Загадка Скалистого плато - Юрий Ясько

Первые снимки, первый фоторепортаж — это всегда ценно, всегда памятно.

У одного из столов Туриев видит аккуратно сложенные в высокую стопу какие-то плиты. Подошел, с некоторым усилием взял самую верхнюю из них. Это не плита. Это — овечья шкура. Время почти съело мех, вековая пыль превратила шкуру в нечто, напоминающее шифер.

Память услужливо подсказывает: в далекие времена в Западной Грузии старатели добывали золото с помощью овечьих шкур — они опускали их в воду реки или ручья, золотой песок оседал в густой шерсти. Легенда о Золотом Руне известна каждому школьнику.

Значит, жители Скалистого плато пользовались не только лотками для промывки шлиха, но и овечьими шкурами. …Голова кружится от всего увиденного.

Опять подул «чесночный» ветерок. Откуда? Противный запах густеет, от него стучит в висках, подступает тошнота. Интересно, есть ли выход из этого зала? Должен быть. Ведь сюда приходили на работу. За стопой шкур Борис наткнулся на широкий и высокий проем в стене. Дальше идет выработка, в конце ее проглядывает свет! Дневной свет! Можно выключить фонарь и идти во весь рост. Да по этому штреку и автомобиль пройдет запросто. Неужели выработка ведет на поверхность? Как было бы хорошо оказаться на свежем воздухе, вдохнуть его полной грудью, сбросить с плеч рюкзак, отдохнуть, вытянувшись на земле! Не спал почти сутки, веки смыкаются.

Пройдя по коридору, Туриев вышел… к исполинской подземной выемке. Перед ним — округлая поверхность, покрытая водой. Стены выемки метров до десяти — пятнадцати вертикальны, далее шатрообразны и смыкаются на высоте не менее сорока метров. Свод собран из восьми плит, свет, щедрый, веселый, льется сюда из широких щелей между плитами.

Дышится легче, но запах чеснока не пропадает. Борис сорвал один цветок, понюхал его и тут же с отвращением отбросил в сторону — он источал этот запах. Странно, никогда еще ему не приходилось встречать цветов с чесночным запахом. Непонятная игра природы. Надо бы обойти «арену» — так Туриев назвал покрытую водой округлую поверхность, но сил нет, необходимо отдохнуть хотя бы час-другой.

Правее выхода из штрека Борис обнаружил нечто вроде лужайки. Шелковистая зеленая трава притягивала. Он не подумал о том, откуда здесь взялась почва, на которой растет совсем, «земная» трава. Никаких мыслей в голове не было, кроме одной: спать, спать, спать! Он — в полной безопасности, никто его не потревожит, никто.

Когда он проснулся, из щелей свода широкими полосами лились солнечные лучи. Вода на «арене» отливала густой зеленью. Стояла гнетущая тишина.

Борис сложил ладони у губ и крикнул:

— А-а-а!

Он ожидал, что откликнется эхо. Но нет, возглас его завяз в молчании подземного цирка. Да, цирка. Исполинского цирка-шапито, только не брезентового, а каменного. Обойти озеро, посмотреть, что здесь интересного — и вернуться на поверхность. Если сложить весь его путь, получится, что он прошел по подземным залам не более двух километров, но каких километров!

Борис, не торопясь, начал обход «арены». Между поверхностью воды и стеной сохранилось расстояние шириной от пяти метров до десяти сантиметров. На гладкой поверхности стены на высоте двух метров через определенные промежутки встречаются квадратные углубления. Отверстия одинакового размера с ровными очертаниями. И больше ничего заслуживающего внимания. Как ничего? Сам цирк — объект внимания. Купол его — поднятие, обозначенное на карте Арсентьева, в этом сомнения нет.

Но как образовалось озеро? Почему растут странные цветы? Странные? Обыкновенные цветы, вот только запах…

Туриев вглядывается в воду, но темная гладь словно говорит ему:

— Не пытайся проникнуть в тайну озера взглядом. Чтобы разгадать ее, надо спустить воду…

Борис вернулся к тому месту, где спал, закурил, сев на плоский камень. Первая же затяжка вызвала у него приступ рвоты. Туриев растер окурок подошвой ботинка и тут же ему показалось, что он слышит… тихий смех! Он обернулся — никого нет! Что за наваждение… Галлюцинация? Ничего удивительного: тишина способна вызвать и такое. Пора возвращаться, а то чего доброго сам с собой разговаривать начнешь. Борис нагнулся за рюкзаком, в спину его ткнулось что-то твердое, раздался скрипучий голос:

— Не двигаться! — Проворные руки обыскали его, вытащили из-за пояса пистолет, отстегнули от ремня ножны с тесаком. — Станьте лицом к стене! — повелел тот же голос. — Чудненько… Рюкзачок отнесем в сторону… Не двигаться. Теперь можно повернуться ко мне лицом.

Перед Борисом стоял сухощавый пожилой мужчина, на лице которого играла улыбка. Незнакомец держал в руке «ТТ», слегка покачивая им.

— Садитесь на свой камень, — снисходительно сказал он, — разговор у нас будет длинный… Но перед нашей беседой покажу вам маленький фокус. — Мужчина быстро поднял с земли камень, бросил его вверх, выстрелил. Камень разлетелся на мелкие осколки, один из них ударил по щеке Туриева, Борис вскрикнул от боли, инстинктивно дотронулся до лица ладонью, отдернул ее, из ранки потекла кровь.

— Пожалуйста, — мужчина брезгливо поморщился, достал из кармана носовой платок, дал его Борису, — приложите к щеке. Извините, рана мною не была запланирована. Итак, кто вы такой — я знаю, но каким образом очутились здесь, об этом прошу рассказать. Для удобства общения докладываю: зовут меня Павел Андреевич, фамилия Плотников.

Туриев молчал. Все получилось так неожиданно, что он не просто растерялся, а обомлел.

— Слушаю вас, — нетерпеливо проговорил Павел Андреевич.

Борис молчал. Надо выиграть время, надо прийти в себя, надо успокоиться, думать о чем-то постороннем, заполучить возможность логически, мыслить, убить в себе противный скользкий страх.

Так почему все-таки цветы пахнут чесноком? Может быть, вода озера покрывает месторождение арсенопирита? Этот минерал несет в себе запах чеснока. Минерал, из которого получают мышьяк. Но в известняках не может быть арсенопирита. Он рождается в огненном вихре магматических процессов.

Но геология, как наука, знает и такие случаи, когда раскаленная масса — магма — внедрялась в осадочные породы.