Убийства в Доме Романовых и загадки Дома Романовых - Г. Бельская

Безмерно рассерженный, Он, в нарушение закона, а также данных обязательств, 15 декабря 1912 года подписал Указ Правительственному Сенату о передаче в опеку имущества Великого Князя Михаила Александровича, а 30 декабря с него было снято звание «Правителя Государства», а также объявлены предпринятые к нему самые суровые меры воздействия.

В силу именно этих обстоятельств, Великий Князь был вынужден жить за границей как частное лицо. Прожив некоторое время в Австро-Венгрии, Михаил Александрович с супругой и детьми переехали в Великобританию, где поселились в ранее приобретённом им замке Небворт, близ Лондона.

В Небворте, Михаил и Наталья, предоставленные самим себе, были счастливы. Говорят, что противоположности характеров притягивают людей друг к другу. Своенравная и немного капризная Брасова и мягкий, застенчивый, с радостью подчиняющийся ей Великий Князь прекрасно уживались друг с другом. В своём замке они часто принимали гостей из России, в числе которых был Ф.И. Шаляпин и балерина Т.П. Карсавина. Время от времени, супруги совершали путешествия во Францию, в Италию. По сей день в личном фонде Н.С. Брасовой одного из лондонских архивов сохранились толстые альбомы в переплётах из зеленой кожи, в которые Михаил Александрович аккуратно вклеивал многочисленные фотографии: супруги с друзьями в Венеции, Риме, Неаполе, Пизе. Она — в роскошных туалетах, он — в штатском, в котелке или светлом кепи.

Тоскуя по России, Великий князь, как-то поднявшись в Париже на Эйфелеву башню, написал на открытке: «С этой высоты можно увидеть Гатчину…»

1 августа 1914 года Россия вступила в Первую мировую войну.

Находясь в Великобритании, Великий Князь Михаил Александрович незамедлительно написал Государю письмо с просьбой разрешить ему вернуться на Родину.

«Меня можно в наказание лишить прав и имущества, связанных с моим рождением, — писал он в этом письме, — но никто не может лишить меня права пролить кровь за Родину!»

И Николай II, не задумываясь, дал Своё Высочайшее Соизволение, разрешив брату вернуться в Россию. Однако, ввиду военного положения, возвращение из Великобритании состоялось кружным путём: морем вокруг Скандинавии и далее через Норвегию и Финляндию.

Как только стало известно о возвращении Великого Князя, Наместник Кавказа и Командующий войсками Кавказского военного Округа, Генерал-Адъютант Граф И.И. Воронцов-Дашков подал Государю прошение о том, чтобы Его Высочество «в знак внимания и милости к народам Кавказа» был назначен Командиром вновь образуемой из кавказских горцев конной дивизии. Именно эта дивизия вскоре покроет себя неувядаемой славой. Командиром Кабардинского полка этого формируемого соединения был сын Наместника Кавказа, Полковник Граф Илларион Воронцов-Дашков, ранее состоявший в должности адъютанта Великого Князя в бытность его службы в Лейб-Гвардии Черниговском Гусарском полку, который, собственно говоря, и подсказал своему отцу идею этого назначения. Идя навстречу верному слуге Отечества, Государь Своим Высочайшим приказом по Действующей Армии от 23 августа 1914 года утвердил данное соединение под наименованием «Кавказской туземной конной дивизии». Она состояла из шести конных полков: Кабардинского, 2-й Дагестанского, Чеченского, Татарского, Черкесского и Ингушского.

23 августа 1914 года Великий Князь был произведён в чин генерал-майора с зачислением в Свиту Его Величества и 30 августа отправился на фронт в Галицию, командовать «Туземной», или как её чаще называли, — «Дикой дивизией».

По воспоминаниям современников, Великий Князь Михаил Александрович всегда с изумительным спокойствием и полным хладнокровием, не обращая внимания на пролетавшие пули и разрывы снарядов, смотрел в глаза смертельной опасности. Находясь почти всегда в самой гуще боя, он был бодр, весел и отважен, за что горцы полюбили его всем сердцем.

«Офицеры любили его за дивные душевные качества, — писал в своей книге воспоминаний генерал-майор А.И. Спиридович. — Дикие же горцы-всадники — за его храбрость и еще больше за то, что “наш Михаил — брат самого Государя”. Тут любовь переходила просто в обожание. Горцы его боготворили».

По сложившейся в «Дикой дивизии» традиции, рядовых конников не называли «нижними чинами», как это было принято во всех подразделениях Императорской Русской Армии, а величали «всадниками». А так как у горских народов не существовало обращение на «вы», то к своим офицерам, генералам и даже к самому Великому Князю всадники обращались на «ты», что нисколько не умаляло значения и авторитета командного состава в их глазах, а также никоим образом не отражалось на поддержании воинской дисциплины.

Вера в своего командира была так велика, что одним своим появлением в войсках, Великий Князь воодушевлял горцев.

«Через глаза нашего Михаила Сам Бог смотрит», — сказал как-то умиравший в госпитале горец, когда Великий Князь пришел его навестить.

Скоро вести о личной отваге и мужестве брата Государя вышли далеко за пределы его дивизии. Так, известный в начале минувшего столетия писатель и журналист Н.Н. Брешко-Брешковский писал:

«Он всегда там, где опасно и где противник развил губительный огонь. Толкает Михаила Александровича в этот огонь личная отвага сильного физически, полного жизни воина и кавалериста… Полки, видя Великого Князя на передовых позициях своих, готовы идти за ним на верную смерть».

А вот в своих письмах Наталье Сергеевне, которая в то время жила в Гатчине вместе с детьми, Великий Князь, наоборот, всячески скрывал от неё подстерегавшую его на каждом шагу смерть.

«Я больше сижу дома и страшно тоскую. Быть на войне и так мало пользоваться свежим воздухом даже глупо».

На самом же деле, «свежего воздуха» было, хоть отбавляй! Равно как и отсутствие неведомой ему скуки. Находясь постоянно на передовой, он зачастую лично водил свои войска в атаки, чуть ли не ежедневно рискуя собственной жизнью. В одном из таких боёв, возглавляемый Великим Князем передовой отряд дивизии, значительно оторвался от её основных сил и напоровшись в лесу на превосходившую численностью пехоту, состоящую из Тирольских стрелков, спешившись, принял неравный бой, в результате которого погибла большая часть этого отряда и почти все тирольцы, малой части из которых удалось спастись бегством.

В представлении о награждении Великого Князя Михаила Александровича, единогласно одобренного Георгиевской Думой Юго-Западного фронта, говорилось, что он представлен к Ордену Св. Георгия 4-й степени за отличие в боях за Карпатские перевалы в январе 1915 года, где он «подвергал свою жизнь большой опасности, вдохновляя и подбадривая своих солдат и офицеров примером личной храбрости и мужества под непрерывным вражеским огнём во время атак превосходящих сил противника, и, при переходе Русской Армии в наступление, своими активными действиями способствовал успешному развёртыванию маневров остальных войск».