Рождение экзекутора - Марика Становой

Некоторое время все стоят в глубокой тишине, и Натан мысленно показывает то, что он пережил.

Потом дознаватели разрывают цепь, прячут руки в рукава, делают общий поклон и удаляются.

На глазах у притихшего собрания Натан медленно меняет лицо, становясь дублем убитого Императора.

— Бессмертный Император Джи останется бессмертным. Признайте меня Императором. Я ученый, и для меня главное — не личная выгода, а наука и благоденствие цивилизации. Я синхронизировал порталы со своим биополем и, пока я жив, транспортная паутина работает безопасно и без перебоев.

— Ты узурпатор! — вскакивает мужчина атлетического сложения с диадемой, чудом держащейся на сложной прическе. — Вечный император не может быть убит! По какому праву ты разбил его крилод? Я — регент планеты Карао, протестую…

Львица вскакивает на стол, скользит, тормозя когтями, и хватает регента Карао за голову. С хрустом прокусывает череп. Падает со стола, стаскивая тело за собой.

Натан снимает с шеи убитого молочно-белый кристалл ловушки души и показывает собранию:

— Его душа сейчас тут, но надо ли оживлять бунтовщика, давать ему новое тело? Я сильнее любого из вас, — Натан возвращается во главу стола и садится на трон. — Я управлял этой львицей. Никто из вас не способен к такому мысленному управлению. Можете дотронуться до неё — вы ажлисс и почувствуете, что животное не биоробот.

Львица проходит по круговому столу, некоторые с опаской ее трогают, кивая, что да. Это настоящее животное.

Натан с лицом Императора Джи встает во главу стола и вынимает из кармана прозрачный кристалл, поднимая его над головой:

— На основе стабильности Империи, на крилоде, дающем вечную жизнь, я клянусь быть гарантом мира и разумного прогресса. Клянусь соблюдать основы существования Империи: ажлисс могут стать только те люди, которые доказали свою необходимость человечеству. Ажлисс отказываются от личных выгод и умеренны в личных потребностях во имя интересов всего человечества. Бессмертный Император Джи останется бессмертным. Я жду от вас клятвы в верности Империи и мне — вечному Императору Джи!

Регенты и министры встают, сжимают свои кристаллы и присягают…

Он наконец-то нашел время и место поговорить с Ханой:

— Люди живут в тепличных условиях и тупеют. У них нет проблем, нет повода напрягать мозги… Для этого мы делаем колонизации и экспансии. Встряски, необходимые для цивилизации, чтобы она не закисла в безделье и благости. Иначе через несколько поколений у нас не будет ученых, двигающих прогресс.

— Кому нужен твой прогресс, — Хана оборачивается от окна и сжимает руки, — когда ты не даешь его людям?

— Наука зашла слишком далеко. Если дать эти возможности всем, то человечество самоуничтожится. Не будут рождаться дети, будет стазис, который равен смерти. Я постоянно думаю над балансом! Сколько и какие проблемы надо решать отдельному человеку, какие условия жизни социума идеальны для сохранения и развития человечества. Ты можешь помочь мне, всем.

— Ты эгоист. Ты, ты, ты! Ты хочешь решать за всех — это твоя проблема, это твой грех гордыни! Этим ты убиваешь личности. Ты убиваешь человечество.

— Пятьдесят миллионов лет бесконечных войн, катастроф и уничтожения знаний! Пятьдесят миллионов лет цивилизации, построенные на индивидуализме, скатываются в самоуничтожение сразу же, как только вспоминают, как делать колесо! Это путь человечества?! Тебе мало доказательств? Ты же образованный человек!

— Нельзя из людей делать стадо! Почему-то ты не очень торопишься замкнуть кольцо единения разумов и планет! Ты выжидаешь, смотришь, как рушатся эти твои хваленые цивилизации и не делаешь ничего!

— Всему свое время. Они должны дозреть.

— Лжец! Ждешь пока погибнут миллионы, чтобы родился нужный тебе индивид!

— Хани, вернись и мы поговорим с тобой в цитадели науки.

— Нет. Я не вернусь, и ты знаешь почему!

Хани. Уже давно женщина с короткой стрижкой. Зло смотрит на него и кричит: — Ты предал нас! Ты отверг нас, ты отказался от человечности! Ты предал меня!

— Я отказался от себя ради тебя! Ради всех! — он тоже кричит и боль несправедливости рвёт его сердце. Всё идёт не так! — Прими эту должность и я добьюсь, ты станешь ажлисс! Только так ты сможешь сделать больше именно для человечества! Ты будешь со мной!

— С тобой? Это вернет маму? Вернёт Йорги? Оправдает твои убийства? А мои друзья? А их близкие и их друзья? Разделить людей на нужных и ненужных по твоему желанию? Это мерзко, что ты предлагаешь! Если и надо убивать, то таких как ты!

Как же она состарилась… И что за желание одеваться в домотканные тряпки, как изгой? Хотя она и есть изгой… Он всё-таки её спас! Но злость отравляет её…

— Хана, вы сами загнали себя в угол. Мне стоило огромных трудов сохранить тебе жизнь. Но если ты сможешь справится со своей злобой…

— Ты не сделаешь из меня игрушку, я не буду тупым роботом власти, — Хана пытается говорить аккуратно: под влиянием ошейника рефлексы вырабатываются быстро. Но ошейник не мешает ей излучать ненависть и горе бессилия. Потоп ненависти и бездну отчаяния….

— Я смог сохранить вам жизнь. Всем вам. Но вы не сможете остановить прогресс и убивать ажлисс. Этот поселок будет изолирован. У вас будет свой дознаватель — сторонник мягких методов.

Он поворачивается и уходит.

Он раскидывает скан. Сердце чуть не останавливается… Нет, приходит облегчение — ещё жива! Кто там с ней? Вон, все вон… Пролетает над раскуроченными, так и не заселенными бытовками и сажает маленький флаер на окраине рукотворной деревеньки. Жалость и убожество. Они отказываются от помощи. Можно будет что-то сделать, но не в этом поколении…

Удерживает всех по их занюханным норам. Идет к низкой уродливой избушке, откуда светится аура Ханы. Крыша застелена дранкой, низкое крыльцо, некрашенная дверь.

Нагибается под притолоками и в три шага проходит в полутёмную комнатёнку. Оживает старая ржавая тоскливая игла и начинает ввинчиваться в сердце. Хана совсем плоха… У него перехватывает дыхание: пахнет тленом, старыми испражнениями и чем-то кислым…

Высохшая старуха лежит на деревянной лежанке. Паршивое освещение словно пыль скрывает детали… Он подходит ближе, и она отворачивается. Узкий черный обруч нейроошейника стоит ребром и подпирает ей подбородок. Чернота безнадежности. Как можно, столько лет… Он прогнал всех и успел… Всё-таки успел, еще жива… Немой, ненастроенный крилод давит ладонь. Он может настроить его на данные Ханы одним касанием… Миг и если Хана умрет, то не умрет совсем. Сердце болит, стены душат.

— Хани, пойдем со мной! Я…

Она молчит. Но её мысли убивают. У неё нет сил, но она закрывает глаза и скрюченными руками подтягивает одеяло к самому горлу, как будто это препятствие для него. Её мысли топят его, затягивают на дно мутного холода: «Только посмей, я сдам тебя дознавателям, я убью тебя! Убийца. Трус! Предатель!» Но сквозь тоску продирается её страх смерти и… зависть?! Злость… Ненависть? Горе… Горе… Отчаяние…

— Хани, можно же…

Она обеими руками пытается сорвать ошейник и хрипит. Он падает на колени, сбивает локоть о безобразный бортик кровати, пытаясь… Дотронуться? Поймать? Невесомое бумажное тело. Открывается рот и она гаснет. Её голова безвольно утыкается ему в плечо… Тончайшая, в мелкую морщинку сухая кожа. Тело выскальзывает из его рук.

Он так и не решился…

— Ш-ш-ш, Крошка, — Джи снимает шлем. — Обещай мне, что ты никогда не будешь…

Крошка плачет. Стремится обнять, слиться, взять в себя и раствориться самой, перекрыть собой незаживающую горечь потери: «Я буду с тобой… Буду всегда, я не предам тебя… Я никогда не брошу тебя…»

— Полное имя моей дочери было Райнаханна, — говорит Джи. — Крошка, пообещай, что ты никогда не будешь искать свое прошлое. Я не хочу, чтобы моя Крошка страдала. Ты ажлисс. У тебя есть только настоящее и будущее. У тебя есть я и ты будешь со мной. Всегда… Пообещай мне.

Крошка обещает, она никогда не станет причиной такого горя! Джи продолжает говорить. Крошка впитывает его голос, слова сами ложатся в память, становятся фоном, а внутри и везде только Джи…

…Человеческий мозг — сложнейший механизм, способный одновременно и подсознательно выполнять множество, казалось бы противоречащих задач. Я замкнул все порталы на себя, и попался в ловушку. Оказалось легче их замкнуть, чем отсоединить. Северная база как раз выполняла мое задание. Порталы были временно остановлены, и Северная база попыталась отсоединиться от сети и отсоединить меня. И вот что вышло — она, судя по всему, подсоединилась к удравшему кораблю Тадея, и портал сработал совершенно неожиданным способом. Но зато я получил дополнительное подтверждение своей власти. Вот теперь даже захочешь умереть, а не имеешь права, — невесело усмехается Джи.