Красная сестра (ЛП) - Лоуренс Марк

— Следующий! — крикнула Нона, прежде чем это успел сделать бой-мастер.

Ее последний противник заставил доски задрожать, когда перешагнул через канаты. Темноволосый герант с мускулами на толстых костях рук. Красивый мальчик, на пару лет старше Ноны, и, судя по радостным крикам детей с чердака, популярный, хотя, по правде говоря, последние несколько часов они подбадривали любого, кто мог оказать хоть малейшее сопротивление.

— Привет. — Мальчик улыбнулся Ноне сверху вниз. — Я постараюсь не испортить тебе лицо. — Мясистый кулак врезался в широкую ладонь.

Нона бросилась к нему, упала на спину и скользнула между его ног. Она поднялась на ноги задолго до того, как он успел повернуться... но он так этого и не сделал. Пока она скользила между его лодыжек, выгибаясь на плечах, она успела ударить его ступней между бедер, и это оказалось именно так эффективно, как на уроках обещала Сестра Сало. Юноша постоял неподвижно, ссутулив плечи, молча, если не считать яростного шипения, затем без всякого предупреждения упал сначала на колени, потом на доски, свернувшись калачиком и схватившись за пах.

Второй день был посвящен Мечу. Утром Алата и Крой вышли на ринг, сначала с затупленными ножами, а затем с деревянными мечами, сражаясь с немногими самыми лучшими учениками. Красивый герант был одним из трех противников Алаты. Он бросил на Нону грязный взгляд и забрался на ринг, на этот раз осторожно. Однако и с мечом в руке он продержался недолго. Алата парировала удар, нырнула под замах и ударила мечом по его толстой шее.

Другие схватки были такими же короткими, и ни один из учеников Калтесса не приблизился к победе, хотя мальчик-хунска, ударивший Нону, успел нанести удар ножом Крой, прежде чем она «перерезала» ему горло.

— Теперь они выставят нас против подмастерий, — сказала Крой, спускаясь с последнего утреннего состязания. Вид у нее был не слишком восторженный.

— Ты видела это раньше? — спросила Нона.

— Мы были здесь в прошлом году вместе с Лини, участвовали в кулачных боях, — сказала Алата. — Калтесс своих учеников не учит и на пенни, они вкладываются только в обучение подмастерий. Для этих нет ни Пути, ни Академии, только бой. Пока мы находимся в классе Духа или измельчаем яды, они сражаются. Мы получаем удовольствие в боях с учениками. Калтесс берет реванш в боях с подмастерьями.

Полдень доказал, что Алата права. На ринг вышли подмастерья, закаленными годами целенаправленных тренировок. Алата, с ее скоростью хунска, выиграла два раунда против двух учеников-герантов, первый из которых был неуклюжим рыжим из чердачных дней Ноны, Денамом. Теперь он был ростом почти в восемь футов, и казалось, что его тело вот-вот лопнет от напряжения всех мышц, скопившихся вокруг костей. Когда Алата проскользнула сквозь его защиту и вонзила свой деревянный клинок ему в живот, он выхватил его у нее одной огромной рукой, и на мгновение Ноне показалось, что сейчас он протянет руку и раздавит ей голову. Но крики бой-мастера достигли его, и он бросил оба меча вниз, прежде чем, ругаясь, покинуть ринг.

Крой не выиграла ни одного боя. У нее был природный талант к фехтованию, но лишь прикосновение хунска, и ни того, ни другого было недостаточно, чтобы преодолеть несоответствие между ее единственным годом в классах Меча и целенаправленным обучением подмастерий в течение нескольких лет.

Первым победил Алату Регол. Высокий сардонический мальчик, которого Нона знала как короля чердака, теперь превратился в высокого сардонического юношу с неизменной насмешливой улыбкой и настороженным взглядом. Он оказался быстрым, как молния, и очень умелым, преодолев защиту Алаты в ослепительном обмене выпадами, защитами и финтами. Алата проиграла всем подмастерьям хунска и одному из более старших герантов.

Обе девочки вернулись в монастырь той же ночью с записями своих поражений, написанными на них черными полосами синяков. Последнюю четверть мили по Дороге Безмятежности Крой проковыляла, да и Алата выглядела измученной, когда они добрались до колонн. Пока они, пошатываясь, шли к бане, Нона не была уверена, что послушницы доберутся до бассейна.

— Завтра твоя очередь с подмастерьями, — сказала Алата на прощание.

На третий и последний день ковки Сестра Сало снова поставила Нону первой, чтобы ответить на Вызов Калтесса. Толпа стала еще больше. Бой на мечах трудно рассмотреть в подробностях, он может быстро закончиться, и с деревянных клинков редко течет кровь, развлекая народ. Бои без оружия более зрелищные: каждый понимает их или, по крайней мере, может обмануть себя, думая, что понимает. И кровь будет течь часто.

— Выучи что-нибудь. — Сестра Сало послала Нону на ринг.

— А не «не ломай их»? — Нона оглянулась.

Сестра Сало улыбнулась одной из своих редких улыбок:

— Попробуй.

Нона перепрыгнула через веревки в свой угол. Мгновение спустя Регол неторопливо забрался в свой. Дети Калтесса начали скандировать имя Регола, сначала тихо, но все громче, и со всех сторон толпа придвинулась ближе. Если ученики дрались в униформе Калтесса, все еще пыльных от пребывания на чердаке, подмастерья дрались в толстых белых набедренных повязках, а девушки обвязывали грудь тяжелой льняной повязкой.

Таркакс, лед-воин, придвинулся ближе к рингу, маленький, по сравнению ринг-бойцами, герантами, стоявшими за его спиной. Он смотрел на Нону с легким интересом, словно ожидая, что она произведет на него впечатление. Йишт стояла рядом с ним, и они что-то бормотали друг другу, едва шевеля губами. Нона спросила себя, о чем они могли бы говорить. Может быть, лед-воины просто делятся своим презрением к боевым навыкам Коридора? Но Ара сказала, что Шерзал присутствовала на балу у Турана Таксиса, а Партнис был под каблуком у Таксиса. Если Таркакс — его креатура, а Йишт — Шерзал…

Регол поднял руку в приветствии и сделал полный круг, прежде чем его глаза остановились на Ноне. Его привычная насмешливая улыбка стала более искренней:

— Маленькая Нона. Ты выросла.

— Ты меня вспомнил. Я тронута. — Нона не смогла сдержать ответной улыбки. — Но я не буду с тобой церемониться.

Регол кивнул, мгновенно став серьезным. Он вышел на середину ринга, бормоча сквозь застывшую улыбку так тихо, что она едва расслышала его слова:

— Тебя помнят. Никогда не думай иначе. У детей короткая память, у взрослых — длинная. — Его глаза метнулись влево, и, проследив за его взглядом, Нона увидела в глубине толпы, позади Партниса, за богачами в мехах и драгоценностях, Раймела Таксиса. Его девятифутовое тело было закутано в темный плащ из шкурок крота, который не мог скрыть его размеров. Серебряный обруч удерживал его золотые волосы на лбу, а вот лицо под ним изменилось. Вены на правой стороне его шеи чернели на фоне плоти, как ночные завитки, поднимающиеся из-под плаща, и что-то было не так с левым глазом, хотя на таком расстоянии Нона не могла точно сказать, что именно. Возможно, он был полон крови.

Нона повернулась лицом к Реголу, стоявшему в центре:

— Он пришел посмотреть, как я сражаюсь? — Что-то в этом двухцветном взгляде зацепило Нону за живот, словно холодная рука, пробудив в ней старые чувства, которые она никогда особенно не использовала. Страх.

— Он пришел посмотреть, как тебя ранят, — сказал Регол, встряхивая руками и качая головой.

— Ты собираешься меня ранить? — Рычание искривило губы Ноны, огонь поднялся в ее животе, прогоняя беспокойство.

— Нет. Я собираюсь тебя побить. Постарайся подчиниться четко и быстро, чтобы у меня был хороший повод остановиться. Следующий...

— Бой! — Сквозь шум прорезался лай бой-мастера.

— Следующий — Денам. Не дай ему схватить тебя.

Регол нанес удар, когда его губы сомкнулись на последнем слове. Удар ногой с поворотом был направлен прямо в грудь Ноны. Она замедлила мир, растягивая каждую секунду в век, но как бы глубоко она ни копала, нога Регола отказывалась замедляться. Нона одновременно блокировала и отклоняла удары, но против взрослого мужчины это не имело особого значения, ее блокирующую руку ударом просто вбивало в грудь, всей силой. Нона почувствовала, как ее ноги отрываются от земли, посмотрела на лету на застывшие лица толпы и согнулась, когда веревки поймали ее в грубые объятия. Отскок бросил ее на пол, где она быстро поднялась на ноги, борясь за дыхание, ее тело превратилось в массу боли.