Семирамида. Золотая чаша - Михаил Ишков

13

Семени — Вавилоняне и ассирийцы, как и прочие древние семиты, не знали ни рая, ни ада. Преисподняя рисовалась им в весьма непривлекательном виде царства теней, мрака и тлена, где пищей умершим служили прах и глина. По их представлениям, человек продолжал жить не в загробном мире, а в своем потомстве, в своем семени. Самым страшным несчастьем для вавилонян была бездетность. Сын, внук являлся прямым продолжением жизни человека. На него ложилась и забота об умерших предках.

Чтобы обеспечить душе умершего покой в подземном царстве, над телом покойного должны были быть совершены различные церемонии. В дом покойника приходили плакальщицы и произносили полагающиеся причитания, скорбящие о мертвом разрывали свои одежды, растрепывали волосы и бороду и даже наносили себе телесные раны. Жрецы исполняли траурную музыку и подготавливали погребение. Для простых смертных оно было несложным. Бедных людей заворачивали в тростниковую циновку, богатым делали глиняный туфлеобразный гроб или могилу, устланную кирпичом и щебнем, в месте, отведенном для погребения мертвых, на незастроенном пустыре между домами или у городской стены. Некоторые мелкие предметы, принадлежавшие покойному, а также еду и напитки клали вместе с ним в могилу, затем могилу засыпали землей. Дом ветшал, разрушался, на его месте возводили новый. Но из поколения в поколение мертвые оставались с живыми, и на живых ложилась забота о них. Они справляли поминки и лили воду на могилы, чтобы умершие предки могли утолить голод и жажду в преисподней. Иначе, по поверьям, душа умершею могла покинуть преисподнюю и принести много бед живым. Поэтому жители Месопотамии так дорожили местом, где стоял их дом.

Но заботы о престарелых родителях и их душах после смерти целиком зависели от наследства, которое они оставляли детям. Если наследства не было, то дети освобождаются от каких бы то ни было обязанностей по отношению к родителям.

Таким образом, человек, отправляясь в мир мертвых, продолжал жить на земле в своем потомстве, в своем семени. Он постоянно оказывал родственникам и потомкам тайную поддержку, оберегал от злого, за это они были обязаны заботиться об умерших предках, делиться с ними едой и питьем. Не иметь живых сородичей считалось страшным несчастьем и бесчестьем.

Следует также учесть, что в древности количество калек было несравнимо больше, чем в наше время. Они встречались буквально на каждом шагу, человеческая толпа визуально была переполнена инвалидами. Этому способствовали методы ведения войн, где использовалось холодное оружие, производственный процесс, способствовавший увечьям, а также рабство, которое не могло обходиться без членовредительства и позорных отметин на теле. В своде Хаммурапи одной из самых частых мер являлось отрубание конечностей. Так что физический недостаток сама по себе не являлась приносящим позор обстоятельством, а вот недостаток, исключающий появление потомства, сводил такого рода калек на уровень изгоев.

Именно по этой причине самыми низкими и грязными существами на земле считались скопцы.

Что касается Семирамиды, существует легенда, что, будучи прекрасным психологом и понимая, где находится источник непокорности и упрямства — чисто мужских черт характера, ассирийская царица собственноручно кастрировала непокорных и дерзких рабов, после чего мужчины становились кроткими и безропотными.

14

 Тиамат — Тиамат, Тимту (букв. «Море»), мать Хубур (досл. «Река подземного мира») — древнейшая богиня, в конце концов ополчившаяся на поколение младших богов. По вавилонской версии, когда Тиамат решила погубить досаждавших ей, смущавших покой молодых богов, те упросили Мардука (в ассирийском варианте — Ашшура) сразиться с Тиамат. Мардук изъявил согласие, но в награду потребовал власть над миром и всеми поколениями богов. Победив Тиамат, Мардук сотворил из нее землю и небо. Эти легендарные события излагаются в эпической поэме «Когда вверху».

От имени этой богини, по мнению В. Демина («Тайны русского народа») по-видимому, происходит русское слово «тьма».

15

По свидетельству археологических раскопок — игры, связанные с передвижением фишек на доске, были известны еще в 3–4 вв. до н. э. Эти сведения вполне могут быть уточнены, потому что, по мнению автора, понимание жизни как Игры или сведение конфликтов Жизни к правилам Игры является одним из глубинных — архетипических — структур качественной оценки сознательной деятельности человека. Такого рода структуры являются одним из главных символообразующих факторов, помогавших выжить — отсюда и интерес, который вызывает любая игра, тем более азартная. Тем не менее, Игра не более чем модель, упрощенная программа, которая никогда не сможет заменить собой Историю, составляющую суть Жизни. Играющий не в состоянии отказаться от иных потребностей и никогда не станет рисковать жизнью ради Выигрыша. Всякие исключения в этом вопросе лишь только подчеркивают первичность Жизни, и вторичность Игры.

16

В этом, на первый взгляд, глупейшем распоряжении сказалась неброское величие, которым отличался исторический Салманасар, чье имя — одного из немногих — не потерялось в бездне былого. Его понимание природы власти отличалось проницательностью и глубиной. Казалось бы, замкнув рты свидетелям несчастья, произошедшего с Нинуртой и Шаммурамат, он давал волю самым нелепым слухам. На это и строился расчет, ведь в таком деле, как признание божественного спасения, слухи, народная молва играют далеко не последнюю роль. Вполне осознав значимость легенды, которая связывала Шаммурамат с наиболее почитаемым (после Ашшура) божеством, он давал волю народному вымыслу, а также грубым, а то и просто скабрезным шуткам. Эта стихия и порождает богов, но никак не размышления мудрецов или распоряжения властей. Пророк должен прийти на подготовленную почву, и всякое божественное деяние должно найти отклик в душе пахаря и кузнеца, слесаря, токаря и сантехника.

Этот же принцип языческого (а также, гностического) поклонения избранным, не похожим на всех остальных человеческих существ, просматривается и в назойливом интересе к жизни современных «звезд» экрана, эстрады и прочей попсы. Потребность в созидании «богов» удовлетворяется описанием их частной жизни, их похождениями и «подвигами». Правда, в настоящее время эта изначальная потребность взята на вооружение теми сильными мира сего, кто надеется с помощью Игры остановить Историю. Отсюда и равнозначность таланта и посредственности и оценка того или иного произведения исключительно самим автором, который порой отказывается признавать самую нежную критику в свой адрес. Отсюда и засилье бездарностей и дутых фигур, чей статус определяется вложенными в их раскрутку средств (при этом личные способности и присущие им свойства натуры имеют ничтожное значение), мощью медийных громкоговорителей, но сам механизм «создания божества» за тысячелетия практически не изменился. Таков путь никуда — от мифологических, грандиозных циклов и поэм к пошлым и сиюминутным репортажам. Понимание этого явления — первый шаг к осознанию согласия, как принципа божественного устройства мира.

17

Рама Галилейская — автору известно, что во времена описываемых событий вряд ли существовало название Галилея. В ту пору земли Палестины делились по родам или коленам потомков Авраама (), к Галилее относились земли колен Иссахарова, Завулонова, Неффалимова и Асирова. Но следует учесть, что Сарсехим об этом не знал и мог позволить употребить подобное выражение.

18

Гильгамеш, Атрахасис, Этана — мифические герои знаменитых поэм древности. Атрахасис — шумерский Ной (скорее, прообраз Ноя) спасшийся во время Потопа. Этана — один из первых послепотопных шумерских царей, пытавшийся взлететь на небо на орле.

19

Гора Санир — ассирийское название упомянутой в Библии горы Ермон, расположенной в горах Антиливана южнее Дамаска и к северо — востоку от Палестины. Финикийцы называли ее Сирионом, аммонитяне — Сенниром, также ее называли Сионом. Эта гора одна из немногих священных вершин, с которых люди связывались с Богом.

20

Лимму — эпоним года. В Ассирии царь был эпонимом (limmu) не один, а вместе с высшими административными лицами царства. Годы в Ассирии определялись по имени высшего официального лица, которое было эпонимом. Сам царь давал свое имя только первому году царствования, а официальные лица (в традиционной последовательности) давали название последующим годам, после чего царь мог снова быть эпонимом в течение одного года. По мнению Л. Оппенхейма, возможное объяснение этой традиции состоит в том, что первоначально в союзе шейхов царь был только первым среди равных (primus inter pares). Вполне вероятно, что эпоним или правитель данного года, первоначально определялся жребием. Такой жребий, с помощью которого был выбран эпоним 833 г. до н. э., дошел до нас. На нем имеется следующая надпись: «О великий властитель Ашшур! О великий властитель Адад! Это — жребий Яхали, главного управляющего Салманасара, царя Ассирии, [правителя] города Кипсуни, стран… начальника гавани; сделай обильным урожай Ассирии, и пусть он будет богатым при эпониме, [выбранном] по его жребию. Пусть его жребий выпадет!»