Школяр (СИ) - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, нервничал. Настолько, что не сразу среагировал на еле слышное требование Замятиной выпить коктейль. Но выпил. Не глядя. Потом все так же, то есть, не отрывая взгляда от «Кайзера», вернул опустевшую емкость целительнице и гипнотизировал машину в общей сложности двадцать четыре минуты. А когда две передние двери открылись, вжался лбом в оконное стекло и… услышал сзади незнакомый насмешливый голос:
— Лютобор Игоревич, вот вы где! А я вас обыскался…
Развернулся, узнал одного из четырех старшеклассников-подмастерьев нашего лицея, оглядел его свиту, поймал на редкость высокомерный взгляд этого Огневика
и равнодушно пожал плечами:
— Поздравляю с завершением поисков. Что дальше?
— Ваша тетушка во всеуслышание заявила, что вы, дескать, не бегаете от вызовов на дуэли… — глядя на меня сверху вниз, заявил он. — Мне захотелось убедиться в этом лично.
— Вызвать на честный бой пробужденного младшеклассника, будучи магом в ранге подмастерье? — язвительно уточнил я.
Алый кантик вокруг радужки Петра Кирилловича Дашкова засиял раза в два ярче, но парень сдержал гнев и под угодливое хихиканье аж восьми прихлебателей скривил губы в неприятной гримасе:
— Это вы так пытаетесь выкрутиться?
— Нет, в данный момент я просто-напросто восхищаюсь единодушием своры шакалов, радостно подтявкивающих тому, кто немного сильнее, и… вами, способным ради самоутверждения вызвать на дуэль даже грудничка!
Он пошел красными пятнами и прошипел:
— Вы начинаете хамить…
— Разве? Что ж, давайте сформулирую свою мысль по-другому. Почему бы вам не проявить нереальную храбрость, вызвав на дуэль мою любимую тетушку? Она совсем рядом, на стоянке, прямо за моей спиной! Только не надо красивых слов и попыток выкрутиться — скажите прямо: вы готовы?
Его затрясло от бешенства, а я и не думал замолкать:
— Хорошо, переформулирую предложение еще раз: вы готовы провести два боя — первый со мной, а второй с ней, причем по любым правилам, включая самые крайние⁈ Ведь так, согласно вашей системе координат, все поединки будут выглядеть справедливо! О, задумались? Лады, тогда пока обращусь к вашей свите: а вы, любители таскаться за Петром Кирилловичем и радостно хихикать, готовы рискнуть не чужим, а своим здоровьем на тех же условиях?
После этого предложения с лица спала и свита, а в толпе лицеистов, до этого момента наблюдавших за стоянкой, послышались первые смешки.
— Да, дамы и господа! — обратившись к невольным зрителям этого цирка, вздохнул я. — Герои-старшекурсники сдулись. А я — нет. Поэтому прилюдно предлагаю следующее. Их, как видите, девять человек. Все, как один — старше меня и уже инициировались, соответственно, имеют право принимать любые вызовы. Так вот, я вызываю сразу всех! Но… с первым на свой выбор подерусь сегодня, по крайним правилам, разрешенным учащимся моего возраста. Против второго выйду в конце января следующего года, с третьим — в конце февраля и так далее. А с Петром Кирилловичем, которого, как самого сильного, оставлю на десерт, сцеплюсь в конце сентября все того же следующего года. По тем правилам, которые позволит мой статус на тот момент. И последнее: любимую тетушку вмешивать, так и быть, не буду — уж очень она их пугает, а я не люблю заставлять людей терять лицо…
…Отказаться от второго предложения подряд Дашков не мог. Тем более в присутствии такого количества свидетелей. Поэтому, скрипнув зубами, пожал протянутую руку, заявил, что забронирует арену сам, и повел рукой, намекая на необходимость выбрать себе противника. Я ухмыльнулся и ткнул пальцем в чуть более мелкого из двух Земляков, имевшихся в свите.
Народ потерял дар речи, ибо этот «мелкий» был на полторы головы выше меня и весил килограммов за девяносто. Но мне было до фонаря: он был ниже и легче второго, плюс я почти два месяца каждый божий день рубился с Земляничкой классом выше, соответственно, наработал неплохой опыт противодействия адептам этой школы магии.
Кстати, Петр Кириллович тоже удивился моему выбору, но подлить не перестал — забронировал не малую или стандартную, а большую арену, не на вечер, а на полдень, и, как выяснилось значительно позже, известил о бое чуть ли не весь лицей! Возмущаться я и не подумал — равнодушно выслушал его монолог о времени и месте, пообещал, что буду, и отправил запись этого разговора Зыбиной. Потом посмотрел на часы, задавил желание развернуться к окну и в сопровождении Замятиной отправился в дуэльный корпус.
Сообщение «сестрички» прилетело на полпути:
«Запись разговора не посмотрела, ибо некогда. Но обязательно буду. В одиннадцать пятьдесят пять. Жди…»
Прибежала, как обещала, без пяти. Прямо в раздевалку. Убедившись, что я уже как следует разогрет, порывисто обняла и секунд восемь-десять давила в себе страх за меня-любимого. Потом разозлилась, выпустила меня из объятий, сделала шаг назад и злобно оскалилась:
— Поломай его, Лют! Поломай так, чтобы всем остальным начали сниться кошмары!!!
«Ученик первой ступени…» — мысленно вздохнул я, но кивнуть кивнул. Ибо сдаваться в любом случае не собирался.
Когда Валентина с намеком постучала по часам, вдруг осознал, на что подписался, и, чего греха таить, испугался. Но стоило вспомнить, что матушка в одиночку воюет аж с тремя родами, как из глубины души накатила та самая уверенность в себе, которая помогала выживать под гнетом Рарогов, и вымела из сознания все лишнее. В общем, на арену я вышел совершенно спокойным.
Гула трибун не услышал. А вот давление сотен взглядов мешало. Почти все время, пока мы шли к выходу на арену. Но стоило увидеть противника и разглядеть в его глазах ужас, как сознание затопила веселая, но ни разу не добрая и… та самая, нужная ярость.
Да, я понимал, что противника испугал не я, а гнев во взгляде Раисы Александровны, но это ничего не меняло. Ведь Земляк БОЯЛСЯ! А значит, этим страхом можно было пользоваться!
Эта мысль пробудила нетерпение, так что следующие две минуты меня аж колотило от желания услышать команду «Бой!» и вцепиться в этого урода. Поэтому предбоевую проверку я даже не заметил.