Стальной ворон. Книга 2 - Екатерина Стадникова

— Тут история любви! — Девочка-дракон призывно замахала рукой.

— Не разделяю воодушевления. — Сердце Эмьюз больно сжалось.

На широкой тумбе обнявшись лежали мужчина и женщина. Он на спине, она на боку. Кроме них в комнате не было больше никого. Отрешенные лица казались счастливыми. Изящная кисть женщины покоилась у мужчины на груди, а он словно прижимал мертвую Тень к себе.

— Уходим, — жестче, чем следовало, приказала Эмьюз.

Коридор резко взял вверх. Туда, где маячила окованная почерневшим металлом дверь.

— Заперто, — подергав ручку-кольцо, отрапортовал Клаус. — Зато замок старый. Попробую поковырять. Посвети.

Он повозился меньше минуты, выпрямился и виновато потупился.

— Вру. Открыто, — вздохнул мальчишка. — Просто она тяжелая.

— Брысь, мелкота. — Зан картинно засучила рукава.

— Погоди, — запротестовал Клаус. — Я понятия не имею, что дальше. Но света Призмы тут как не было, так и нет.

— Дышать темно? — Драконья дочка бесцеремонно отставила парня в сторону.

Он приготовился рассказать дурехе о своих способностях подробнее, но та уже потянула дверь за кольцо. Старые петли не издали ни звука. Громадина плавно отворилась.

— Тупик… — По щекам Зан хлынули слезы.

Подняв Орин над головой, Эмьюз переступила порог. В округлой комнатке высились три саркофага. «Уолтер Мастерс», «Джулиус Боннэр» — а между ними «Альберик Варлоу».

— Тех двоих не знаю, но третий… — Клаус всеми силами старался побороть разочарование.

— Написано «Друг, Отец и Герой». — Зан отчаянно хлюпала носом.

— Это у Мастерса, — мальчишка прищурился. — У Боннэра… не разобрать. Крышка поцарапана. Что у Альберика? Как в учебнике?

— Да, — кивнула Тень. — Первый, Единственный, Лучший.

С потолка посыпалась пыль и каменная крошка. Мгновение спустя плита над головами отъехала в сторону, а в прямоугольное отверстие замигали звезды.

— Господа дети, драть уши начну позже. — Вильгельм Хьорт посмотрел вниз и развеял маску. — Сейчас вас вытащу. Только тихо.

— Я все объясню, Сэр, — солгала Эмьюз.

— Непременно, — перебил тот. — Забирайтесь на — что это там такое? — повыше по одному.

— Прямо на это? — уточнила Тень.

— Не придуривайся, а шевелись. — Вильгельм завертел головой. — Пока тихо, но тут все просматривается.

Дважды повторять не пришлось. Крепкие побеги обвили девочку и подняли на поверхность.

— Сколько вас там? — ворчал Хьорт. — Всем потоком отправились приключаться, что ли?

Клаус обернулся птицей и взмыл в небо. Сделав небольшой круг над рядами могил, он опустился на землю. Мальчишка еще ни разу не встречал такой четкой границы между местом, где свет Призмы есть и где его нет. Разве только у кромки слепого пятна. Необычная аномалия озадачила.

Покалеченный доспех последним вскарабкался на саркофаг, опрокинулся на спину и беспомощно протянул руки к Танцору.

— Ну и новости. — Вильгельм потер лоб. — Жалобный какой. Не бросать же тебя. Погоди…

— Не бросайте, он нас спас, — вставила Эмьюз.

— Помалкивай, — съехидничал Сэр Хьорт. — И… присядьте. Вас видно.

Ребята послушно попрятались за надгробия.

— Поручирось? — Симадзу выскочил, как чертик из коробочки.

— Я еще спрошу, откуда ты столько всего знаешь. — Вильгельм бережно водрузил плиту на тумбу.

— Просто умею срушать, — загадочно улыбнулся Синдо. — Есри бы это быри мои девочки, ничего такого не произошро бы.

— Суши весла, — неожиданно ядовито ответил Сэр Хьорт. — Они вернулись. Тангл цел и невредим.

— Какая жарость, — с чувством произнес тот.

— Что ты за скот, Симадзу? — На лице Танцора не дрогнул ни единый мускул.

— Не борьший, чем ты, Хьорт. — Синдо легко поклонился. — Мне пора дарьше отврекать бдитерьных монахов. Пожерай мне удачи.

— Проваливай. — Вильгельм сжал кулаки.

Щуплый Симадзу пропал. В тот момент Эмьюз сама бы с удовольствием влепила господину Синдо пощечину. Руфус Тангл, конечно, не идеальный Наставник, только девочка любила его таким.

— Носатый. — Хьорт щелкнул пальцами, привлекая внимание Клауса. — Перенеси кумушек в общежитие. Доспех и блондин — моя забота.

— Слушаюсь, Сэр.

Эмьюз хотела возразить, но картинка растворилась в хороводе цветных пятен.

Глава 37. Самозванец

Руф потерял счет времени. Никто не навещал, тогда как к Коллоу посетители шли бесконечным потоком. Пусть большинство визитеров служили Ордену и приносили отчеты, Тангл всерьез ощущал себя самым одиноким существом во вселенной. Видимо из жалости процедурная сестра взяла за правило заводить с пациентом беседы. Руфусу не хватало сил поднять голову, чтобы посмотреть на женщину. Он лежал лицом вниз и мучительно ждал обещанного улучшения. Ждал, пока мир перестанет вращаться с чудовищной скоростью, или пока он сам сдвинется с мертвой точки.

Танглу не раз и не два повторили, что необходимо бороться, что жизнь стоит усилий, что он непременно нужен кому-то. Вся эта чушь беспрепятственно сыпалась в сознание, не оставляя ничего, кроме шума, колючего и серого. Невыносимая тошнота мешала дышать. Руфус забыл, что такое «собственное достоинство». Расстеленный тряпкой по постели, он сам у себя вызывал стойкое отвращение.

Пожалуй, всего три мысли держали его в метре от бездонной пропасти. Во-первых, девочки. Эмьюз больше, чем Лют, но это уже частности. Для них Сэр Тангл станет героем, выполнившим опасное задание. Ведь юные Тени не увидят Наставника таким беспомощным и жалким. Во-вторых, успех операции. Харпер, при всех ее странностях, цела и невредима. Ей наверняка сейчас еще хуже, но про это думать не хотелось. И в-третьих, то, в чем Руф боялся признаться даже себе. Едва ли поцелуй что-то значил, только образ женщины, подарившей его, врезался в память. Естественно, Руфус прекрасно понимал, кто она, и насколько сладкие фантазии бесплодны. А ничего с собой поделать не мог. Леди Корникс перевернула все с ног на голову. «Она громадная, как каланча, и тяжелая, как чугунный мост», — уговаривал себя Руф. — «Это же почти целый Коллоу!».

«Посмотри на себя», — думал он. — «Ты же просто тело, а туда же. Губы раскатал и размечтался. Грезишь про всякое. Самому не смешно? Если Корникс — Шпилька, что факт, ее сердце принадлежит Шутнику. Мастеру ты проигрываешь по всем статьям. Сопливый мальчишка. Он величина! Живая легенда! Решил, раз сумел свести у Коллоу Связного, сведешь и женщину?».

В коридоре началась нездоровая возня, но Руфус не обращал внимания, продолжая методично уничтожать себя, вытаптывая надежду на продолжение отношений с Древней Тенью. Какие там отношения! Хотя бы увидеть ее еще раз — недостижимое счастье.

— Это… против всяких правил, — пролепетала процедурная сестра за дверью в бокс.

— Пруденс, я понимаю немного больше, чем ты, — тоном мудрого ментора произнес Коллоу. — Мы не инфекционные. Нас просто ломает, какая разница, где.

— А если вы снова упадете? — девушка почти плакала.

— Придут санитары и отнесут меня обратно, — справедливо возразил Джулиус. — Какая разница, опять же. Если я упаду у себя, им все равно меня поднимать.

— Здесь я поглавнее вас, Сэр, — набравшись смелости, промямлила несчастная. — Вы пациент. И, надо заметить, беспокойный.

— Буйный, — хихикнул Коллоу. — Пруденс. Не упрямься. Я уже тут. Ты меня уже выпустила.

— Не напоминайте, — всхлипнула та. — Меня выгонят.

— Никто не посмеет, — заверил Танцор. — Ты отлично справляешься со своими обязанностями. И я первый подтвержу это.

Воздух сделался вязким и застрял в горле, когда Тангл сообразил: диалог происходит за дверью его бокса. Сам Мастер Тени стоит там и жаждет войти. «Пруденс, детка, отправь его на место», — мысленно взмолился Руф. Двух мнений быть не может! Коллоу видел поцелуй и собрался получить объяснения. К ним-то Тангл вообще не готов. Одна надежда — если Мастер все же прорвется, прикинуться неадекватным, чтобы тот не убил сразу. Перед глазами встал темный кабинет, где Коллоу как тряпичного оторвал Руфуса от пола, крепко схватив за горло. «Ну сейчас у него это не получится… Он ведь тоже слаб», — успокаивал себя Руф. — «Вот и падает тоже».

Дверь открылась. Сердце предприняло отчаянный бросок, словно пытаясь ускакать в дальний угол и забиться под тумбочку. На лбу выступил холодный пот.

— Упрямые девицы, в них соль мира. — Джулс, пошатываясь, протиснулся внутрь.

Коллоу добрался до постели Руфуса и осторожно опустился на пол, прислонившись спиной к краю. Выглядел Мастер плохо: почти бескровные губы, густые черные круги под ввалившимися глазами, впалые щеки, нос в профиль казался неимоверно острым, а слипшиеся волосы торчали в разные стороны. Коллоу запрокинул голову на постель и вытянул ноги. Чудовищно медленно он повернул лицо к Танглу, поймал его в фокус мутного взгляда и обезоруживающе улыбнулся.