Дипломатия Волков. Месть Драконов. Отвага Соколов - Холли Лайл

Он улыбнулся и вновь поглядел на котелок.

— А потом можно будет и убить его. Так, чтобы нас никто не винил в этом.

Глава 23

«Кречет» скользил мимо очередного из островов, отмечавших собой Путь Дьявола. Над высоким конусом в центре острова курился дымок. С горы стекали потоки свежего черного камня, возле которых торчали обгорелые скелеты деревьев. Кейт подумала, что Джошэн, богиня вершин, уединения и одиночества, чувствовала бы себя здесь как дома.

Кейт расхаживала по палубе, рассматривала остров, принюхивалась к доносившимся оттуда запахам уцелевших зверей. «Кречет» подошел поближе, и Кейт даже заметила стадо оленей, пасшихся на молодой, возрождающейся траве у границы, оставленной пожаром. Кейт тихо заворчала и повела пальцами, ощупывая зверей голодным взглядом.

Последний раз она полностью Трансформировалась сорок дней назад. Сорок дней — этот срок она считала для себя предельным. Некоторое облегчение принесла короткая Трансформация для Хасмаля, но Карнея нуждалась в свободе. Ей хотелось бегать, охотиться, преследовать, убивать… и дичь была рядом. Кейт нужно было выпустить свое другое «я» на свободу на целый день, но, прыгни она сейчас за борт, — чтобы доплыть до острова и поохотиться на нем, — к тому времени, когда ей удастся насытить своего беса, дабы он просидел взаперти еще два месяца, корабль удалится отсюда на целых восемь лиг. И она отвернулась от оленей.

Трансформироваться было необходимо. Потребность зудела под кожей, не прекращаясь, постоянно усиливаясь. Оставить борт «Кречета» нельзя — она никогда не догонит корабль. Совершить Трансформацию на корабле? Но одна лишь мысль об этом приводила Кейт в содрогание. Можно не сомневаться: в случае разоблачения экипаж убьет ее на месте.

Сочный запах оленей вновь донесся до нее с острова, и Кейт опять заурчала. Обожженная земля уже уплывала назад. Даже понимая, что, прыгнув за борт, она пропадет, Кейт едва сдерживала себя.

Охота. Преследование. Убийство.

Ногти ее впились в мякоть стиснутых ладоней, и Кейт ощутила, что в плоть ее погружаются острия, а не полумесяцы. Она с ужасом уставилась на свои руки. Теперь они оканчивались когтями, а из-под гладкой человеческой кожи уже проступала звериная шерсть. Кейт лихорадочно огляделась. Перри Ворона, корабельный впередсмотрящий, висел на верхушке грот-мачты, вцепившись в снасти. Помощник капитана, вечно недовольный рофетианин — штурман Джхутс — стоял у штурвала, спиной к Кейт… Несколько моряков возились с канатами, лезли вверх по снастям, чтобы убрать паруса по команде Джхутса. Возможно, ее никто не заметит — если безлунная ночь поможет ей ускользнуть с палубы прежде, чем она превратится из двуногого создания в четвероногое.

Но где же укрыться?

Только не у себя в каюте. Утром явится с уборкой служанка. На двери был замок. Однако Кейт не могла доверить свою жизнь слуху Ррру-иф, возможно, еще более острому, чем у нее самой. Шрамоносная девушка заметит изменения в ее голосе, ставшее иным после Трансформации дыхание или что-нибудь еще…

Внизу, под палубой, спал экипаж. Еще ниже располагались кладовые, а под ними трюм.

Стараясь двигаться осторожно и не привлекать к себе внимания, Кейт спустилась вниз. На половине трапа она остановилась. Свободная от вахты, большая часть экипажа спала в подвешенных к медным скобам гамаках, раскачивавшихся в такт движению корабля. Звуки храпа сливались, образуя диковинный контрапункт, с плеском воды о борта и поскрипыванием переборок. Спящих она миновала бы без всяких проблем, однако у дальней переборки, возле люка, уводившего в кладовые и трюм, четверо были заняты игрой в псов и ястребов, и среди них как раз оказалась Ррру-иф.

Кейт ощущала, как на теле ее надувается и провисает одежда; напряженно вздохнув, она поглядела сквозь лес столбов и натянутые гамаки на игроков, склонившихся над доской. У нее оставалось совсем немного времени. Кейт силилась преодолеть свой страх. Хищница Ррру-иф немедленно почует его столь же быстро, как и сама Кейт в подобной ситуации.

Успокойся же. Успокойся.

Докончив спуск, она распрямилась — насколько могла. И пошла мимо раскачивающихся гамаков, как если бы именно здесь и было ее место.

И тут Кейт сделала обнадеживающее открытие: Ррру-иф не сможет почуять ее. Когда она уже отошла от трапа, свежий морской воздух сменился спертым, рожденным испарениями более чем дюжины немытых тел. Густое облако запахов пота, отрыжки, кишечных газов и обыкновенной грязи, казалось, можно было просто пощупать. Кейт подумала, что сумела бы незаметно прогнать через кубрик стадо коров, если б только ни одна из них не подала голоса.

Но вот она приблизилась к люку, и уши Ррру-иф повернулись в ее сторону. Кейт ступала уверенно и решительно, моля богов, чтобы ей удалось сохранить человеческий облик и двуногую походку, пока служанка может еще услышать ее.

— У тебя пять, — сказал кто-то из мужчин, и раздался стук игральных костей.

— Шесть. Мой ход… Девять… Снова. Одиннадцать.

— Ты три раза не угадал свой ход. Будешь псом или ястребом?

Ррру-иф произнесла:

— Если б я играла сама, то проверила бы эти кости. Ты ни разу не выиграл сегодня.

Кейт была почти возле люка. На нее не обратили никакого внимания.

В ровном голосе прозвучала скука.

— Просто ему сегодня не везет.

Вновь заговорила Ррру-иф:

— Возможно, и так. Но я еще не видела, чтоб ему так не везло.

Кейт прошла в дверь и едва не вздохнула от облегчения, когда услышала за своей спиной:

— Ладно, решайте втроем. А я схожу в гальюн.

Сердце ее подпрыгнуло. Гальюн, который она по недоразумению называла ватерклозетом, пока кто-то из развеселившихся членов экипажа не поправил ее, располагался на самой нижней палубе «Кречета», как раз в той стороне, куда она направлялась.

От страха сердце ее заколотилось… зашипел воздух между острыми зубами, в глубине горла родилось глухое рычание. Кровь зашипела в жилах, забушевала докрасна раскаленная звериная радость, и Кейт превратилась в животное…

…растворившееся в густой тени, когда из-за угла вышел мужчина…

…и скорчившееся в ней, пропуская человека мимо себя на расстоянии протянутой руки…

…и все это время ум ее ощущал ярость Карнеи, удрученной тем, что ей приходится прятаться, а не нападать; тем, что она не может непринужденно убить этого, представлявшего для нее опасность человека.

Кейт, маленькая и слабая, скорчившаяся на задворках ума зверя, все-таки удержала в покорности свое второе «я». Когда моряк прошел мимо, она скользнула во тьму, освещенную лишь двумя штормовыми фонарями, к узкому люку, уводящему в трюм. Она спрыгнула прямо в трюмную воду, закрыв за собой лежачую дверь. А потом свернулась клубком на шпангоуте, позволяя крысам приблизиться к ней; вот они наконец осмелели, и она перебила их, переламывая хребты грызунов быстрым движением лапы.