Маскарад - Натали Питерс

Фоска решила, что остановить Габбиану, не позволить погубить ее сына можно, лишь встретившись с ней лицом к лицу, постаравшись урезонить ее. Ведь в конечном счете Паоло был сыном Рафа, а Лиа любила Рафа.

Однажды пополудни Фоска надела маску и плащ и отправилась в театр «Фениче», где труппа Вестриса репетировала новый балет. Она попросила рабочего сцены позвать синьорину Габбиану, и тот сказал, что она может обождать ее в уборной Лии.

Фоска огляделась вокруг. Танцовщики, готовясь к выходу, стояли группами за кулисами. Некоторые из них разогревались, изгибаясь и вытягиваясь. Позади них Фоска увидела Лиу и Вестриса, медленно танцующих па-де-де. От их вида перехватывало дух. Они парили в танце. Но испытываемые Фоской гнев и горечь внушили ей, что балерина уродлива, а Вестрис – неуклюжий евнух. Она пошла в гримерную и нервно ходила по ней взад и вперед.

Через полчаса появилась тяжело дышащая и вспотевшая Лиа. Она удивилась, увидев женщину в маске.

– Слушаю вас, синьорина, – сказала Лиа, – чем могу быть полезна?

– Будьте добры, закройте дверь, – попросила Фоска. Лиа, пожав плечами, выполнила просьбу. Когда она повернулась, то увидела, что посетительница сняла маску. Перед ней стояла Фоска Лоредан – бледная и подавленная. Женщины увидели друг друга впервые со дня совместного побега Фоски и Рафа.

– Я удивлена нашей встречей, – произнесла Лиа. – Полагаю, мне это должно польстить. Великолепная дама посещает скромную танцовщицу. Но я уверена, это не светский визит. Итак, что вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы оставили моего мужа в покое, – выговорила с трудом Фоска.

– Вы… что? – уставилась на нее Лиа, а потом рассмеялась. – Ваш муж! Уважаемая синьора, мне известно, что Алессандро уже долгие годы не ваш муж! По какому праву вы приходите сюда и приказываете мне! Поступаете как собака на сене? Ведь вам он совершенно не нужен. Почему же вы не хотите, чтобы он достался мне?

– Потому что вы намерены разорить его, опозорить его имя, разрушить будущее моего сына, – быстро проговорила Фоска. – Вы полагаете, что сумеете завоевать любовь Рафаэлло, уничтожив Лоредана. Но меня не обманете. Вы не заставите Рафа полюбить вас из чувства благодарности. Он любит меня!

– Вы уверены? – самодовольно улыбнулась Лиа. – Полагаю, что за эти годы он написал вам сотни прелестных писем, сообщая о своей любви?

Фоска почувствовала колющую боль в голове.

– Он… не должен писать, – защищаясь, сказала она. – Наша любовь навечно. И мы это знаем! Когда он вернется, все будет по-старому!

– Ну а коль скоро я устраняю Лоредана с вашего пути, то чем вы тогда недовольны? – удивилась Лиа.

– Вы остались прежней грязной, мелкой шпионкой, – сказала Фоска. – Шпионите за Лореданом для Рафа, как раньше шпионили за Рафом для Лоредана. Предательница! Отвратительная приспособленка! Но, вернувшись, Раф разоблачит вашу игру. Он презирает вас!

– Вы так думаете? – Лиа подошла к туалетному столику и улыбнулась своему отражению в зеркале. – Только потому, что вы не умеете прощать, но это не означает, что все остальные такие же, как вы. Да, он презирает меня. Он презирает меня так сильно, что посылает мне сюда письма через якобинских агентов. Хотели бы вы, чтобы он столь сильно ненавидел бы и вас?

– Вы лжете, – прошипела Фоска. – Он никогда не прислал вам ни одного слова! – Но в глубине души Фоска верила: Раф любил эту ведьму и писал ей.

Лиа пожала плечами.

– Не хотите – не верьте. Я забочусь о его тете, той старухе, которую вы встретили тогда в его доме. Он ее обожает. Он рад знать, что она в безопасности и чувствует себя хорошо.

– Вы – дьявол, – сказала Фоска. – Пользуетесь старухой как приманкой.

– А почему бы и нет? Я использую то, что могу, и вы поступили бы так же. Но вы никогда не пытались это сделать. Вы только врали и не задумывались о последствиях – для его безопасности, его семьи. Любовная связь была для вас игрой. Вам нравились чувства опасности и возбуждения, когда вы прятались и увиливали от шпионов. И сейчас происходит то же самое. Вы не любите мужа. Но вы слышали, будто я вымогаю у него деньги, и вам это не понравилось. Вы хотели бы избавиться от меня. Это решило бы все ваши проблемы. Хотите быть уверены, что, когда Раф вернется, меня здесь не будет, ибо вы знаете, что он придет ко мне.

Лиа драматично вздохнула.

– Если говорить правду, то не знаю, что они оба нашли в вас. Бедный Алессандро! После стольких лет! Он прекрасный человек. Слишком хорош для женщин, подобных вам.

– У вас хватает дерзости учить меня, – сухо отрезала Фоска. – Мне-то известно, какой он!

– Вы его совсем не знаете! – парировала Лиа. – Я совсем не жалею, что встретила его. Он заслужил хоть немного счастья после долгих лет жизни с вами.

Она коротко рассмеялась.

– Разве не забавно? Два человека, которые любили вас, и вы их обоих толкнули в мои объятия! Вы можете быть Фоской Лоредан, богатой, красивой дворянкой, но вы не способны удержать мужчину.

С пронзительным воплем Фоска бросилась на Лиу, которой удалось вовремя поднять руки и не дать себя задушить. Женщины схватились друг с другом. Лиа не могла понять, откуда у Фоски взялось столько сил. Лиа вцепилась в волосы Фоски, а та ногтями расцарапала ей до крови лицо. Они упали на пол и боролись подобно грязным уличным оборванкам, столкнувшимся друг с другом в темном переулке. Лиа царапалась, дралась ногами, сорвала платье с плеча Фоски. Фоска вонзила зубы в руку Лии и не отпускала ее, пока не почувствовала во рту вкус крови. Лиа громко визжала.

В комнату ворвались Вестрис и несколько других танцоров и разняли дерущихся. Как только Фоска осознала, что она не одна, она прикрыла плащом нижнюю часть лица. Она судорожно искала свою черную овальную маску, которая исчезла в пылу драки, и, не найдя, схватила синюю ларву Лии. Потом Фоска прорвалась сквозь набившуюся в комнату толпу зевак.

– Выпустите меня! Выпустите!

Наконец Фоска оказалась одна в узком переулке, огибающем театр. Она закрыла глаза и тяжело прислонилась к стене. Она дрожала, чувствовала себя потрясенной и испытывала позывы тошноты. Как она себя безобразно вела!

Какое отсутствие самообладания! Они схватились как две шлюхи.

Фоска чувствовала отвращение к самой себе. Она хотела умереть, броситься в мрачную воду канала и лежать там на дне в иле и отбросах до тех пор, пока прилив не смыл бы ее в море. Наконец она взяла себя в руки, закрепила маску и натянула на голову капюшон. Она быстро направилась в сторону площади перед театром.

Вдруг рядом с ней возникла какая-то фигура.

– Синьорина Габбиана?

Не задумываясь Фоска ответила утвердительно.