Последнее убийство в конце времен - Стюарт Тёртон

– Что это…

Эмори беззаботно улыбается и одним взмахом стряхивает насекомых со своей руки.

– Я должна была сразу это понять. Единственный, кто мог убить Ниему, – говорит она, – это сама Ниема.

79

Кабина возвращается к жизни внезапно и с грохотом продолжает подъем на вулкан.

Они едва замечают это. Клара изумленно озирается, Сет ошарашенно смотрит на Эмори. Свет насекомых бликами ложится на ее одежду, отражается в глазах.

Клара неуверенно встает и начинает смеяться, когда насекомые выстраиваются в воздухе точной копией ее фигуры, их свечение остается приветливым и теплым.

– Почему мы еще не умерли? – спрашивает Сет, отмахиваясь от любопытных тварей; те сливаются в воздухе в золотую копию его лица, которая хмуро смотрит на него в ответ.

– Тея думала, что вы с мамой прошли через туман с помощью ее костюмов, но когда она сама попробовала сбежать в одном из них, то едва не погибла, – начинает объяснять Эмори. – Тогда я подумала: если никакого пути в обход тумана не существует, как вы оказались на той стороне? Ответ был настолько очевиден, что не сразу пришел мне в голову: вы просто прошли сквозь туман. Ниема девяносто лет трудилась над нами после появления тумана. Что, если она приспособила нас к нему? Что, если и Тея выжила в тумане только потому, что Аби послала за ней жителей деревни?

– И ты поставила три наших жизни на эту догадку! – восклицает Сет, распугивая насекомых.

– Отчасти, – признается она с усмешкой. – Но меня беспокоил еще один вопрос: кто надел на голову Ниемы экстрактор? Вскрытие показало, что в ее организме не было успокоительных, значит она могла сопротивляться. Но никаких следов борьбы на ее теле тоже не было, я проверила. В ту ночь все жители деревни получили множественные повреждения, мелкие и не очень, а Ниема – колотую рану и повреждение черепа. Ни синяка, ни царапины, ни перелома, никаких признаков сопротивления.

Кабина пронзает грозовые тучи и взлетает в ясную синеву неба, барабанная дробь дождя по металлу заканчивается. Эмори с облегчением вздыхает, радуясь безопасности, как вдруг вспоминает, что, вообще-то, они торчат на скользкой крыше кабины, висящей над бездной на кабеле, которому сто лет.

– Мама? – говорит Клара, вновь привлекая внимание Эмори.

– Извини, – отвечает она, стараясь не смотреть вниз. – Я отвлеклась. О чем я говорила? Да, так вот, поскольку никаких следов борьбы на теле Ниемы не было, я спросила себя, кто мог убедить или заставить Ниему надеть на себя экстрактор, и поняла – никто не мог. Не таким она была человеком. И тут я подумала: а что, если целью Ниемы было отключить барьер, защищающий остров от тумана? Это можно сделать, лишь приведя в действие «руку мертвеца», а для этого ей нужно было умереть. Но зачем убивать нас? Ниема пожертвовала собой, чтобы подарить мир нам, так зачем ей было уничтожать нас? И если она хотела наказать Гефеста, убивать всех тоже ни к чему.

Эмори улыбается отцу.

– Это ты дал мне решающую подсказку, – говорит она, игриво похлопывая его по груди. – Когда я увидела, что ты готов надеть на себя экстрактор памяти, чтобы спасти весь остров, все встало на свои места. Я стала думать о днях перед смертью Ниемы, вспоминать все, что она делала и говорила, и поняла, что в каждом ее поступке было много странного. Для начала она попросила Гефеста проверить, нет ли в куполе над садом кальдеры трещин, потому что знала: купол скоро понадобится ему и Тее. Она написала сыну письмо, в котором просила у него прощения, уговаривала меня занять ее место в школе. Она прощалась со всеми, но ее никто не слышал. И тогда мне стало понятно, почему Ниема попросила Тею отвезти ее на маяк после ранения. Оборудование, которое могло спасти ей жизнь, было в Блэкхите, но она отправилась туда, где находился экстрактор. Она не планировала встретить рассвет.

– Я провел с ней весь вечер, – мотает головой Сет. – Она не казалась… В смысле, она ничего не говорила о…

– О чем вы разговаривали? – спрашиваю я.

Он возвращается мыслями в тот лунный вечер, вспоминая их последнюю поездку на лодке и их последний разговор.

– Она говорила, что сожалеет, – говорит он, и его голос дрожит от эмоций. – Что она многое хотела бы изменить. – Сет опускает голову: тот разговор представляется ему с новой точки зрения. – Так вот почему она спросила меня о Джудит. Она просила прощения за то, что сделала.

Кабина вздрагивает, впереди появляется станция. Туман остался далеко внизу, и воздух без золотистого сияния насекомых кажется удивительно строгим и даже холодным.

– Ниема хотела подарить будущее нам, но знала, что Гефест и Тея никогда этого не примут, – продолжает Эмори. – Вот почему она так хотела, чтобы ее эксперимент удался. Тогда она получила бы полный контроль над ними, устранив любую угрозу с их стороны. Когда это не вышло, она попыталась уговорить их на празднике в деревне. Она заставила Хуэй сыграть свой концерт, чтобы доказать, что мы способны эволюционировать, но они отказались это видеть.

Эмори заливисто смеется, адреналин бурлит в ее крови.

– Об этом Ниема писала в письме Гефесту, – продолжает она. – Раз у нее не будет возможности контролировать старейшин, ей придется сдерживать их силой. Когда представление Хуэй не достигло цели, Ниема попыталась заточить Тею и Гефеста в саду кальдеры, но Гефест вырвался, хотя мы его держали. Он ударил Ниему ножом, защищая Тею, и сорвал весь план. Я думаю, что Ниема сначала хотела переселить жителей деревни в кальдеру, а потом все переиграла и отправила нас в Блэкхит. Вот почему большая часть наших припасов оказалась там. Двери, возможно, и не защитили бы нас от тумана, но это было и не нужно. Главное было не подпустить к нам Тею и Гефеста. А когда туман загнал бы их под купол, мы вернулись бы обратно.

– Если таков был ее план, почему на следующее утро мы проснулись со стертой памятью? – спрашивает Сет.

– Гефест потерял сознание после того, как ударил Ниему ножом, но скоро пришел в себя. Я думаю, Ниема решила, что только стирание памяти не даст ему причинить вред кому-нибудь еще. А пока он разберется, что к чему, мы уже окажемся в Блэкхите и до нас будет не добраться.

– Но мы проснулись не в Блэкхите, – возражает Клара. – Ничего этого не случилось.

– Из-за Адиля, – мрачно говорит Эмори. –