Окрик памяти. Книга первая - Виктор Ефимович Копылов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остатки другой мельницы обнаружены недалеко от села Онохино, несколько выше по течению р. Пышмы, на территории современного лагеря «Алые паруса» (совсем недавно – «Зои Космодемьянской»). Ее судьба очень интересна. Около века назад южные хлебородные районы Тобольской губернии вступили в этап значительного улучшения культуры земледелия за счет применения более совершенного почвообрабатывающего и уборочного инвентаря: отвальных лемехов с водилом, двухкорпусных плугов, жаток-самосбросок и конных молотилок. Заметно сократились сроки сева и уборки, повысилась производительность крестьянского труда, выросли урожаи. В этих условиях ручные жернова, которыми оснащались индивидуальные хозяйства, не справлялись с размолом избыточного зерна. Спрос рождает предложение: удобной ситуацией воспользовались предприимчивые люди.
Некий купец Шмутин построил на изгибе Пышмы, разделенном песчаным островом, небольшую мельницу. Зерно размалывали четыре пары каменных жерновов. Крестьяне охотно приняли услуги купца. На шум водопада, слышимый в окрестных деревнях, потянулись подводы с зерном. Однако производительность примитивного сооружения оказалась недостаточной, мельница не справлялась с нарастающим объемом заказов. Не располагая нужными средствами для расширения предприятия, Шмутин продал мельницу другому владельцу, Волчихину.
Новый хозяин оказался масштабным предпринимателем. На месте старой он построил на сваях новую солидную шестиэтажную мельницу с плотиной-мостом, водосливом-водопадом и деревянным трехметровым водяным колесом. Высотное поэтажное расположение оборудования ускорило технологический процесс. От заказов не было отбоя: жернова крутились круглые сутки. В ночное время в выгребном цехе горели свечи, их по стоимости в одну копейку покупали сами заказчики. Словом, дело пошло в гору. За счет оборотных средств Волчихин соорудил рядом с мельницей кирпичные склады, кузницу и жилые дома. На окраине соснового бора возникла уютная купеческая заимка с просторным домом для хозяина.
Некоторое время заимка с мельницей принадлежала тюменскому купцу Текутьеву. Он, кстати, отменил дополнительную плату за свечи. В годы гражданской войны здание мельницы-красавицы сгорело. По свидетельству старейшего 87-летнего жителя села Онохино П.А. Аржиновского, с которым мне довелось побеседовать о судьбе мельницы и который в детские годы видел зарево ее пожара, сожгли ее сами рабочие. Надо полагать, причиной столь варварского отношения к собственности стало буквальное понимание слов революционного гимна, призывающего «разрушить до основания весь мир насилья, а затем...»
В наше время последние два слова автора текста «Интернационала» Э. Потье все чаще стали заменять недоуменным «а зачем?». Справедливость такой постановки вопроса стала очевидной сразу же в начале двадцатых годов, когда мельницу пришлось заново восстанавливать. Однако материала хватило только на пару этажей, производительность мельницы упала и в конце 20-х годов она прекратила свое существование. На базе заимки устроили пионерский лагерь, названный Онохинским. По рассказу инженера А. К. Щекотова, бывшего директора Тюменского маштехникума, предвоенным летом 1941 года он отдыхал в лагере и хорошо помнил, как пионеры, и он в том числе, любили загорать на громадных отполированных водою деревянных лопастях еще сохранившегося водяного колеса мельницы в правом от острова протоке реки. Был в сохранности и бревенчатый настил плотины.
К нашему времени от мельницы остались только торчащие в русле реки сваи. В хорошем состоянии на территории лагеря находится старинный склад с оригинальным краснокирпичным декором, и господский дом на высоком берегу над бывшей запрудой. Сохранил остатки былой роскоши небольшой парк с вековыми деревьями. К сожалению, мои попытки поисков фотографии мельницы начала XX века до недавнего времени были безуспешными. По мнению П.А. Аржиловского, ее никогда и не было... Впрочем, внешний вид мельницы ориентировочно можно было восстановить по аналогичным конструкциям шестиэтажных мельниц, построенных в то же время и, надо полагать, той же опытной бригадой плотников, способных создать из бревен уникальную и вполне устойчивую многоэтажную конструкцию. Такая мельница с конца 80-х годов XIX века более семи десятилетий стояла в Заводоуковске на реке Ук в имении купца Колмакова. Если вам интересно ее описание, относящееся к концу прошлого столетия, не поленитесь полистать знаменитую книгу американского журналиста Д. Кеннана «Сибирь и ссылка», знакомство с которой должно стать обязательным для тех, кто всерьез интересуется историей своего края. Но вот однажды после посещения тюменского клуба коллекционеров я стал обладателем художественной почтовой открытки, изданной в начале XX века. На открытке читалась надпись: «Река Пышма, близ г. Тюмени». Поначалу я ее приобрел только из-за упоминаний местных географических названий. Но когда дома с помощью увеличительной лупы разглядел на заднем плане речного пейзажа серию домов, а на берегу Пышмы шестиэтажную мельницу, то понял: удача послала мне фотографию, которую я искал много лет (илл. 117). Теперь внешний вид утраченной мельницы становится известным без аналогий с другими подобного рода сооружениями.
* * *Дефицит энергии в минувшие века восполнялся не только потоком воды, но и машинами, использовавшими ветер. Ветряные мельницы в деревнях встречались столь часто, что в публикациях XIX столетия можно было нередко встретить сравнение пейзажей южных районов губернии с картинами равнин Голландии. Мельницы самых различных конструкций работали в окрестностях Тюмени и Тобольска, в деревнях Воронино, Новая Заимка (говорят, единственная, сохранившаяся до нашего времени), в Ялуторовском и Курганском уездах и в других местах. Так, околица деревни Антропово запомнилась жителям окрестных сел одновременной работой нескольких мельниц. В двадцатых – тридцатых годах минувшего столетия в период повсеместного «раскулачивания» мельницы разобрали с целью перевоза их по реке Тавде в другое место. Соорудили плоты, да что-то помешало радетелям за народное добро довести до конца свои намерения. Детали машин и жернова остались лежать на берегу реки, где их можно увидеть
