Путь к сердцу мужа - Ирина Карташевская

— Даже если у тебя будет и богатый муж, и прислуга, все равно ты должна разбираться в хозяйстве, чтобы уметь контролировать служанок и вести дом. Вот раньше до революции молодых девиц из богатых семей обязательно учили шить, готовить, накрывать на стол. А зачем им это было надо, если они были окружены слугами? А затем, чтобы они могли вести дом как следует, правильно распорядиться, что закупать на обед, проследить, хорошо ли приготовлено блюдо, и экономно вести хозяйство. Я думаю, что даже богатому мужчине не понравится, если его деньги уходят неизвестно куда или его обворовывают слуги, а жене все равно. Понимаешь, Даша, мне кажется, быть женой богатого человека тоже непросто. Если он честный человек, то его деньги достаются ему нелегким трудом. Поэтому его жена, конечно, должна выглядеть достойно, то есть быть одетой так, как ее обязывает положение, но с другой стороны, она не должна быть транжирой.

— Да, я тоже тебе хотела сказать, Даша, — подхватывала эту тему Лиза, когда они оставались одни. — Не заводи с ним речь о деньгах вообще. Не спрашивай, чем он занимается, а если он сам начнет рассказывать тебе о своей фабрике или магазинах, ни в коем случае не показывай, что тебя интересуют его доходы. Лучше интересуйся организацией его производства, спроси, как же он успевает всем этом руководить, пожалей его, так как он, по-видимому, очень устает и все такое. В общем, помни, он тебя интересует только как человек и как мужчина, конечно, а его деньги просто такое себе приложение к нему. Есть они, нет их, особого значения это для тебя не имеет. Кстати, он и вправду очень симпатичный парень и человек хороший. Ты в него еще сама влюбишься, вот увидишь.

Они с Дашей успели прочитать еще кое-что об исторических достопримечательностях Москвы, нашли в Интернете сведения о выставках и экспозициях, которые можно будет посмотреть на следующей неделе, а также всерьез изучили театральные афиши и почитали об идущих там пьесах и концертах. Вообще-то, Лиза была уверена, что Эрику посещение и одного музея покажется достаточным на всю оставшуюся жизнь, но нужно было быть готовым ко всяким неожиданностям. Кроме того, Даша должна была ему все-таки предложить пойти еще куда-нибудь, если он сам не проявит инициативы. Не будет же она его приглашать в ресторан. А пригласить приезжего человека в театр или на экскурсию будет очень даже прилично.

Сейчас они перешли к изучению Дании и вообще скандинавских стран. Даша должна ведь была показать, что она человек цивилизованный и кое-что знает о Европе, хотя почти нигде и не была, так как ее скромная зарплата служащей ей это не позволяет. Естественно, Эрику она должна была сказать, что работает, а иначе на какие деньги она живет. Но в случае, если он захочет с ней куда-то пойти днем или пригласит к себе в Данию, ей, конечно, немедленно предоставят отпуск.

Все складывалось отлично. Даша оказалась очень прилежной ученицей. Вначале Лиза делала ей некоторые замечания. Так, например, она пыталась отбарабанить выученные ею тексты на одном дыхании, как на экзамене, но Лиза объяснила, что ей нужно говорить медленно, вставляя многочисленные вводные слова типа, «я думаю», «мне кажется», «насколько я помню».

— Понимаешь, это должно звучать не так, как будто ты это заучила, а как будто ты знаешь это с детства, как и положено интеллигентному человеку. Говори с паузами, ненадолго задумываясь, чтобы речь звучала естественно.

К ее удивлению, Диана сразу поняла ее и стала рассказывать свои домашние задания в такой естественной и небрежной манере, что Лиза и сама чуть не поверила, что та хранила в памяти все это сведения чуть ли не всю жизнь.

Единственным проколом, чуть омрачившим для Лизы всю картину, был момент, когда мама назвала ее Лизой. Лиза забыла ее предупредить, что для Даши она Эля, да мама бы и не смогла все время помнить об этом. Когда она привычно назвала дочь Лизой, Диана так удивилась, что даже голову повернула, ожидая увидеть еще какую-то Лизу. Никого не увидев, она недоуменно спросила:

— А кто это Лиза? Здесь же только Эля.

Бедная Татьяна Николаевна так и застыла, испугавшись, что она подвела Лизу и, не зная, что сказать. Но для понаторевшей за последнее время выкручиваться из любой ситуации Лизы, это было просто парой пустяков.

— Лиза это я, мама просто привыкла называть меня моим детским именем. Меня в детстве родители прозвали Лизой, потому что я любила целоваться.

Диану вполне удовлетворило такое объяснение, а мама только вздохнула, изумляясь ловкости своей дочери. Лизе стало даже неудобно перед ней. Что она о ней подумает? Она ведь всегда старалась воспитать ее такой правдивой девочкой. Но жизнь, по-видимому, во все вносит свои коррективы, и с этим приходится считаться.

В четверг Полонский, наконец-то, явился в офис и даже совершил свой обычный обход кабинетов. По-видимому, он удачно завершил свои таинственные переговоры, потому что настроение у него было прекрасное. Разговаривая со служащими, он то и дело начинал не к месту улыбаться, или, задавая вопросы, забывал выслушивать на них ответы. Удивительнее же всего он повел себя с Лизой. Разговаривая с Вероникой Анатольевной, он умудрился незаметно для нее легонько ущипнуть Лизу за попку. Та в это время с самым официальным видом снимала с полки какие-то папки. От неожиданности она вскрикнула, обернулась, и папки разлетелись по комнате.

— Что случилось, Эля? — испуганно воскликнула Вероника Анатольевна.

— Что с вами, Эльвира Викторовна? — с невинным видом присоединился к ней Полонский.

— Я палец уколола. Здесь гвоздь вылез, — пришлось соврать Лизе.

— Да? — удивилась Вероника Анатольевна. — Странно, я думала, что в полках гвоздей нет, а только шурупы.

— Ну, может, это и шуруп, только он все равно вылез, — выкрутилась Лиза.

— Нужно позвать кого-нибудь починить, — озабоченно сказала Вероника Анатольевна. — Представляете, что будет, если полки рухнут. Потом целый день придется бумаги собирать.

— Да, сделайте одолжение, Вероника Анатольевна, вызовите кого-нибудь, например, сапожника, — совершенно серьезно сказал Полонский.

— Кого вызвать? — не веря своим ушам, пролепетала бедная Вероника Анатольевна.

— Сапожника, — преспокойно повторил Полонский. — Видите ли, если у вас здесь ботинки чинит слесарь, то, наверное, полки ремонтирует сапожник.

Повернувшись спиной к Веронике Анатольевне, он подмигнул хихикающей Лизе и вышел из комнаты.

Вероника Анатольевна еще несколько минут потрясенно смотрела ему вслед, а потом вопросительно посмотрела на Лизу.

— Эля, что с ним? Что это он такое сказал? — трагическим шепотом спросила она.