Гражданская война в США, 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники) - Кирилл Маль

Однако люди Антона тоже были опытными пехотинцами и не растерялись под ружейным огнем. Действуя с четкостью и слаженностью часового механизма, они выполнили все инструкции своего командира: полки второй и третьей линий, сблизившись с противником на прицельный выстрел, надели капсюли на шпеньки своих Спрингфилдов и открыли огонь, в то время как три полка первой линии под их прикрытием бросились в штыки.

Южане также приготовились к рукопашной и ожидали северян с заряженными винтовками и примкнутыми штыками. Когда же самые отчаянные из федералов перемахнули через засеки и подбежали к брустверу, они дали залп, а затем выпрыгнули из окопа и перекололи тех, кто остался от передней шеренги, штыками. Но на смену павшим уже спешили задние ряды, а у южан не осталось заряженных стволов, чтобы достойно их поприветствовать. Воспользовавшись этим, северяне подошли к самому краю траншей и выпалили в столпившихся там врагов практически в упор. Затем, схватив свои винтовки, как гарпуны, они принялись наносить удары сверху вниз. Окоп мгновенно наполнился убитыми и ранеными.

Но храбрые конфедераты даже в таком отчаянном положении не пожелали показывать янки, как выглядят их спины, и, стоя по колено в крови, под градом сыпавшихся на них ударов пытались достать многочисленных врагов ударами снизу. Даже полковник Аптон, относившийся к южанам с неприязнью истинного аболюциониста, был восхищен их мужеством и докладывал позже, что «противник категорически отказывался уступить позиции». Оборона южан была сломлена лишь тогда, когда вторая, третья и четвертая линии [383] подошли на помощь первой и ударили с флангов. Огромное численное превосходство северян (им пытались противостоять всего три полка конфедератов) наконец сделало свое дело, и, потеряв половину своих бойцов, бригада Долса отошла к траншеям второй очереди.

Итак, самая главная часть плана Антона была выполнена — его людям удалось захватить довольно обширный участок обороны противника, и, чтобы превратить этот частный успех в решительную победу, северянам оставалось только бросить на помощь прорвавшимся полкам свежие дивизии. Однако здесь неожиданно начались проблемы.

Роль прикрытия и поддержки Аптона слева была отведена 4-й дивизии 2-го армейского корпуса под командованием генерала Мотта, но этот выбор был неудачен. Во время сражения при Геттисберге дивизия Мотта входила в состав 3-го корпуса Дэна Сиклса, который из-за нерасторопности своего командира был выкошен почти наполовину, так что после битвы его пришлось распустить. Такая кровавая баня сильно надломила дух подразделения, и к началу 1864 года этот дух еще не успел восстановиться. Более того, в сражении в Глуши дивизия снова попала под удар и даже обратилась в бегство, запятнав себя несмываемым позором. С тех пор в Потомакской армии все сторонились людей Мотта как зачумленных, и генералам, конечно же, не следовало давать им столь ответственное поручение.

Тем не менее ошибка уже была совершена, и ее последствия не замедлили сказаться. Дивизия не успела даже развернуться, когда 22 орудия южан, установленные в Подкове, выплюнули в нее свою железную начинку. Этого оказалось достаточно, чтобы горе-вояки Мотта окончательно утратили боеспособность. Словно подчиняясь приказу невидимого командира, они все сразу совершили поворот кругом и бросились искать убежище в ближайшем лесу.

Тогда в поддержку Аптона было решено бросить части, стоявшие справа от него, — одну из дивизий 5-го корпуса Уоррена, но и этот выбор оказался скверным. Людям Уоррена уже пришлось участвовать 10 мая в одной безнадежной атаке, стоившей им большого кровопускания, и приказ снова идти в наступление не вызвал у них особого восторга. [384]

Вдобавок ко всему эта атака была совершенно спонтанной и, естественно, неподготовленной. «Ни один офицер рангом выше командира бригады не изучил профиль укреплений врага перед нашим фронтом, — вспоминал солдат этой дивизии. — Да и весь внешний вид вестового, который привез приказ, казалось, говорил: «Командующий генерал сомневается в вашем успехе». Когда же была подана команда идти вперед, посыльный пришпорил своего коня и ускакал, словно опасаясь, что атака по недоразумению начнется прежде, чем он окажется вне досягаемости ответного огня противника». Солдаты-северяне, которые всегда хорошо чувствовали настроения командиров, также мгновенно усомнились в своем успехе. Не торопясь и с прохладцей двинулись они на казавшиеся совершенно неприступными позиции противника, а когда огонь южан показался им слишком сильным, не сговариваясь, повернули назад и спокойно вернулись в свои траншеи.

В результате Антон и его солдаты остались в захваченных ими окопах без поддержки, и с этого момента судьба атаки была решена. Отважный полковник, однако, не хотел верить в то, что его замысел оказался бесплодным и что удачный прорыв так и закончится ничем. Он оставался в неприятельских траншеях еще несколько часов, тщетно надеясь, что подмога все-таки придет.

Но южане не хотели мириться с инородным предметом в своей защитной оболочке и уже готовили хирургическую операцию по его удалению. К месту прорыва спешно стягивались войска: бригада Бэттла из дивизии Роудса двинулась на полки Аптона с фронта, бригада Джонстона из дивизии Гордона обошла их с одного фланга, а бригада Уокера из дивизии Джонсона с другого. Когда началась эта тройная атака, северяне не пожелали отступать и защищались с редким мужеством, но, оставшись без поддержки, они не могли выдержать удары столь сильных частей. К тому времени федералы уже потеряли более 1000 бойцов, и Аптону, который и сам был ранен, пришлось дать приказ об отступлении. Сохраняя порядок, его полки ушли из заваленных телами траншей и вернулись на исходные позиции, приведя с собой около 350 пленных. Впрочем, это было слабое утешение для [385] Эмори Антона, блестящий план которого провалился с таким громким треском. Даже приказ Гранта о производстве Аптона в бригадные генералы вряд ли мог подсластить горькую пилюлю, которую пришлось проглотить доблестному полковнику, и он покинул поле боя в тяжелом настроении.

Неудачная атака полков Аптона, казалось бы, лишний раз подтвердила неприступность позиций противника, но командующим генералам Севера она показалась хорошим предзнаменованием. Детально изучив тактику юного бригадира, они решили применить ее еще раз, но более крупными силами. «У меня почти нет сомнений, — писал Грант генералу Миду, — что атака, предпринятая прошлым вечером, была бы совершенно успешной, если бы она началась часом раньше и если бы в ней приняли активное участие дивизия Мотта и 9-й корпус».

Несчастные, упавшие духом люди Мотта, как видно из этой короткой записки, были сделаны главными виновниками провала затеи полковника Аптона. После сражения у Спотсилвейни за ними окончательно утвердилась репутация трусов, офицеры и солдаты других частей не желали иметь с ними никаких дел. Вечером 10 мая Горацио Райт, сменивший убитого Седжвика на посту командира 6-го корпуса, написал Миду, что он не хочет иметь эту дивизию по соседству. Позже он еще раз выразил это желание в личной беседе с командующим: «Генерал, — сказал Райт, — я не хочу, чтобы люди Мотта были на моем левом фланге: от них нет никакой поддержки. Уж лучше пусть там вообще не будет войск». Хенкок, командир 2-го корпуса, в состав которого входила эта дивизия, также разуверился в ее боевых качествах и попросил Мида перевести эту часть в какой-нибудь другой корпус. «В противном случае, — заявил он, — 4-я дивизия, находящаяся под командованием офицеров, которые, как видно, не могут справиться со своими людьми, скоро вообще перестанет сражаться». Мид отнесся к этой просьбе с пониманием, и уже через неделю дивизия Мотта была распределена по корпусам и исчезла из боевого расписания армии.

Тем временем генералы северян готовились к проведению решительной атаки на позиции врага. Ее объектом снова была избрана Подкова — самое слабое место во всей оборонительной [386] системе конфедератов. Но на сей раз по нему должны были нанести удар сразу три федеральных корпуса. Главная роль в предстоявшей атаке отводилась Уинфилду Хенкоку, в то время лучшему корпусному командиру армии. Грант отдал специальный приказ о перемещении войск 2-го корпуса с правого фланга в центр линии, откуда они при поддержке двух других корпусов должны были нанести лобовой удар в переднюю часть фас Подковы и, если получится, прорвать оборону южан. Тот же приказ определял и роль других войск, атаковавших центральный выступ с запада и с востока. Для этой цели предназначались 9-й корпус Бернсайда и 6-й корпус Райта, а 5-й корпус Уоррена оставался в резерве, но поддерживался в готовности для нанесения завершающего удара.

Однако осуществить тщательно продуманный план на следующий после атаки Антона день, т. е. 11 мая, оказалось невозможным. С утра пошел проливной дождь, который без перерыва хлестал до вечера, и основные начальные положения боевого приказа Гранта были выполнены лишь в районе 4 часов утра 12 мая. К тому времени 2-й корпус уже занял отведенное ему место в центре линии северян. Хенкок последний раз объехал ряды, отдал приказ о наступлении, и плотные массы федеральной пехоты медленно двинулись вперед по хлюпающей под ногами грязи.