могу рисковать. – В его глазах светилось полное принятие происходящего. Оно было ярким, как золотая монета, мерцающая на дне темной колодезной воды. Его решительность – его категоричность – напугала ее. – Я не могу рисковать тобой. Все так, как он сказал. Если ты не сможешь предъявить ему обвинение в убийстве, нас будут судить за заговор против короны.

– Но если ты сейчас сдашься, то все равно умрешь. Королева казнит тебя за военные преступления.

Он постарел на годы прямо у нее на глазах. Плечи были опущены, на лбу появилась глубокая складка.

– Я знаю. Но если мы оба понесем ответственность, надежды на мир больше не будет.

– Должен быть другой способ.

Его молчание стало красноречивым ответом. Он сдался.

Это не расстроило ее. Разозлило. Может быть, он прав. Может быть, то, что он сдастся, подарит им шанс, чтобы уничтожить Лоури. Но Рен не хотела позволить ему впасть в отчаяние. Какими бы ничтожными ни были их шансы, что бы ей ни прошлось сделать, она будет бороться за него. За них.

Она схватила его за плечи.

– Послушай меня, Хэл. Ты не умрешь – по крайней мере, пока я дышу. Как только придет Гвардия, я потребую, чтобы меня отвели к королеве. Я расскажу ей все, и если доказательства не убедят ее, я пойду в парламент. И если они не испугаются, что Весрия отомстит нам, я…

Она найдет способ обратиться к Богине, если это будет необходимо. Она сделает все, чтобы он жил.

– Я верну тебя домой. Клянусь жизнью, – добавила она. Может быть, это обещание было наивным и безрассудным. Но сейчас, даже несмотря на слезы, которые щипали глаза, она не стыдилась этого. – Скажи, что веришь мне.

– Я верю тебе.

– Хорошо.

Рен не поняла, кто из них приблизился первым. Он провел пальцем под ее подбородком, приподнимая ее лицо к своему. Она встала на носочки. Его пальцы холодили ее кожу, но шепот дыхания на губах заставил все внутри воспламениться. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы исчез этот последний дюйм пространства между ними. Она хотела удержать этот его взгляд, такой страстный и отчаянный – предназначенный только для нее.

– Проверьте восточное крыло! – раздался чей-то громкий голос.

Они отпрыгнули друг от друга, и Рен почувствовала себя так, словно нырнула в покрытое льдом озеро. Мир нахлынул, холодный и темный. Времени больше не было.

Гобелен сорвался с каменной арки и с грохотом упал на землю, как рухнувшая крепостная стена. Свет из большого зала ослепил ее, а когда пятна в глазах прояснились, она увидела Уну в сопровождении двух гвардейцев, одна ее рука покоилась на эфесе меча. Рен наблюдала, как они анализируют сцену кусочек за кусочком.

Лоури, без сознания лежащий на полу.

Хэл с поднятыми руками, окровавленный нож в его ладони.

Она, стоящая всего в нескольких дюймах от него.

Тишина опустилась, как лезвие палача.

– Хэл Кавендиш, – прошипел один из гвардейцев, обнажая меч.

– Отставить, – отрезала Уна. – Тишина.

Ее подчиненные беспокойно переминались с ноги на ногу в ожидании следующего приказа. Уна холодно посмотрела на Рен, прежде чем ее внимание сосредоточилось на Хэле. Рука так и осталась лежать на мече.

– Говори. Сейчас же.

– Я хочу признаться, – тихо произнес Хэл, – в попытке убийства Алистера Лоури. Я готов сдаться.

Уна дернула подбородком в сторону Рен.

– А она?

– Я планировал избавиться от нее до вашего прихода, – сказал он таким голосом, от которого все внутри Рен похолодело. – Только из-за нее он все еще жив.

– Не слушайте его, капитан! – закричал один из гвардейцев. – Позвольте мне.

– Я приказала молчать! – рявкнула Уна. Рен знала это напряжение в ее плечах – стресс лидера. Уна сейчас усиленно размышляла, что будет лучше сделать для безопасности своего отряда и блага родины. – Брось