Восток, Запад и секс. История опасных связей - Ричард Бернстайн

Даже тот американец-подагрик на Филиппинах, который вызвал у меня такое презрение, пожалуй, заслуживает некоторого понимания. Ведь этот человек не нес моральной ответственности за бедность, которая вынудила его спутницу сделаться таковой. Скорее всего, она вступила с ним в связь потому, что это было ей выгодно. Возможно, она даже сама рекламировала себя – разместила фото и сведения о себе в одном из тех журналов (им на смену уже пришли сайты знакомств), с помощью которых азиатки подыскивали состоятельных западных мужчин. Очень вероятно, что она мечтала о таком выходе, который помог бы ей, как выразился Килли в своей тайской деревушке, выбраться из дерьма. И разумеется, весьма вероятно, что деньги, которые она зарабатывала своим телом, шли на помощь ее семье, потому что в Азии очень многие женщины – пожалуй, даже большинство, занимающиеся сексуальным промыслом, тесно связаны со своими семьями. Это отнюдь не какие-нибудь отбросы общества, оборвавшие семейные узы. К тому же они зарабатывают гораздо больше денег и для себя, и для родственников, становясь спутницами западных мужчин и удовлетворяя их сексуальные запросы, чем могли бы заработать, пойдя в прислуги или вкалывая на заводском конвейере. И если вдуматься, то неужели судьба той филиппинки, что сопровождала американца-подагрика, более плачевна, чем участь других женщин, которых обстоятельства заставляют заниматься тяжелым и неприятным трудом, – например, уборщицы из гостиницы “Манила” или тех людей, мужчин и женщин, что живут возле свалок и выуживают с помойки вещи для перепродажи? Тех, кто стал бы упорствовать и с презрением клеймить американского пенсионера или его любовницу-филиппинку за аморальность, впору спросить: а как бы поступили вы, оказавшись в такой же ситуации?

В Таиланде, где взаимодействие Востока с Западом осуществляется наиболее активно и в самых крупных масштабах, представлен весь спектр мнений по поводу сексуальной индустрии и ведутся споры о том, чем она является для страны – благом или позором? Разумеется, нетрудно найти таких людей, которые считают, что существуют законные альтернативы западным ценностям и западной сексуальной морали, и таких, кто считает постыдной славу своей родной страны как знаменитейшего центра секс-туризма (иногда оба мнения озвучивают одни и те же люди).

“Таиланд – страна с полигамным обществом”, – рассказывала мне в августе 2007 года доктор Чулани Тхиантхай, социальный антрополог из Чулалонгкорнского универстита в Бангкоке. Она объясняла основы тайской культуры, но не оправдывала их. “Общество смотрит сквозь пальцы на мужчину, имеющего нескольких сексуальных партнерш. Когда мужчина стареет и уже готовится умереть, он обычно берет себе новую молодую жену – может быть, не для секса и уж точно не для романтических отношений, а скорее для осуществления опеки над ним”. Ее слова вполне могли бы относиться к тому американцу на Филиппинах, да и в Таиланде, как мы видели, очень много подобных американцев. “У него появляется верная, преданная спутница, она готовит ему еду, ведет домашнее хозяйство, присматривает за персоналом, – говорит Чулани. – Поэтому у богача может быть несколько жен, и не все они обязательно являются его сексуальными партнершами”.

Чулани, выступая в роли беспристрастного исследователя, предпочитала не смотреть на предмет своего изучения сквозь призму личных убеждений. Но, когда я спросил ее, как она относится к секс-туризму в Таиланде, она дала ясный и однозначный ответ: отрицательно. “Разумеется, поскольку я сама тайка, я отношусь к этому плохо, – сказала она. – Но я не виню тайских проституток. Люди сами делают выбор”.

Тогда я спросил ее, винит ли она иностранцев, которые пользуются услугами иностранцев. “Да, виню. Они покупают за деньги тела и души людей, а это бесчеловечно. – Особенную неприязнь вызывают у Чулани посетители баров “гоу-гоу”. – Женщины, на которых приходят поглазеть мужчины, низведены до уровня животных в зоопарке. Все это просто перечеркивает ценность женщины как человеческого существа. Она просто перестает быть живой душой”.

Но ведь услугами проституток в Таиланде, возразил я, пользуются и сами тайцы, хотя тайцы ходят не в бары “гоу-гоу”, а в бордели или массажные салоны, которые одновременно служат борделями. Неужели есть разница между этими двумя занятиями – танцевать почти нагишом в баре и сидеть в “аквариуме” из цветного стекла? Ведь в обоих случаях девушки ждут, когда их выберет клиент, чтобы доставить ему сексуальное удовольствие. “Мне кажется, и то и другое бесчеловечно, – ответила Чулани, – только по-разному. Когда женщину выбирают сквозь стекло, она тоже превращается в сексуальный объект, но в барах “гоу-гоу” она превращается в животное”.

Позицию Чулани, убедительно изложенную и находящую отклик в высказываниях других женщин, невозможно игнорировать. Но даже здесь просматриваются моральные загвоздки, указывающие на то, что между культурами в самом деле существуют различия. Сама Чулани признает, что известны случаи, когда сексом за деньги занимались даже студентки университета – по крайней мере эпизодически, раз или два, а движущим мотивом оказывалось желание купить, например, шикарную дамскую сумочку или пару дорогих туфель, которые они давно присмотрели в универмаге “Эмпориум”. Таким образом, женщин к проституции не всегда подталкивает крайняя нищета. Кроме того, даже среди представителей среднего класса в Таиланде очень живучи старые привычки, и в сегодняшней тайской молодежной культуре сложился некий современный вариант давней полигамной культуры.

“В подростковом жаргоне для этого есть слово кик, – рассказала мне Чулани. – У молодого человека может быть постоянная подруга, а еще – романтические отношения с другой девушкой, кик. Таким образом, допустимо иметь больше одной партнерши. Эта кик – нечто большее, чем просто приятельница, но все-таки до постоянной подруги она недотягивает. Юноши предпочитают заводить себе не постоянных подруг, а именно таких кик”, – добавляет Чулани. Впрочем, этот термин не имеет рода, так что может относиться не только к второстепенной подружке юноши, но и к второстепенному другу девушки. А раз уж у юных, не связанных браком людей могут быть свои кик, то кажется более чем естественным, что и состоящие в браке взрослые люди, особенно женатые мужчины, могут иметь миа-нои, не навлекая на себя какого-либо общественного порицания. Чулани даже обнаружила, что тайские женщины, как правило, не испытывают сильной неприязни к проституткам, даже если к ним ходят их мужья или бойфренды. “Потому что обычно женщина понимает: это совсем не значит, что он ее не любит, это всего лишь удовлетворение сексуальных потребностей”, – пояснила она. К такому же выводу пришел антрополог Уильям Клаузнер, тоже преподающий в Чулалонгкорнском университете. “Когда я спросил своих студенток-юристок, как бы они отнеслись к внебрачным связям своих мужей, – сказал он мне, – они сразу же задали встречный вопрос: речь идет о связи с какой-то одной женщиной? Потому что в таком случае речь бы шла о соперничестве, и это бы им не понравилось. А если муж ходил бы то к Нои в Сонгкхла, то к Юм в Чангмаи, то тогда это их не слишком бы заботило”.

Разумеется, благоразумное приятие подобной полигамии – не то же самое, что приятие масштабной и глобализованной сексуальной индустрии как таковой. Истина по-прежнему такова, что очень немногие тайские женщины, у которых удачно складывается жизнь, согласились бы сами стать проститутками, даже если они готовы смотреть сквозь пальцы на визиты их мужей к проституткам. Да и вряд ли можно встретить такого мужчину – как среди тайцев, так и среди приезжих с Запада, посещающих бангкокские бордели, – который примирился бы с мыслью, что его собственная дочь занималась бы с другими мужчинами тем самым, чем он охотно занимается с чужими дочерьми. Поэтому трудно не воспринимать вакханалию, творящуюся в местах вроде Бангкока, как крайнее безобразие: все эти толпы иностранцев, рыскающих по улицам и барам, все эти орды с разных концов земли, которые набивают чемоданы презервативами, часами обмениваются в интернете грубыми и жестокими женоненавистническими наблюдениями, а потом летят на недельку-другую в Манилу или Бангкок, чтобы штурмовать там бордели и заниматься сексом почти без передышки, и все эти женщины, которые каждую ночь спят с новым мужчиной, а иногда и с несколькими в течение одной ночи. Что и говорить, человечество предстает тут не в самом выгодном свете.

И все-таки, насколько мне известно, бурный расцвет проституции не вызывает сколько-нибудь заметных общественных протестов в Таиланде. Не слышно требований что-то изменить или тем более запретить. Столь снисходительное отношение к сложившейся ситуации, когда тайские женщины сексуально обслуживают иностранцев, объясняется множеством причин. Например, такими: этот промысел приносит стране много иностранной валюты; проституцией промышляют в основном женщины из Иссана, этнические лаоски, до которых бангокскому обществу практически нет дела; в тех городах, где процветает проституция, она ограничивается несколькими улицами, куда большинство тайцев не ходят. Однако такое отсутствие возмущения со стороны общества нельзя полностью отделить от общего отношения тайцев к сексу, браку и моногамии, в корне отличного от воззрений христианского Запада.