Танец смерти (Мрачный танец) - Стивен Кинг

И однако произведения Финнея, который, вероятно, лучше кого бы то ни было понимал серлинговскую концепцию «территории между светом и тенью», ни разу не представлены в «Сумеречной зоне» — ни в качестве сценария, ни в качестве основы для сценария. Позже Серлинг использует «Нападение на королеву» (1966) — работа, самым мягким определением которой будет «неудачная». В ней слишком много той назидательности, которая сильно подпортила ряд серий «Сумеречной зоны». Конечно, трагично, что встреча двух родственных по духу художников, которая могла бы родить истинное вдохновение, обернулась таким плохим результатом. Но если мой анализ «Сумеречной зоны» вас разочаровал, (а некоторые скажут, что я плюю на алтарь), советую вам прочесть «Третий уровень» Финнея — он покажет вам, какой могла бы быть «Сумеречная зона».

Тем не менее сериал оставил нам множество теплых воспоминаний, и замечание Серлинга, что треть серий очень хороша, не так уж далеко от истины. Те, кто смотрел сериал регулярно, не забудут Уильяма Шатнера, завороженного дешевой машиной для предсказаний в дрянном ресторанчике маленького городка («Мгновение») (Nick of Time), Эверетта Слоана, поддавшегося страсти к игре в «Лихорадке» (The Fever), и хриплый, металлический крик монет («Фрааа-ааа-нклин!»), призывающий его назад, на битву с дьявольской игровой машиной; прекрасную женщину, которую поносят за уродство в мире свиноподобных гуманоидов (Донна Дуглас из «Деревенщины из Беверли-Хиллз»[203] в «Глазе наблюдателя»). И конечно, два классических сценария Ричарда Матесона: «Захватчики» (The Invaders) (великолепная и суровая Агнес Мурхед в роли деревенской женщины, которая сражается с крошечными захватчиками из космоса; позже Ричард Матесон обратится к этой же теме в «Добыче») и «Кошмар на высоте в 20000 футов» (Nightmare at 20000 Feet), в котором недавно оправившийся душевнобольной видит, как злобный гремлин снимает кожух с двигателя самолета.

«Сумеречная зона» дала возможность проявить себя целому ряду актеров (среди прочих — Эд Уинн, Кенан Уинн, Бастер Китон, Джек Клугмен, Франшот Тоун, Арт Карни, Пиппа Скотт, Роберт Редфорд и Клорис Личмен), сценаристов и режиссеров (назову лишь немногих: Базз Кулик, Стюарт Розенберг и Тед Пост). Нередко в ней звучала поразительная и пронзительная музыка покойного Бернарда Херманна; лучшие спецэффекты созданы Уильямом Таттлом, вероятно, уступающим в магии этого дела только Дику Смиту (или новейшему гению косметики Тому Савини).

Это было отличное шоу… в том смысле, что мы о нем вспоминаем с удовольствием… но, конечно, не самое лучшее. ТВ — извечный пожиратель талантов, пожиратель всего нового и сверкающего под солнцем, и если «Зона» на самом деле слабее, чем в нашей памяти, это вина не Серлинга, а самого телевидения — прожорливой пасти, бездонной пропасти дерьма. Всего Серлинг написал сценарии восьмидесяти четырех серий, приблизительно около 2200 машинописных страниц, отвечающих правилу сценаристов: одна страница соответствует минуте экранного времени. Это очень много, и неудивительно, что среди его сценариев попадаются и такие неудачные, как «Я ночь — зовите меня Черной» (I Am the Night — Color Me Black). Род Серлинг очень много сделал для «Кимберли Кларк»[204] и «Честерфилд Кингз».[205] А потом телевидение сожрало его.

Что касается ТВ, то я полагаю, что самое время выбираться из бассейна его мифов. Я не настолько Джон Саймон,[206] чтобы наслаждаться стрельбой по телеуродцам, теснящимся в большом коррале телевидения. Я даже постарался с любовью отозваться о «Колчаке: Ночном охотнике», потому что действительно испытываю к нему нечто вроде любви. Как ни плох этот сериал, он не хуже субботних дневных передач, которые доставляли мне радость в детстве, например, «Черный скорпион» I The Black Scorpion) или «Зверь из полой горы» (The Beast of Hollow Mountain).

Отдельным телепрограммам удавалось делать удачные — или почти удачные — вылазки в область сверхъестественного; например, «Альфред Хичкок представляет» подарил нам переложение нескольких рассказов Рэя Брэдбери (лучший из них, вероятно, «Кувшин» (The Jar)), одного страшного рассказа Уильяма Хоупа Ходжсона — «Тварь в тростниках» (The Thing in the Weeds), леденящей кровь истории (не о сверхъестественном), вышедшей из-под пера Джона Макдоналда «Утро после» (The Morning Aftei); a любители причудливого помнят серию, в которой полицейские съели орудие преступления — ногу барашка… Серия основана на рассказе Роалда Даля.

Была там еще пилотная серия из «Сумеречной зоны» часовой длительности «Они идут» (They're Coming) и короткий французский фильм «Случай на мосту через Совиный ручей» (An Occurence at Owl Creek Bridge), который впервые появился на американском телевидении именно в качестве серии «Сумеречной зоны» (этот фильм по рассказу Бирса исключен из синдицированных повторов сериала). Другой фильм по рассказу Бирса, «Без вести пропавший», был показан на Пи-би-эс зимой 1979 года. Кстати, говоря о Пи-би-эс, стоит вспомнить экранизацию «Дракулы», сделанную специально для этого канала. Она выпущена впервые в 1977 году, и в роли легендарного графа там снялся Луис Джордан. Представленная в видеозаписи драма одновременно мрачна и романтична; Джордан более убедителен в роли Дракулы, чем Фрэнк Лангелла в фильме Джона Бэдхема, а сцена, в которой Дракула спускается по стене своего замка, поистине удивительна. Версия Джордана ближе всего подходит к пониманию сексуальности вампира, представленной в Люси, в трех странных сестрах и в самом Дракуле — существе, обладающем сексуальностью без любви, сексуальностью, которая убивает. Фильм сильнее романтической версии Бэдхема, несмотря на энергичное исполнение своей роли Лангеллой. Джек Паланс тоже играл Дракулу на телевидении (в фильме по сценарию Матссона; продюсером был Кертис) и неплохо справился с ролью… хотя я предпочитаю исполнение Джордана.

Среди прочих телевизионных фильмов и программ есть как и милосердно забытые (например, злополучная адаптация «Дома урожая» (Harvest Home) Томаса Трайона), так и поистине ужасные образцы: Корнелл Уайлд в «Горгульях» (Gargoyles) (в исполнении Берни Кейси главная горгулья — нечто вроде аятоллы Хомейни пятитысячелстней давности) и Майкл Сарразин в не правильно названном — и незаконнорожденном — «Франкенштейне: подлинной истории» (Frankenstein: The True Story). На ТВ уровень риска настолько высок, что когда мой собственный роман «Жребий» после трехлетних бесплодных попыток «Уорнерз» снять по нему кинофильм был превращен в телефильм и получил благоприятные отзывы, я испытал прежде всего облегчение. И когда Эн-би-си попыталась превратить его в еженедельный сериал и проект не был одобрен советом директоров, я опять испытал облегчение.