Властители Рима - Владимир Викторович Дмитренко

Изображение Гая Цезаря вместе с изображением его младшего брата Луция Цезаря и матери, Юлии Старшей, красовалось на монетах Октавиана, однако в императорском дворце не утихала скрытая борьба между дочерью Октавиана Августа Юлией Старшей и его женой Ливией.

Во 2 году до нашей эры мать Гая Цезаря (Юлия Старшая) указом Октавиана была обвинена в развратном поведении, разведена с Тиберием и сослана на остров Пандатерию в Тирренском море. Ее любовник, Юл Антоний, был вынужден покончить с собой. Через две тысячи лет нам трудно судить о том, насколько поведение Юлии Старшей отличалось от поведения других римских матрон. Юлии было всего 36 лет, и ее положение, когда Тиберий не жил с ней, а Октавиан не позволял развестись, нельзя было назвать нормальным. В то же время Юл Антоний, сын бывшего триумвира Марка Антония, был знатного рода и вполне мог бы стать ее мужем (во всяком случае, если бы этого захотел и Октавиан). Поэтому некоторые исследователи римской истории видят в ссылке Юлии Старшей прежде всего дворцовые интриги жены Октавиана — Ливии. На эту мысль наводит и то, что вслед за Юлией на Пандатерию отправилась, чтобы поддержать дочь, и ее мать — Скрибония, бывшая жена Октавиана, моральные качества которой не ставил под сомнение никто.

Отношения Гая Цезаря с его отчимом Тиберием были весьма непростыми. Известно, что МаркЛоллий, назначенный Октавианом воспитателем и советником Гая Цезаря, настраивал его против Тиберия. Как пишет Светоний Транквилл, когда находившийся на Родосе Тиберий «совершил поездку на Самос (соседний остров в Эгейском море), чтобы повидать Гая, назначенного наместником Востока, он заметил в нем отчужденность, вызванную наговорами Марка Лол-лия». Тот же Светоний Транквилл упоминает и о случае, когда на дружеском обеде у Гая Цезаря в Риме начали говорить о Тиберии и «один из гостей вскочил и поклялся Гаю, что если тот прикажет, он тотчас же поедет на Родос и привезет оттуда голову ссыльного». По всей видимости, Гай Цезарь, хотя и настороженно относился к Тиберию, все же не испытывал к нему особой враждебности, иначе Тиберию вряд ли удалось бы уцелеть.

Октавиан часто поручал Гаю Цезарю решение важных вопросов восточной политики Рима, причем надо отметить, что Гай Цезарь успешно справлялся с возложенными на него поручениями и подавал большие надежды как будущий преемник.

В 1 году нашей эры Гай Цезарь проинспектировал Сирию и другие восточные владения Рима. В это время между Римом и Парфией возникли разногласия из-за споров претендентов на престол Армении, одного из которых поддерживал Рим, а другого Парфия. Во 2 году нашей эры на берегу Евфрата состоялась встреча царя Парфии Фраата Пятого и прибывшего туда Гая Цезаря. Как пишет очевидец тех событий Веллей Патеркул, Фраат Пятый и Гай Цезарь подошли со своими свитами и равным воинским эскортом к условленному месту. Оба отряда выстроились по берегам, а Фраат и Гай Цезарь с несколькими приближенными встретились на небольшом островке и вскоре сумели договориться, после чего были устроены праздничные пиры сначала на западном берегу Евфрата в римском лагере, а потом на восточном берегу в парфянском. Гаю Цезарю удалось настоять на том, чтобы на престол Армении был возведен ставленник Рима.

Гай Цезарь прекрасно справился с поставленной задачей. Но в это время в Массилии (Марселе) при загадочных обстоятельствах умер брат Гая Цезаря — Луций Цезарь, направлявшийся в Испанию. После этого в том же году Октавиан разрешил возвратиться из ссылки Тиберию. Была ли смерть Луция Цезаря результатом отравления или явилась следствием болезни, неизвестно, но немало римлян считало, что Луций Цезарь отравлен.

Частые и длительные поездки Гая Цезаря на Восток были вызваны тем, что император Октавиан Август отнюдь не отказался от планов Марка Лициния Красса и Гая Юлия Цезаря по завоеванию Парфии. Но в отличие от Марка Антония, пытавшегося начать завоевание Парфии без достаточной подготовки, Октавиан тщательно готовился к этой войне. Парфия лежала на перекрестке важнейших торговых путей из Индии и Китая. Кроме того, эта страна была богата и сама по себе, а междоусобицы парфянской знати ослабляли обороноспособность этой огромной державы, давая надежды на успех потенциальным завоевателям.

Долгое время Октавиан был занят укреплением своего положения в Риме и войнами в Европе. В начале же I века нашей эры поход в Парфию вновь стал актуален. Этот поход Октавиан намечал поручить своему любимому внуку Гаю Цезарю, чтобы навеки прославить его имя, а заодно добавить славы и себе. Доверить покорение Парфии какому-либо иному полководцу было опасно, так как в случае успеха тот мог стать опасным претендентом на пост императора. Именно в силу этих причин Гай Цезарь, уже проявивший себя как человек весьма способный, был отправлен на Восток, чтобы освоиться с местной обстановкой.

После успешного завершения переговоров с парфянским царем Фраатом Гай Цезарь вернулся в Рим, а затем, получив новые указания от Октавиана и будучи наделен проконсульской властью, в 4 году нашей эры опять вернулся в восточные владения Рима. Поскольку Гаю Цезарю еще не доводилось командовать большими армиями, специально для приобретения Гаем Цезарем военного опыта был задуман поход в Каменистую Аравию. Такой поход позволял отточить свое военное мастерство, при этом в местности, схожей с большей частью Парфии, и при минимальном риске, так как. римская армия была гораздо сильнее местных ополчений. После этого Октавиан мог смело поручать Гаю Цезарю завоевание Парфии. Учитывая тогдашнюю военную мощь Рима и то, как последовательно и умело Октавиан Август всегда сокрушал своих противников, над Парфией нависла серьезная опасность, но отчаянный поступок одного человека расстроил планы Октавиана.

Перед походом в Аравию Гай Цезарь вновь вошел с армией в Армению. Казалось, ничего не предвещало беды. Как пишет Веллий Патеркул, «первая часть его похода была отмечена успехом. Но вскоре близ Артагеры, во время встречи, на которую он опрометчиво согласился, он был тяжело ранен неким Аддуем, после чего он ослаб телом и духом и стал непригоден для служения государству». Обстоятельства покушения более подробно описывает Анней Флор, согласно которому армянский военачальник, совершивший покушение, был комендантом Артагеры. Прикинувшись перебежчиком, ему удалось прибыть к Гаю Цезарю и вручить ему книжицу с перечнем царских сокровищ, а когда тот углубился в чтение, смельчак кинулся к нему, сумел ранить и тут же покончил с собой.

Скорее всего для медицины конца XX века излечить подобное ранение не составило бы труда, но в то время да еще и в походных