Научиться быть ведьмой - Ольга Обская

Аристарх с интересом наблюдал за студенткой. Сейчас, когда она была увлечена решением заковыристой задачи, с её лица спала привычная маска безразличия и пренебрежения. В изумрудных глазах блестел азарт, и осознание, что этот азарт был вызван физикой, доставляло профессору удовольствие. Вот только куда девался румянец? Ещё пару минут назад щёки Юлии пылали то ли от возмущения, то ли от смущения, а сейчас она стала бледная, как полотно. Хотя чего это Аристарх удивляется? Студентка по его глупости не смогла пообедать. Так и до голодного обморока не далеко.

Профессор, решив вернуться к забракованной им ранее идее, включил электрочайник и достал из тумбочки чашки и печенье. Юля так была увлечена решением неподдающейся с наскоку задачи, что совершенно не обращала внимания на действия преподавателя. Только когда ароматный напиток был готов, а чашка и тарелочка с печеньем оказались под самым её носом, она оторвалась от листочка.

— Юлия, угощайтесь. Раз уж вы по моей вине остались без обеда, то хоть печеньем перекусите.

Юля на секунду задумалась, а потом отломила крохотный кусочек и отправила в рот, запив глотком чая.

Аристарху показалась, что она побледнела ещё больше, скорее даже, позеленела. Испугавшись, что печенье могло оказаться не свежим, профессор сам попробовал его. Приятный вкус и нежная консистенция говорили об обратном. Но студентке явно было нехорошо. Осознав, что она в предобморочном состоянии, Аристарх соскочил со стула и подбежал к ней.

— Юлия, что с вами? Вам плохо?

Он взял её за хрупкие плечики и легонько потряс. Затем начал расстёгивать верхние пуговицы блузки.

Вдруг дверь в кабинет распахнулась, и на пороге показался ректор.

— Что здесь происходит? — возмущённо заорал он.

Аристарх отпрянул от Юли.

— Пётр Иванович, это не то, что вы подумали. Студентке плохо.

— Да, мне нехорошо, — прошептала Юля.

Она чувствовала слабость и головокружение, к которым после внезапного появления ректора и его бешеного крика добавился приступ тошноты. Собравшись с силами, она соскочила со стула и выбежала из кабинета. Оба профессора помчались за ней.

Глава 48. Двадцать брошек

Вероника смотрела, как пламя свечей отражается в глазах Никиты, и вспоминала их прошлый ужин в кафе Миллениум. И тогда, и сегодня эта игра отблесков, эти безумные вспышки завораживали её. И зачем она согласилась прийти сюда? Думала, на нейтральной территории ей будет легче выдавить из себя слова, которые как осколок стекла застряли в мозгу и вызывали нестерпимую боль, стоило ей подумать про парня, сидящего напротив. Нет, ни капельки не легче. Совсем не легче, когда ты видишь его якобы виноватую, а на самом деле дразнящую улыбку, его взгляд медленно скользящий по тебе, который ощущаешь физически, как нежные прикосновения. И от этого взгляда становится сначала тепло, а потом жарко…

Но вдруг взгляд Никиты утратил нежность и зафиксировался на воротничке.

— Ника, ты зачем надела брошку? — в голосе слышалась тревожность. — Это может быть опасно. Мы же пока так ничего и не выяснили.

Зачем — хороший вопрос. Вероника много думала об этой вещице. Пыталась хоть что-то вспомнить. Вспомнить не получилось, но зато Ника кое-что поняла. Раз брошка была у Алеси, то есть у самой же Вероники, вернее проекции из условного будущего, значит, в одном из вариантов этого будущего, маленькой Нике кто-то эту брошку подарил. Вернее, мог бы подарить, хотел это сделать, но по какой-то причине передумал или не смог. Зато смог теперь. Получается, брошка — добрый знак, сигнал от того, кто знал Нику ещё с детства. И эта простенькая наивная детская вещичка действовала на Веронику успокаивающе. Она почувствовала себе увереннее, когда надела её. А сегодня решительность и уверенность нужна была Нике как никогда.

— Думаю, брошку мне прислали неспроста. Её надо носить. Это какой-то знак.

— Правильно, опознавательный знак для злоумышленников, — с досадой съязвил Никита. — Ника, ты как маленькая. Говорю тебе — опасно. Сними. Когда разберёмся, что к чему, убедимся, что в ней нет ничего такого, тогда и будешь носить.

— Никит, ну что в такой милой божьей коровке может быть опасного? Тем более ты по базе пробил — это просто брошь, не талисман, не оберег, не…

— Ника, — перебил Никита, — ничего не хочу слышать. Сними. А после ужина зайдём с тобой в ювелирный, и я куплю тебе хоть двадцать любых других брошек, хоть с божьими коровками, хоть с тарантулами. Любые, какие пожелаешь.

Веронике не нужны были никакие другие брошки и снимать понравившуюся ей вещицу только потому, что Никита чего-то там опасается, ей не хотелось. Хотя было видно, что он не на шутку встревожился и даже разозлился. Тогда Нике вдруг пришла в голову мысль, что этим можно воспользоваться. Просто так разорвать отношения с парнем, который нравился ей до дрожи, было очень сложно. Почти не возможно. Она просидела, заворожено глядя в его безумно красивые глаза, минут двадцать и совершенно не смогла настроиться на нужный лад. И просидела бы так весь оставшийся вечер. Но ссора, скандал, вызывающее поведение могли бы облегчить задачу. Возможно, если разозлить Никиту как следует, разрыв отношений получится сам собой.

— А чего это ты раскомандовался?! — выпалила Вероника. — Хочу — и ношу!

— Ника, не зли меня, сними! — с тихой настойчивостью процедил Никита.

— И не подумаю! Ты мне — не указ!

Никита с шумом втянул воздух, сделал небольшую паузу, видимо, чтобы успокоится, и сказал мягко:

— Извини, что давлю на тебя, Ника, но ты должна понять. Я отвечаю за твою безопасность. Я знаю, как её обеспечить. Я этому учился, понимаешь?

— Плохо, значит, учился! — съязвила Вероника и дерзко поглядела на Никиту.

Она была уверена, что последней фразой попала в точку. Всё-таки профессиональная гордость у мужчин — уязвимое место. И действительно в глазах Никиты, которые и без того бешено горели последние пару минут, взметнулось такое пламя, что казалось сейчас вспыхнет скатерть и другие легковоспламеняющиеся предметы в радиусе нескольких метров.

Он опять с шумом втянул воздух:

— Ты меня вынудила.

Перегнувшись через стол, Никита положил руку на затылок Ники, резко притянул к себе и впился в её губы жадным требовательным поцелуем. «Чёрт! Кажется, ссоры не получилось», — успела подумать Вероника, прежде чем её накрыла с головой волна бешеных чувств…

Мобильный, поставленный на вибро-режим, назойливо трепыхался в кармане уже третий раз подряд, и это заставило Никиту неимоверным усилием воли оторваться от Вероники. Первые два раза он убедил себя, что звонит кто-то из инициативной парочки по поводу заданий для конкурса «А ну-ка, девушки», а значит, на вызов можно не отвечать — перебьются. Но третий подряд звонок означал что-то серьёзное, и так оно и получилось. Звонил ректор. Никита решил выйти на улицу, чтобы поговорить без свидетелей.

— Слушаю, Пётр Иванович.

— Было бы неплохо, если бы ты подошёл сейчас в Университет. Поднимайся на второй этаж в женский туалет.

— Что-то с Юлей? — догадался Никита и, не сбрасывая вызов, побежал в сторону главного корпуса.

Неужели он ошибся насчёт Аристарха Вениаминовича? Неужели профессор физики и есть искомый злоумышленник и уже как-то успел навредить сестре? А ректор-то куда смотрел?

— Пётр Иванович, что с ней? Это Аристарх?

— Пока точно сказать не могу. После твоего сигнала я распорядился поставить камеры видеонаблюдения в его кабинете. У себя на мониторе отслеживал его занятие с Нестеровой. Поначалу ничего особенного не происходило. Студентка решала задачи. Но в какой-то момент Аристарх угостил её печеньем, после чего ей, видимо, стало плохо. Я сразу же ринулся в кабинет. Но Юлия выскочила из него и помчалась в сторону туалета. Закрылась в одной из кабинок. Похоже, её тошнит.

— Ломайте кабинку! Немедленно! — заорал Никита.

— Не волнуйся так. Всё под контролем. Юлия контактная, отвечает на вопросы адекватно. Говорит, просто немного мутит и всё.

— Кто сейчас с ней? Где Аристарх? Печенье проверяли?

— Возле кабинки дежурит университетский врач и медсестра. Их, кстати, позвал Аристарх. Он тоже там. У меня не было формального повода применить к нему магию. Да и вообще, не хочу пока раскрывать ему, что я человек Большого Совета. Ты, кстати, тоже пока лучше шифруйся. Брат Юли — и всё. Печенье я уже проверил. Воздействию цифробуквенных методик оно не подвергалось.

— Но, может, подверглось воздействию какого-то обычного не магического химиката?

— Уже отдал на анализ в лабораторию. Проверяют.

— Пётр Иванович, я захожу внутрь. Через пару минут буду на месте.

— Отлично. Отдышись и веди себя ровно. Ещё раз повторю, внешне инцидент выглядит невинно — студентка слегка перезанималась или, может, съела что-то не то. Возможно, так в действительности и есть.