Энциклопедический словарь (Х-Я) - Ф. Брокгауз

Торговля в уезде незначительна, торговых поселков мало, обороты нескольких сельских ярмарок и базаров невелики.

Пути сообщения не благоустроены; грунтовые и проселочные дороги поддерживаются кое-как натуральной повинностью. С проведением железных дорог бывший почтовый тракт почти заброшен. В уезде 11 жел. дорожных станций. Со ст. Карымской идет железнодорожная ветвь в Манчжурию. Много минеральных целебных источников: сернистый Кукинский (в 40 вер. от гор. Читы), Старо-Дарасунские и Малоковские железные воды, железно-щелочные Александровские, известковые Макавеевские (в 50 вер. от гор. Читы); большей частью на водах имеются помещения для больных. 11 крестьянских волостей, 3 казачьи, 2 инородческие степные думы (Агинская и Урульгинская). Православных церквей 24. ламайских дацанов (храмов) – 7. Число сельских школ хотя в последнее время и увеличилось, но все же недостаточно; на одного учащегося приходится 9 не учащихся. В таком же неудовлетворительном положении находится и врачебное дело.

Н. Латкин.

Чичагов Василий Яковлевич

Чичагов (Василий Яковлевич, 1726-1809) – адмирал. По окончании обучения в Англии, Ч. поступил в морскую службу в 1742 г.; назначенный в 1764 г. помощником главного командира Архангельского порта, он дважды (1765 и 1766) ездил с тремя кораблями из Колы в «секретную экспедицию» для отыскания «морского прохода Северным океаном в Камчатку», но из-за льдов мог достичь только 80°21' сев. шир. Впоследствии был главным командиром портов Архангельского, Ревельского и Кронштадтского. По смерти адмирала Грейга, Екатерина II поручила Ч. главное начальство над флотом в войне со шведами (1789-1790), и он одержал три блестящих победы над более сильным неприятельским флотом – близ о-ва Эланда, на Ревельском рейде и близ Выборга, -взял в плен множество кораблей, фрегатов и других судов, более 5000 солдат и до 200 офицеров, с контр-адмиралом во главе. Это принудило Густава III к скорейшему заключению мира.

В. Р – в.

Чиче-Ица

Чиче-Ица (Chiclien-Itza) – бывший большой город на полуострове Юкатане. Развалины его покрывают площадь в 21/2 кв. км. Расположен был по дороге между гг. Изамал и Вальядолид. Из развалин, наиболее замечательны здание дворца, храм Эль Кастильо и здание Чичанчоб (иначе – красный дом). Ср. Holmes, «Archeological studies among the ancient cities of Mexico» (Чикаго, 1895).

Член предложения

Член предложения (грамм.) – перевод греческого термина aruron, которым греческие грамматики называли как собственно Ч. – o, h, to – так и относительное местоимение oV. По мнению греческих грамматиков, очевидно признававших тожество этих слов, разница между двумя видами Ч. Заключалась в том, что первый вид ставился перед существительным, а второй после него. В настоящее время Ч. называется ослабленное указательное местоимение, придающее существительному значение определенности. «Местоимение может быть названо Ч. лишь в том случае, если оно обыкновенно присоединяется к существительным во всех тех случаях, когда значения их должны быть признанны определенными» (Дельбрюк). Под «определенностью» значения здесь нужно разуметь индивидуализацию, т.е. Ч. При существительном выделяет из целого ряда однородных предметов именно тот, о котором идет речь. Другие значения Ч. легко могут быть сведены к этому основному. Исторически Ч. развивается в различных языках самостоятельно: в индоевропейском первоначальном языке Ч. не было. В греческом языке развитие Ч. мы до некоторой степени можем наблюдать: в языке Гомера во всех случаях формы Ч. o, h, to – могут быть легко объяснены как указательное местоимение. В аттическом и в других наречиях мы уже находим Ч. Вполне развившимся. Из этого же указательного местоимения развивается Ч. И в германских наречиях, и в некоторых славянских языках (болгарский и некоторые наречия великорусского). В болгарском языке Ч., однако, ставится после слова, к которому он относится; точно также и в русских наречиях. Такая постановка Ч. развилась из обыкновения ставить указательное местоимение после определяемого им слова. Но и в русском языке встречается постановка Ч. Перед существительным, особенно в былинах; напр. «про того Илью про Муромца», «сел на то окошечко косящато». В современном русском языке от прежнего, более широкого употребления Ч. сохранилась только частица «то», которая ставится после слова без всякого изменения. Следы прежнего склонения Ч. сохраняются в народных говорах; напр. «мужики те», «дорогу ту» и т. п. В романских языках Ч. развился из латинского указательного местоимения ille, illa; отсюда франц. Le, la, итал. il, la, исп. el, la. Ход развития Ч. И здесь был, в общем, тот же. Рядом с этим «определенным» Ч., который представляет из себя ослабленное числительное «один». Так во франц. un, une, в итал. un, una, в нем. ein, eine имеют формы одинаковые с числительным и отличаются в речи только интонацией. Значение неопределенного Ч. Можно считать до некоторой степени противоположным значению определенного: он обозначает также один предмет, целого ряда однородных. Таким образом его значение приближается к значению неопределенного местоимения. По-видимому, неопределенный Ч. развивается под влиянием определенного, как бы в противовес ему, возвращая существительному то общее значение, которое оно имело до возникновения в языке определенного Ч. и которое оно утрачивает, соединяясь с ним. – См. Delbruk, «Vergl. Syntax» (I, 4; 507-509; III, 89-91; 406-407); Соболевский, «Лекции по истории русского языка» (2, 203 сл.).

Д. Кудрявский.

Чосер

Чосер (Готфрид Chaucer) – самый знаменитый поэт английского средневековья, «отец английской поэзии», создатель литературного английского языка. Родился, по новейшим исследованиям, около 1340 г. Отец его, виноторговец, поставлял вино ко двору короля, благодаря чему и сын его попал довольно рано (17 лет) ко двору в качестве пажа Елизаветы, жены Лионеля, сына Эдуарда III. В 1359 г. он принимал участие в походе против Франции, во время которого был взят в плен. Король выкупил его за 16 фунтов и, по возвращении его в Англию, сделал его своим камердинером, а впоследствии и оруженосцем. В это время он уже довольно основательно изучил доступных ему писателей и пробовал писать сам; между прочим, он воспевал в стихах свою любовь к одной неизвестной даме, которая не отвечала взаимностью на его страсть. К юношескому периоду его творчества относится также перевод одного из популярнейших произведений средних веков – «Roman de la Rose», доставивший ему некоторую известность. Перевод утрачен; приписывавшийся прежде Ч. другой перевод этого романа на английский язык принадлежит не ему. Первое произведение Ч., время написания которого можно установить с точностью – «Book of the Duchess» – написано в 1369 г., по случаю смерти герцогини Бланки Ланкастерской. Чосер утешает герцога, ее мужа, в его утрате. Образцами ему служили при этом элегия Машо и «Tristia» Овидия, в некоторых же частях – тот же «Роман Розы». Уже здесь Ч. проявил свою необыкновенную способность к ярким и колоритным описаниям. Летом 1370 г. Ч. отправился на континент с дипломатическим поручением от короля. Он посетил Фландрию и Францию и в 1372 г. поехал в Геную, где уладил некоторые дела с дожем, а оттуда во Флоренцию, где провел зиму. В 1376, 1377 и 1378 годах он предпринял еще ряд путешествий на континент по более или менее важным поручением правительства, иногда секретным. Во время пребывания в Италии Ч. изучил итальянский язык и основательно ознакомился с итальянскими поэтами; это знакомство отразилось на сочинениях, написанных им после поездки в Италию, в которых довольно часто встречаются заимствования из Данте, Петрарки и Боккаччо, нередко цитируются их мысли, заимствуются поэтические обороты, местами длинные тирады, а иногда даже и сами сюжеты поэтических произведений. В Италии. по преданию, Ч. познакомился с Петраркой, который читал ему будто бы свой латинский перевод новеллы Боккаччио о Гризельде. Впоследствии Ч. включил эту новеллу в состав своих «Кентерберийских рассказов». Путешествие в Италию способствовало так же ближайшему знакомству Ч. с латинскими поэтами, которых, впрочем, он знал немного и до путешествия и которых он стал теперь почти боготворить. Изучение итальянских и латинских классиков оказало влияние на формальную сторону поэзии Ч.; только благодаря ему она получила изящество и законченность, небывалые до того времени в английской литературе. В промежутках между поездками на континент Ч. возвращался в Лондон, где на него возлагались различные административные должности. С 1374 г. в продолжение 12 лет он исполнял обязанности таможенного надсмотрщика и контролера, причем жил в Альдчетской башне сравнительно уединенно. Добросовестно исполняя служебный обязанности, он посвящал все свои досуги поэзии. К этому времени относятся: перевод (из «Legenda aurea») жизни св. Цецилии, вошедший впосдедствии в состав «Canterbury Tales» (1373); «Complainte of Mars» (1378); «Parlement of Foules»; «Troylus and Chryseide» (1382); «The House oi Fame» (1383-84); «Legend of Good Women» (1388). В этих поэмах особенно чувствуется влияние итальянских поэтов. В «Жизни св. Цецилии» есть места, непосредственно взятые из Дантова «Рая»: в «Parlement of Foules» – поэме, написанной по случаю бракосочетания юного короля Ричарда II, – вставлена переделка знаменитого вступления к III песне «Inferno»: «Per me si va nella cittа dolente»; сюжет «Troylus and Chryseide» целиком заимствован из «Filostrato» Боккаччо; легенда о примерных женщинах внушена Ч. сочинением Боккаччо «Dе claris mulieribus». Наконец; путешествие Данта по трем царствам послужило образцом для поэмы «The House of Fame» (в которой Данте упоминается наряду с Виргилием и Клодионом). Не смотря на эти влияния, Ч. проявляет в этой последней. поэме значительную самостоятельность, сказывающуюся главным образом в картинных описаниях и в живом, естественном диалоге. Он уделяет также не мало места своей личности, что придает его поэме близкий нам характер. Ч. описывает как орел уносит его на золотых крыльях в храм славы, построенный на ледяной скале, на которой написаны имена великих людей. Под влиянием солнечных лучей скала тает, исчезают и буквы имен, становясь все менее разборчивыми. В храме пребывают шумные толпы музыкантов, жонглеров, пророков, людей, прославляющих различными способами героев; слышится веселая музыка, красуются статуи великих поэтов. Сатирический элемент сказывается в описании группы порочных хвастунов, довольных своей дурной славой. Затем поэт переносит читателя в дом новостей, где толпятся праздные зеваки, Жадные до новостей и не обращающие внимания на достоверность известий. «Troylus and Chryseide» – большая поэма, вполне законченная по форме – состоит из 5 книг, написана любимым размером Ч. строфами из 7 стихов с системой рифм a b a b b c c. Сюжет ее заимствован у Боккаччо, но автор сумел придать своему произведению печать самобытной индивидуальности, видоизменив характер рассказа и действующих лиц, искусно соединив, как впоследствии Шекспир в «Троиле и Крессиде», трагическое с комическим, героическое с обыденным. Он является также тонким психологом и мастером в постепенном ведении рассказа и в создании характеров. Особенно замечательна характеристика Пандара, скептика, пошляка, болтуна, хитрого и непристойного нахала, грубияна, вечно говорящего пословицами, циника и сводника. Из эпизодов особенно выделяется полная истинного драматизма сцена Крессиды с Пандаром, который, являясь посредником между Троилом и ей, искусно возбуждает в ней любопытство и интерес к Троилу, переходящие впоследствии в страсть. Поэма заканчивается характерным для английского поэта нравоучением, обращенным к молодыми людям. «Легенда о примерных женщинах» трактует о мученицах любви, начиная с древнейших времен, и написана вследствие сделанного Ч. его покровительницей – королевой – упрека в том, что он осмеивал женщин в других своих сочинениях («Roman de la Rose» и «Troylus and Chryseide»). После 1379 г. Ч. безвыездно жил в Лондоне; в 1386 г. был избран депутатом в парламент (от Кентского графства). В время этой сессии парламента судился канцлер королевства Мишель Поль. Сохранением верности своим прежним покровителям, Ричарду и герцогу Ланкастерскому, Ч. навлек на себя немилость Глостера и, лишившись всех должностей, впал почти в нищету. Спустя три года, когда Ричард упразднил совет, навязанный ему парламентом, и снова начал править самовластно, поэт был сделан клерком королевских работ (1389) и в этой должности распоряжался постройками и переделками в Вестминстере и других зданиях и замках. В течение этого времени он создал свое лучшее и знаменитейшее произведение, доставившее ему бессмертное имя во всемирной литературе – «Кентерберийские рассказы» («Canterbury Tales»). Это сборник рассказов, заключенных в одну рамку, подобно «Декамерону» Боккаччо, с той, однако, разницей, что у Боккаччо рамка носит хотя и. прекрасный, но несколько искусственный характер, чуждый действительности, а рассказчики, принадлежа все к одному сословию, мало чем отличаются одни от других,. тогда как Ч. в прологе переносит читателя в водоворот действительной жизни и рисует нам общество 29 пилигримов из самых различных слоев общества, разных полов, возрастов и темпераментов. Все они собрались в трактире близ Лондона, с тем, чтобы оттуда вместе двинуться. в Кентербери на поклонение гробу св. Фомы Бекета. Чтобы скоротать время, каждый из членов общества рассказывает какую-нибудь сказку или повесть; при этом Ч. заставляет всю труппу рассказчиков двигаться, останавливаться в трактирах на ночлег, знакомиться с прохожими, говорить, кричать, обмениваться комплиментами, и иногда и ударами. За каждым рассказом следуют живые комические сцены: путешественники обсуждают рассказ, спорят, горячатся. Все это дает возможность Ч. создать целый ряд разнообразнейших характеров и типов. Рассказы подобраны так, что каждый из них соответствует характеру и общественному положению рассказчика, да и манера каждого из них особая. Рассказ исповедника походит на проповедь и заканчивается приглашением купить индульгенций а пожертвовать что-нибудь на церковь. Нищенствующий брат непременно хочет говорить, но гнев мешает ему, и из рассказа его ничего не выходит; Мещанка из Бата, – необыкновенно ярко нарисованный комический тип, – толстая жизнерадостная болтунья,. уморившая нескольких мужей, прежде чем приступить к своей сказке рассказывает несколько автобиографических подробностей. Рыцарь сообразно своему сану, рассказывает изящную придворную повесть о Палемоне и Арсилае (подражание Тезеиде Боккаччо), оксфордский клерк – повесть о Гризельде; монах, толкуя о превратностях судьбы, приводит примеры людей, испытавших их; пьяный мельник передает непристойную повесть в духе фабльо и т. п. Таким образом, «Кентерберийские рассказы» представляют, в общем нравоописательный роман, в котором нравы и типы английского современного Ч. общества списаны прямо с натуры. При этом Ч. не только не гнушается изображением людей из низших сословий, но рисует их с очевидной симпатией и глубоким знанием. Без сомнения материалом ему служили наблюдения, произведенные им в течение его богатой разнообразными встречами и переменами жизни. Быть может, влияние учения Виклефа сказывается в изображении характера лицемерного и корыстолюбивого нищенствующего брата, питающегося, по его словам, только библией и увещевающего больного главным образом давать побольше монахам, а также в идеальном изображении образцового священника, истинного пастыря церкви, и благочестивого крестьянина; но на основании этого не следует еще заключать, чтобы Ч. принадлежал сам к секте Виклефитов. Не следует забывать, что и в фабльо, авторы которых несомненно были правоверные католики, нередко можно встретить сатирические изображения пастырей церкви. «Кентерберийские рассказы» остались неоконченными, может быть вследствие тяжелых обстоятельств; постигших поэта в последние годы жизни; но и того что есть вполне достаточно, чтобы судить о богатстве и разнообразии таланта автора. В последние годы жизни Ч. написал несколько стихотворений, проникнутых грустным настроением: он выражает желание бежать от света и толпы, просит короля помочь ему в нищете, замыкается в себя и сосредоточивается. Сюда относятся: «Truth» или «Ballade de bon conseil», «Lak of Stedfastness», «L'envoy de Chaucer a Seogen», «L'envoy de Ch. a Blikton», «The compleynt of Venus», «The compleynte of Ch. to his empty purse». В самом конце жизни счастье снова улыбнулось Ч.: король назначил ему довольно значительную к тому времени пенсию и ему удалось нанять хорошенький дом близ Вестминстерского аббатства. В 1400 г. Ч. умер и погребен с почетом в этом аббатстве. Широкая слава, которой Ч. начал пользоваться еще при жизни, не только не померкла с течением времени, но даже возросла. В эпоху возрождения Какстон напечатал текст его сочинений в 1478 и в 1484 г.; Спенсер видит в сочинениях Ч. чистейший источник английской речи; Сидней превозносит его до небес. В XVII в. Драйден освежает и подновляет его сказки; в XVIII веке на его сочинения обращает внимание Поп. Наконец, в XIX в. возникает так назыв. Чосеровское общество «Chancer Society». по инициативе Фурниваля (основано в 1867 г.). Цель его – издание критически проверенных текстов сочинений Ч. и изучение биографии поэта. Заслуги Ч. в истории английской литературы и языка весьма велики. Он первый среди англичан даль образцы истинно художественной поэзии, где повсюду господствует вкус, чувство меры, изящество формы и стиха, повсюду видна рука художника, управляющего своими образами, а не подчиняющегося им. как это часто бывало у средневековых поэтов: везде видно критическое отношение к сюжетам и героям. В произведениях Ч. уже имеются все главнейшие черты английской национальной поэзии: богатство фантазии, соединенное со здравым смыслом, юмор, наблюдательность, способность к ярким характеристикам, наклонность к подробным описаниям, любовь к контрастам, одним словом, всё, что позднее встречаем в еще более совершенном виде у Шекспира, Фильдинга, Диккенса и др. великих писателей Великобритании. Он придал законченность английскому стиху и довел до высокой степени изящества литературный язык. Относительно чистоты речи он проявлял всегда особенную заботливость и, не доверяя переписчикам, всегда просматривал лично списки своих сочинений. В деле создания литературного языка он проявил большую умеренность и здравый смысл, редко употреблял неологизмы и, не стараясь воскресить отжившие выражения, пользовался лишь теми словами, которые вошли во всеобщее употребление. Блеск и красота, которые он сообщил английскому языку, доставили последнему почетное место среди других литературных языков Европы; после Ч. наречия уже утратили всякое значение в литературе. Ч. был первым, начавшим писать на родном языке и прозой, а не по латыни (напр. «The astrolab» – трактат, написанный им в 1391 г. для его сына). Он употребляет здесь национальный язык сознательно, чтобы выразить лучше и точнее свои мысли, а также из патриотического чувства. Миросозерцание Ч. вполне проникнуто языческим духом и жизнерадостностью эпохи возрождения; только некоторые средневековые черты и выражения в роде «Св. Венеры», попадающиеся, впрочем, в более ранних произведениях Ч., свидетельствуют о том, что Ч. еще не вполне освободился от средневековых воззрений и смешения понятий. С другой стороны, некоторый мысли Ч. о благородстве, о воспитании детей, о войне, характер его патриотизма, чуждого всякой национальной исключительности, сделали бы честь даже человеку XIX в.