Глоток мрака - Лорел Гамильтон

Пальцы добрались до складки между бедром и пахом; мне пришлось просунуть их поглубже в это теплое укромное местечко. Реакция Джонти становилась все заметней. Я склонялась к мысли считать это добрым знаком, признаком жизни, но мне нужно было ощутить пульс. Я хотела убедиться, что этот прилив крови к паху произошел не от последнего сокращения его сердца, не стал последним его ощущением. О Богиня, прошу, пусть он не умрет!

Я почти уверилась, что мои пальцы добрались куда нужно, чтобы слышать пульс. Трудно было судить наверняка – слишком давила тяжесть его тела, – но мне так показалось. Я не почувствовала ничего. Глубоко вдохнув, я задержала дыхание и вслушалась еще раз, вся превратившись в слух, вся отдавшись ощущениям в моих пальцах. Замерла сама, чтобы не ошибиться и не принять свой пульс за его, вжала пальцы в его плоть сквозь одежду и страстно пожелала ощутить биение его пульса.

Вот, вот оно? Еще один удар, медленный толчок толстой артерии у меня под пальцами. Медленней, чем должно быть, но есть. Если его доставить к целителям, он выживет. Если помощь придет, Джонти не придется умирать за меня. Если бы только найти кого-то, кроме моих врагов...

Бомба сделала свое дело. Я слышала приглушенные крики солдат. Если делать выводы по состоянию Джонти, то Красные колпаки тоже пострадали сильно. Почему же Неблагие сидхе не добрались до меня и не прикончили, пока я была без памяти? Чего они ждали?

Во мне начал зарождаться вопль. Крик, которому я не могла сопротивляться. Нет, не хотела сопротивляться. Я не могу пошевелиться. Не могу помочь Джонти. Не вижу, что происходит. Не могу сражаться. Могу только кричать. Даже крик будет облегчением для натянутых нервов, в этом растущем жутком страхе. Я задышала глубоко и ровно, заставила успокоиться зачастивший пульс, прогнала дрожь, грозившую унести меня из собственного существа. Если я заору от страха, то уже не прекращу. Так и буду орать и дергаться под телом Джонти, пока меня не найдут враги. У меня не было иллюзий на тему того, что сделают со мной сторонники Кела. А Благие тоже здесь бродят, интересно? Если меня найдут они, то утащат к Таранису? Скорее всего. Либо смерть, либо к дядюшке на насилие. О Богиня, неужели другого выбора нет?

Где же Дойл? Пусть не его тело лежало у ног Кела, но если он способен прийти ко мне, то где он? Где Гален, Рис, Мистраль, Шолто – где они, что может так долго удерживать их вдали от меня? Неужели они... погибли? Неужели все, кого я люблю, погибли?

Джонти пошевелился.

– Джонти, – позвала я.

Он не ответил, и я поняла, что не чувствовала напряжения его мышц. Вообще. Он не приходил в сознание, но стал подниматься – не пользуясь руками и ногами. Кто-то другой его поднимал. Несколько минут назад я так хотела из-под него выбраться, что чуть не впала в приступ паники. А теперь почти расхотела. Медленно ползущий вверх Джонти – это могло быть хорошо или ужасно, в зависимости от того, кто его поднимал.

Чем выше ползла широкая грудь Джонти, тем быстрей бился мой пульс. Его поднимали так долго, что я начала думать, не люди ли там, не солдаты ли. Им явно было трудно его понимать. Но вот он поднялся настолько, что стали видны ноги. Пара ног в камуфляже, вторая – в штатских брюках. Брюках от хорошего портного, одна штанина разорвана.

– Дойл! – крикнула я.

Он опустился на колено, не отрывая рук от великана-колпака, выжимая его, как штангу.

– Я здесь, – сказал он.

Я потрогала его ногу – рука запачкалась в крови. Чья это кровь – Джонти или Дойла? Что тут было, пока я лежала без памяти? Впрочем, мне было почти все равно. Дойл здесь, я могу его потрогать, значит, все хорошо.

Вот стали видны еще ноги. Еще пара в черных брюках и сапогах – Мистраль. Теперь я вспомнила, что Рис с Галеном одеты в солдатскую форму. Они все были здесь, все! Благодарю тебя, Богиня.

– Ты не ранена? – спросил Дойл.

– Кажется, нет.

– Можешь выбраться сама?

Я подумала и поняла, что могу. Пришлось по-рачьи пятиться на локтях и заднице, но в конце концов голова вынырнула на свежий чистый воздух. Набрав полную грудь морозного воздуха, я продолжила карабкаться наверх. Выбравшись наполовину, я перевернулась и поползла дальше на четвереньках. Меня подхватила чья-то рука и помогла встать. Оказалось, это Доусон. На вид совершенно целый.

– Вы живы, принцесса? – спросил он.

Я кивнула.

– Вроде бы. – Я дотронулась до его руки: – Рада, что и вы невредимы. Я слышала крики.

Его лицо приняло странное выражение.

– Да, теперь невредим.

Я отметила странное построение фразы. Но ко мне уже подошел Гален, схватил в охапку, и времени на расспросы не осталось. Гален поднял меня в воздух, прижимая к себе так крепко, что я даже не видела толком его лицо. Зато поверх плеча Галена я увидела спину Джонти, и улыбка сползла с моего лица.

Спина Красного колпака превратилась в сплошную рану. Дойл с помощниками осторожно положили его на траву. Теперь мне было понятно, почему они поднимали его так медленно.

– О господи, Джонти! – ахнула я.

Гален чуть отстранил меня, взглянул в лицо и опустил на траву.

– Мне так жаль, Мерри.

У него на щеке засыхала кровь, сочившаяся из пореза у виска.

– Ты ранен.

Он улыбнулся:

– Не так сильно, как другие.

Я снова повернулась к Джонти. Его обступили мои стражи – слишком серьезные и молчаливые. На сердце скребли кошки.

– Сердце Джонти еще бьется. Он не умрет, если доставить его к целителю.

В лунном свете лицо Галена исказилось страданием:

– А ты бы умерла.

Верно. Если взрыв почти убил Красного колпака, то меня он просто перемолол бы на фарш. И меня, и моих детей.

– Это задумали сторонники Кела, – сказала я.

– Да, Доусон нам сказал, – отозвался Гален.

Я шагнула к группе над телом Джонти; Гален взял меня за руку, мы пошли вдвоем, держась за руки, как дети.

Дойл дотронулся ладонью до моей щеки, я легла лицом в его ладонь.

– Красные колпаки выполнили за нас наш долг, – сказал он.

При этих словах я подняла голову и посмотрела за спины стражей. Люди все были на ногах, собирали раненых по поляне, но Красные колпаки лежали на мерзлой траве. Ни один не остался на ногах, и очень мало кто сумел сесть.

– Почему люди уцелели, а Красные колпаки так пострадали?

– Мы пострадали тоже, – сказал Доусон, – но мы вылечились.

– Что? – поразилась я.

– Все, кого вы вылечили прежде, исцелились сами по себе. А потом мы вылечили остальных.

– Что? – только и смогла сказать я. В голове попрежнему не укладывалось.

– Мы вылечили остальных, – повторил Доусон. – Теми осколками. Они вроде как волшебные.

– Может, они и Красных колпаков вылечат? – предположил Дойл.

– Но они железные, – сказала я.