Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR] - Василий Звягинцев

Ехать до точки рандеву им было примерно одинаково, но Шульгин успел раньше, ему не требовалось времени на сборы. А Сильвию он отправил домой, «обеспечивать тылы», пользы при деловой встрече мужчин, тем более кавказских, от нее не было.

Шамиль, точнее, Шамиль Даулетович, оказался коренастым и полным человеком прилично за сорок. Короткий рыжеватый ежик волос, орлиный нос и слегка оттопыренная нижняя губа придавали ему сходство со скульптурным портретом какого-то из римских императоров. Возможно — Тиберия.

Он хорошо помнил восточную мудрость: «Человеку, обладающему знанием, приличествует важность». Так и держался. А как же. Мало что ученый человек, проректор института, так еще и «смотрящий». Неизвестно, что выше котируется по горской «табели о рангах», а он ухитрился совместить обе эти статусные позиции.

Как в советское время один знакомый карачаевец совмещал в ауле должности завмага, парторга и муллы.

Достаточно было легкого движения его руки, и сразу несколько официантов засуетились вокруг стола на третьем ярусе застекленной веранды, где, кроме приехавших, не было других гостей.

Меню здесь даже для приличия не предлагали, все было известно заранее.

Как положено, выпили по одной и по другой, закусили зеленью, холодным мясом, бастурмой, прочими дарами гор и предгорий, приготовленными по рецептам десятка соседствующих здесь народов.

Наконец, перешли к делу.

— Из Англии, говорите, приехали? Зачем так далеко, у вас разве своих специалистов нет? — лениво поинтересовался Шамиль, вытирая губы кусочком свежего, прямо с тандыра, лаваша.

— Есть, наверное, но нам этот нужен. Рекомендовали именно его, — не менее степенно и лаконично ответил Шульгин.

— Кто рекомендовал? Почему через мою голову?

— Уважаемый, откуда же мне знать? Мы с вами только что познакомились, и я искренне этому рад. Знал бы вас или о вас раньше, непременно бы нанес визит вежливости. Мы понимаем, что такое этикет, тем более — горский. Но мне дали адрес, дали задание — я приехал и стал его выполнять. С вашими людьми я ведь обошелся правильно? Никого не обидел?

— Не совсем правильно. Но об этом пока говорить не будем. Кто такой Ибрагим, на которого вы ссылались? Я здесь такого не знаю.

— Здесь его и быть не может. Он сейчас, наверное, в Бейруте, или в Каире, или в Касабланке. Да где угодно. Ибрагим Катранджи — самый большой человек на всем Востоке и в Африке тоже. В Англии у него тоже есть дела, отели, замки…

— Катранджи, говорите. Слышал я о таком. Но Африка — это Африка, а Северный Кавказ — совсем другое место. В России находится, слышали, наверное? Видите, везде по-русски написано…

Шульгин оценил степень юмора собеседника. Для англичан сойдет.

Однако далее Шамиль продолжил несколько в ином стиле:

— Но с сильным человеком, где бы он ни находился, ссориться нехорошо. Тут как раз случайно еще один парень проездом находится, тоже с ним связан. Давайте сразу все и решим.

Он щелкнул пальцами, и официант тут же принес из соседней комнаты телефон на длинном, волочащемся по полу шнуре.

Номер, который он набрал, был совсем короткий, явно не городской.

— Шамиль говорит. Мы вас ждем, подходите…

Шульгин насторожился. На такой вариант у него расчета не было. Партнер, разумеется, мог и блефовать, любого из своих людей выдать за человека Катранджи. Но вряд ли. У провинциального босса бандитов под руками может быть сколько угодно, а вот толкового актера, готового экспромтом сыграть роль перед людьми, о которых «постановщику» ничего не известно и которые на самом деле могут быть посланцами славящегося своим крутым нравом миллиардера, — вряд ли.

Так что придется импровизировать на ходу и в случае чего полагаться только на самого себя. Резервов никаких, кроме Иван Иваныча с автоматом в машине. Так не привыкать, бывало и хуже.

— Если это действительно человек от Ибрагима, мы будем говорить наедине. Вы тут лишний, — отыграл ход Шульгин.

— Я?!

— Так точно. Мне неизвестно, какого уровня этот человек и какие слова придется говорить. Поэтому, со всеми извинениями, но попрошу вас подождать за пределами прямой видимости и слышимости.

Шамиль поморщился, но в остальном сохранил невозмутимость и радушие.

— Хорошо. Он подойдет, я уйду.

Ждать пришлось совсем недолго. Очевидно, «человек Катранджи» приехал сюда одновременно с Шамилем, а то и раньше, сразу после звонка Алжамбека.

Он вошел, отстранив рукой официанта у портьеры, стройный, с густой, зачесанной вбок и назад черной шевелюрой, пышными черными усами и небольшой бородкой. Одетый, несмотря на февраль, в светлый тропикалевый костюм.

Хозяин стола встал и, слегка поклонившись, удалился в боковую дверь. Весь его облик показывал, что если что-то пойдет неправильно, рассчитывать на прежнее гостеприимство гостю не придется. Да Шульгин и так не сомневался, что финал встречи может оказаться резким в гораздо большей степени, чем ее начало.

Мужчина подошел, поклонился скорее по-японски, чем по-восточному. Отодвинул свободный стул, сел. Шульгин только на мгновение встретился с ним взглядом, тот сразу опустил черные, отсвечивающие антрацитом глаза.

— Абу Джаалид, к вашим услугам, — представился он и сам налил себе минеральной воды в стакан. — Шамиль сказал мне, что вас прислал сюда уважаемый Ибрагим-бей. Это так?

— Безусловно. Я не утверждаю, что господин Катранджи сделал мне поручение лично, я с ним не встречался, но от его имени со мной говорил господин Макрай в лондонском офисе по такому-то адресу, дал мне поручение, аванс и подробные инструкции, которые я не вправе ни истолковывать, ни корректировать. И еще он дал мне это. Возможно, на подобный случай.

Шульгин извлек из бумажника отпечатанную на черном глянцевом картоне серебряными готическими буквами визитную карточку собственного фонда паранормальных явлении. «Исполнительный директор сэр Говард Грин, кавалер Ордена Британской империи», — значилось на ней.

Любой документ лучше отсутствия такового, это известно со времен фараонов и пайцз Чинхисхана.

— Мистер Макрай заверил меня, что в определенных обстоятельствах ссылка на этого господина может помочь. Даже за пределами Периметра. Вам это имя что-то говорит?

— Достаточно много, — кивнул Абу Джаалид с по-прежнему непроницаемым лицом. — А вам — вот это?

И протянул обыкновенную белую карточку, только с маленькой зеленой эмблемой в углу, сочетающей в себе Ливанский кедр, скрещенные сабли и несколько завитушек, похожих на сильно стилизованные арабские буквы.

Английский же текст гласил: «Ибрагим Мустафа Кемаль Катранджи. Предприниматель». Ни названия фирмы, ни адреса. Только единственный номер телефона.

Шульгин повертел карточку в пальцах, зачем-то заглянул на обратную сторону. Вернул владельцу.

— Понятно, что моя карта бьет вашу, — наконец-то улыбнулся гость. — Поэтому давайте позовем к столу нашего любезного хозяина, будем выпивать и закусывать, как здесь говорят, а дела отложим на более подходящее время.

И на самом деле, они гуляли в этом, созданном не иначе как Лукуллом, вволю испытавшим муки Тантала, месте почти до самого утра. А на Кавказе иначе и не получится, если не желаешь смертельно обидеть хозяина, который, естественно, будет страшен в гневе. Шамиль, убедившись, что его не «брали на понт» приезжие авантюристы, позволил хозяину ресторана показать, на что он способен. Раз уж занимает без особых проблем столь престижное место.

Ближе к полуночи появились и девушки, сначала исполнявшие кавказские танцы в соответствии со всеми канонами, в подобающих одеждах и под восточную музыку, а потом плавно перешедшие к западному стриптизу.

Вообще-то такое даже в столицах не поощрялось, а здесь тем более, но вот именно что «вообще». А в ресторане с отчетливо кавказским колоритом, да для избранных друзей как раз очень соответствовало. Традициям гаремов, искусству «танцев живота» и, главное, вкусам избранных посетителей. И в сочетании с местным антуражем выглядело особенно впечатляюще.

Абу Джаалид лично проводил Шульгина к месту дислокации, предварительно отправив Шамиля отдыхать, дальнейшее, мол, его не касается. По-европейски пожал руку Александру и откланялся.

— А завтра в десять утра, уж простите, встретимся и поговорим серьезно, Не возражаете?

А чего возражать? Себе дороже выйдет.

Шульгин предложил, как радушный теперь уже хозяин, зайти, пропустить на посошок, но араб отказался.

Кстати, его русский был совершенно безупречен, даже местный проректор Шамиль ему уступал. Когда-никогда, а акцент проскакивал, у этого же — ни разу. Левитан бы позавидовал, мельком подумал Шульгин.

Левашова, естественно, в доме давно не было. Сделав свою часть работы, он вернулся в Москву, там тоже было чем заняться, в результате Сашка и Сильвия впервые за долгие месяцы оказались одни в прочном и гарантированном от постороннего вторжения здании. Иван Иванович, устроившийся с автоматом на коленях в беседке возле ворот, был не подвержен знобящему февральскому холоду и солдатскому предутреннему сну.